– Атаман, как с девками-то быть? Они совсем из сил выбились, сами до станицы не дойдут.
– Сажай их на коней ордынских.
– Да мы так и сделали, только многие из них вовсе ездить верхом не умеют.
– Тогда на руки себе возьми, – сердито огрызнулся Княжич. – Чем дурацкие вопросы задавать, лучше пару халатов потеплей добудь у наших барахольщиков да принеси сюда.
– На кой они тебе? – удивился Митька, однако, разглядев бабенку, понимающе ухмыльнулся: – Ты, вижу, разговеться решил, давно пора. Сколько можно по шляхтянке страдать?
Заметив, как потянулась к плети Ванькина рука, лихой хорунжий поспешно удалился. Халаты принес – Максим. Накинув их на плечи пленницы и ее сына, он вынул из-за пазухи чистую холстину.
– Тебя как звать?
– Мария, – вздрогнув под суровым взглядом молодого душегуба, пролепетала женщина.
– На-ка, Маша, – Бешененок подал ей тряпицу. – Благодетеля своего перевяжи, а то сдохнет, до дому не доехав.
4
В станицу прибыли уже под вечер. Еще в начале пути, увидев, что Мария сама-то еле держится в седле, Иван взял на руки ее сына. Всю дорогу малец дрожал, и Ванька понял – это не от страха, страх в младенчестве проходит быстро, похоже, у парнишки началась лихорадка. Когда подъехали к его усадьбе, он предложил:
– Идем ко мне, хоть отогреетесь да выспитесь почеловечески.
– Ну уж нет, – с испугом возразила женщина, потянувшись к своему детенышу. – Я как все.
– Ты на всех-то не оглядывайся, все по-разному живут, – заверил Княжич.
Гулеванить в эту ночь Иван не собирался – самого бил озноб, видать, давала знать полученная рана, но расставаться со своенравною бабенкой почему-то не хотелось. Сообразив, что в одиночку та к нему не пойдет, он привстал на стременах и с напускным весельем выкрикнул:
– А не испить ли нам вина, красавицы, по случаю вашего избавления? У кого желанье есть, прошу ко мне пожаловать!
Десятка два девах и все ближайшие сподвижники с радостью отозвались на приглашение атамана. Растворяя ворота, Иван услышал за спиной исполненный негодования женский голос:
– Сразу упреждаю, ни на что такое даже не надейся, у меня муж есть венчанный.
– Не бойся, девка, не до озорства мне ныне, – не оглядываясь, тоскливо вымолвил Иван, и тут же ощутил на шее ласковое прикосновение женской руки.
– Болит?
– Здесь не очень, меня другая рана мучает, сердечная, – наконец-то обернувшись, ответил Ванька, и шаловливо вопросил: – Слыхала о таких?
– Да доводилось от соседок слышать, – улыбнулась Маша. В больших, черных, как ночь, глазах ее был уже не страх, а жалость, немалая житейская мудрость и откровенный бабий интерес.
– Ну так пошли, чего стоим? Ты, я вижу, умная, сама решишь – что нельзя, что можно. А меня не бойся – сам не трону и другим в обиду не дам.
Пропуская женщину с мальчиком вперед, Иван участливо добавил:
– Ежели шибко устали, ложитесь сразу на постель, я туда вам угощение принесу. Ну а мы, не обессудь, малость покуражимся. Надо же братов за службу верную гульбой вознаградить, как-никак я атаман.
Гулянка удалась на славу. Чем попотчевать гостей, у – Княжича всегда имелось, а как иначе-то – начальник не должен быть скупым. Девки тоже подобрались веселые, не прошло и получаса, как они уже сидели у казаков на коленях да миловались со своими спасителями. Только сам Иван остался без подруженьки. Бабоньки к нему не льнули, совершенно справедливо решив, что красавец атаман уже выбрал себе женщину и даже уложил ее в постель. Вон она, сучка кучерявая, будто бы дитя баюкает, а сама нетнет да зыркнет на него своими черными глазищами.
Лишь далеко за полночь, всласть напившись да наплясавшись, гости стали понемногу расходиться. Тут-то и явился старец Петр с незваными пришельцами.
– Здорово, Ванька, принимай гостей. Винишко-то, надеюсь, еще не все повылакали? – поприветствовал Апостол Ивана.
– Проходи, дед Петр, для тебя всегда найдется, – Княжич встал из-за стола и впервые за все время веселого застолья улыбнулся. – Митяй, налей ему вина покрепче да послаще, – попросил он Разгуляя, затем собственноручно подал старику наполненный хорунжим кубок.
– Как там девицы?
– Да как всегда. Поели, поревели, помолились и спать улеглись. Чай, не первые они и не последние, кто в церкви нашей обрел приют.
– Это верно, – согласился атаман.
– Долго нам еще придется царевых подданных от татарвы спасать. Самому-то государю не до них, дрязгами с боярами да казнями людей невинных шибко занят.
Стоящих за спиною старика незнакомцев он, казалось, вовсе не заметил. Лишь когда Апостол сел на почетное, по праву руку от хозяина, место, Княжич наконец-то вопросил:
– А вы кто будете, зачем ко мне пожаловали?
– Я Строганов, торговый человек, от атамана Кольцо поклон тебе привез, а то мои попутчики, – кивнул купец на Демьяна с Семкой.
Максим Яковлевич почти не лгал. Уходя в Сибирь, разбойный атаман сказал им с дядей на прощание:
– Ежели после нашего ухода орда не перестанет донимать и в силе воинской нужда возникнет, на Дон езжайте. Разыщите побратима моего Ивана Княжича. На него, как на меня, положиться можете. Но заранее упреждаю – Ванька парень непростой, до наживы не падкий, и договориться с ним вам будет нелегко.
Услышав имя своего наставника, Княжич одарил купца и его спутников пристальным взглядом.
– От Ивана, говоришь, пришел, тогда садись, гостем будешь. И ты, парень, присаживайся, – кивнул он Семке.
– А ты, мил человек, – с явной неприязнью обратился атаман к Демьяну, – возьми вина и прочей снеди, сколько хочешь, да ступай отсель куда подальше. На конюшне можешь заночевать.
Как только приказчик вышел, Апостол с удивлением изрек:
– За что ты его так? Парень вроде смирный.
– Да от этой смиренной гниды доносчиком несет за версту. Вон как, бедолага, зенки вылупил, когда я про царя заговорил, – усмехнулся Княжич и тут же посоветовал купцу: – Ты бы тоже присмотрелся к своему слуге. От такого добра не жди.
«Ничего не скажешь, умен, – подумал Строганов. – Людей насквозь видит. Уговаривать его бесполезно и купить тоже вряд ли получится. Вона, на каждом пальце перстень, рубаха шелка заморского, гостей потчует не какой-нибудь сивухой, а рамеей. Одним словом – все имеет, что душе угодно. На посулы про горы золотые такой не поведется, они ему просто-напросто не нужны. Одна надежда остается – на их дружбу с Кольцо».
Размышления – Максима Яковлевича прервал сам атаман.
– Ну, рассказывай купец, зачем прибыл, что Иван велел мне передать? Может быть, коней купить желаешь? Это можно. Мы так их наловчились у ордынцев угонять, – Ванька шаловливо подмигнул своим соратникам. – Хватит для того, чтоб все царево войско в конницу обратить.
