Им открыла довольно миловидная женщина лет сорока.
– Здравствуйте, сватьюшка... – тут же сквасился Акакий и намылился припасть даме на грудь.
– Ольга Пална ждет вас в гостиной, – корректно отстранилась женщина и пригласила следовать за ней.
Акакий Игоревич тут же схлопотал от законной супруги оплеуху.
– Не переигрывай! Тоже мне, Шостакович нашелся! – зашипела Клавдия, подталкивая мужа вперед.
Жора от волнения и вовсе лишился речи.
В просторной комнате сидела худенькая женщина в темном платье с совершенно седой прической. При виде вошедших она грустно улыбнулась:
– Здравствуйте, родственники. Вы уж меня простите, я что-то не припомню...
– Мы со стороны Олеси, – вышла вперед Клавдия. – Помните, Никита ваш с ней хотел пожениться...
Женщина на миг затуманилась.
– Как же, помню Олесю, славная девочка. Но вы правы, они так и не поженились. Поэтому не кажется ли вам, что называться родственниками в данном случае...
– Позвольте! – уже вошел в роль Акакий Игоревич. – Но моя дочь родила дочку от вашего сына! А поскольку...
Договорить он не успел. С женщиной стало твориться что-то непонятное. Она вдруг подскочила к Акакию, побледнела как мел и впилась в «родственника» побелевшими пальцами:
– Что вы говорите? Она... от Никиты... Это правда?! Я надеюсь, вы понимаете, что так шутить...
– А вы не знали? – ужаснулась Клавдия.
Женщина даже отвечать не могла, только помотала головой.
– Оленька – вылитый отец, что вы! Там даже сомневаться не приходится. И такая чудесная, – растерянно проговорила Клавдия.
– Молодец, девочка, – со слезами счастья пробормотала Ольга Павловна. – Какая радость! У меня есть внучка!
– И ее даже зовут так же, как и вас, – тихонько проговорила Клавдия, – Оленькой.
Женщина вдруг заметалась:
– Простите меня, но... но где сама Олеся? Где Оленька? Я немедленно хочу их видеть! У меня... Вы не представляете! Вы мне подарили жизнь, теперь мне есть для кого жить! Господи, спасибо тебе, что ты подарил мне внучку! Но почему Олеся не пришла с вами?
– Она... стесняется, – сообразила Клавдия. – И сейчас она дома.
– Так почему мы еще здесь? – удивленно захлопала ресницами Ольга Павловна.
– Видите ли... нам нужно обязательно поговорить с вашим мужем. Он скоро придет?
– Да, он уже выехал. С мужем... – вдруг огорченно проговорила Ольга Павловна. Но снова просветлела: – А вы... Знаете, что! Вы мне скажите адрес, я сама к Олесе поеду, а вы здесь подождите мужа. Он скоро будет, минут через пятнадцать. Валечка вам не помешает. Валечка – это наша горничная. Ну? Вы не сильно обидитесь, что я вас оставлю?
Гости вопросительно уставились на Клавдию. А та только пожала плечами. Вообще-то она хотела, чтобы события развивались в присутствии Ольги Павловны, но коль небу угодно оградить ее от переживаний... Во всяком случае, все складывалось даже к лучшему.
– Мы, конечно, подождем. А вы можете идти, – тепло улыбнулась Клавдия.
Женщина быстро дала наставления горничной, велела той не мешать гостям и, записав адрес, поспешно удалилась.
– О-бал-деть! – подвел черту Жора. – Выходит, мать Никиты и не знала, что у него есть дочь?
– Выходит так... – хмыкнула Клавдия. – А теперь подумай, кому это было надо. Кстати, Жора! Посмотри, какой чудесный, просторный шкаф...
В комнате все было чудесным, в том числе и шкаф. Обстановка просто не поддавалась описанию, можно было сказать только словами Карины – все на гнутых ножках.
– Вы себе такой же шкаф хотите?
– Жорж! – обиделась дама. – Уж не думаешь ли ты, что я стану его воровать? Я просто говорю... Ой, кажется, пришел хозяин дома. Жорж, за мной, в шкаф!
И уже через минуту в гостиной сидел только печальный Акакий Игоревич.
– Здрассте... – не вошел, а ураганом ворвался в комнату господин Трохин. – Мне Валентина сказала, что вы – родня? А где остальные?
– Они удалились вместе с Ольгой Павловной, – пояснил Акакий и, помня роль, немедленно старательно прослезился.
Красивый, ухоженный отец погибших парней на слезы гостя смотрел несколько брезгливо. Он не понимал, от чего столько эмоций и вообще кто этот потертый мужчина?
– Я... простите мне мои слезы... я – папа Олеси, – наконец сообщил Акакий и выдохнул.
– Папа? Тот, который ее в три года бросил, что ли? – насмешливо дернул бровью отец Романа. – И по какому поводу слезы?
Акакий сегодня был на взлете. Тем более зная, что в метре от него сидят его супруга и Жора, которому не лишним будет поучиться у профессионала. Одним словом, он старался вовсю.
– Я, конечно, ценю вашу осведомленность... – шмыгнул он носом и прищурился. – Простите, как вас величать?
– Андрей Александрович.
– Андрей Александрович, а когда же моя дочь успела вам сообщить, что я, ветреник эдакий, ее в три года бросил? Вы же с ней почти не общались. Да и матушка Никиты вашего даже не ведает, что у вас внучка...
Хозяин квартиры дернулся, потом перекосился лицом и быстро сел, закинув ногу на ногу. При этом носок его ботинка уперся чуть ли не в лицо гостя.
– Вы по этому поводу пришли?
– Да нет же, я пришел просить помощи... – снова опечалился Акакий Игоревич. И, не дожидаясь новых презрительных выходок, продолжил: – Дочка моя, Олеся, после смерти ваших сыновей очень плохо себя чувствовать стала. Я в последнее время ее часто навещаю – совесть мучает. Ну и заметил, что прямо сама не своя Олеся. А вчера к ней какие-то люди приходили. Так она, знаете, что выдумала? Решила на себя всю вину взять. Все равно, говорит, доищутся.
– Стоп! – так и подскочил в кресле Андрей Александрович. – Что вы такое говорите? Какие люди? Из похоронного бюро, что ли?
Акакий покрутил пальцем у виска, но потом очнулся и прилежно сложил ручки на коленочках.
– Какое бюро, что вы... Я же вам объясняю – из уголовного розыска. А я, понимаете, частным детективом подрабатываю, вот она ко мне и прилипла, говорит: «Папа, скажи им, что это я. Вообще-то я готова сама пойди и все рассказать, но лучше ты, вроде как сам обнаружил». И вот что странно: не просит, чтобы я убийцу нашел, а прямо так в лоб – скажи, что я! И ведь пойдет, признается. Так я чего к вам пришел-то... Вы бы дочку ее, внучку вашу по Никите, к себе взяли, а то меня все время дома нет. Олеся сдаваться пойдет, а за девочкой и присмотреть некому...
Теперь Андрей Александрович сидел, упрятав лицо в ладони, и тихо раскачивался.
– Что она делает, что она со мной делает...
– Да это она не с вами, она с собой делает, – поправил его Акакий. – И ведь какая девушка! Убийцу покрывает, собирается на себя его вину взять, а у самой дите малое. И я б нашел его, убийцу-то, да боюсь, не успею, не услежу за Олесей, сбежит в милицию. А там...
