Выхожу на балкон. Внутри пусто. Пусто настолько, что кажется меня и самого нет. Стараюсь не заглядывать в комнату, даже не оборачиваться, но, каким-то, даже не боковым, а затылочным зрением вижу, как доктор склонился над ним со стетоскопом. Что-то слушает… Это уже не имеет ко мне отношения. Полторы минуты как не имеет никакого отношения. Всё в прошлом. Закончились тринадцать с лишним лет моей жизни…
Доктор стоит рядом.
– Вы извините, доктор, я пока не пойду в комнату. Деньги там на столе. Спасибо вам.
– Да. Я видел. Сейчас уеду. Вы не угостите сигаретой?
– Конечно, – протягиваю я ему пачку.
– Вы не тревожьтесь, – говорит он, – его кремируют.
– Спасибо, доктор… Я уже сам хотел спросить. Правда, кремируют?
– Не думайте о нас плохо.
– Я и не думаю.
– Вы что сегодня будете делать? Вам лучше не оставаться одному.
– Да. Вы уедете… и следом я.
Мы входим в комнату. Он лежит, как я его и оставил. Но это уже не мой пес. Не мой Пунч… Что-то совсем чужое. Инородное. Лишнее тут и неуместное в этой жизни… Не имеющее ко мне никакого отношения.
Доктор достает какую-то пеленку. Говорит – завернуть. Мне кажется, она будет мала. Приношу ему простынь. Но я не хочу видеть, как он его будет заворачивать… Стою на балконе, пока не хлопнула дверь…
Возвращаюсь. Набираю смс. «Ну, вот и всё». Отправляю в два адреса. Ольге и маме. Почему-то именно маме. Наверное, хочется стать маленьким. И снова к ней на руки. И всё забыть. Она отвечает первой: «Мы с тобой. И мы тебя очень любим, дорогой мой».
Ну, да. Говорю я себе. Любите… А за что?! А?!
Потом пишет Ольга: «Вы не хотите выбраться куда-нибудь?» Пишу в ответ: «Хочу. Составите компанию?» – «Конечно. Буду рада».
Умываюсь. Собираюсь уходить. Вспоминаю ещё об одном важном деле. Под столом в комнате большая сумка. Запихиваю в неё его коврик. Поводок. Оба. Длинный и короткий. Ошейники. Кожаный и два металлических. Миску. Подставку под неё. Его шампуни. Какие-то лекарства. Рукавицы для расчесывания. Жиловые кости. Игрушки. Всё, что вижу. Что имеет отношение к нему… Бросить сумку в мусорный бак не поворачивается рука. Просто ставлю рядом…
Пятница. 13.30 и позже. Мы встретились в каком то кафе на Кузнецком мосту. Она пила «Мартини», я – виски. Что-то меня пробило поговорить о работе… проект какого-то постановления… вдруг показалось очень важным что-то изменить в тексте… Гуляли. Цветы ей подарил зачем-то. Хризантемы. Сидели в каком-то подвале у «Ленкома». И снова я пил виски… Потом ресторан на Каретном ряду… «Рататуй», что ли? Почему-то очень хотелось с ней там поужинать. Посидеть в темном зале с пианисткой… И опять виски… Кажется, она останавливала меня. Но как-то не настойчиво… И ещё билеты хотел купить. На «Шум за сценой». Лучшей комедии не видел. Потащил её к театральным кассам, но билетов не было… Где то ещё гуляли… Последнее, что хоть как-то помню… такси… расслабило… уткнулся ей в плечо… кажется, даже, плакал… Не помню… а она меня гладила…
…В ту ночь он спал беспокойно. Всё вздыхал. Всё ходил-бродил по комнатам, искал – где удобнее… И его когти цокали по паркету… Под утро пришел ко мне. Положил голову на кровать. Вздохнул. Я почувствовал его дыхание. Наверное, уже время идти гулять с ним.
Я закричал и проснулся. Его не было. Меня трясло.
– Тихо. Тихо… Что с тобой? Ложись, – это Ольга коснулась моего плеча ладонью. Потянула, – успокойся… Всё хорошо…
Она прижималась ко мне своим горячим телом и дрожь уходила… Только откуда она здесь? Что было? Зачем?.. не хотелось думать… Я заснул.
Часов в десять мы позавтракали в кафе у метро. Почти не говорили. Мне было неловко. Что-то всплывало в памяти… Мы по-прежнему, обращались друг к другу на «вы».
Потом я поймал ей машину и сразу расплатился с водителем. Вернулся домой. Вспомнил, что моя машина так и осталась на работе. Взял машину жены и поехал к родителям на дачу.
День был солнечный и теплый. Один из последних летних дней… Несмотря на вчерашнюю алкогольную интоксикацию, чувствовал я себя хорошо. Только внутри было какое-то странное ощущение… как будто я разучился радоваться…
…И сейчас, спустя почти десять лет… каким то странным образом… то там, то здесь… я обнаруживаю на одежде его шерстинки… обычно рыжие… но, иногда – белые… это с той птички, на холке…
НИКТО И НИКОГДА
…И тогда я пошел к врачу. Терапевт беседовала со мной недолго. Вышла. Через несколько минут вернулась. Пригласила пройти с ней. Коридор. Два этажа вверх. Ещё коридор. Очень длинный. У меня есть время заметить и разглядеть зимнее солнце за окном. И подумать: за окном солнце, а я – тут… Поворот. Мы у кабинета в тупике. Символично. И надпись на двери символична – «Психотерапевт такой-то».
– Вы только не тревожьтесь, – говорит она, – но я уверена – вам надо с ним поговорить. Михаил Петрович – очень хороший специалист.
А я и не тревожусь. Сам понимаю – мне не к проктологу со своими тараканами.
Заходим. Она сразу оставляет меня одного. Михаил Петрович указывает на стул. Обращаю внимание – тот не рядом с ним, как это заведено у врачей, а напротив – через стол. Опасается?! Медсестры тоже нет. Присаживаюсь. Смотрим друг на друга. Неожиданно понимаю, как хочу, чтобы он начал говорить, спрашивать. А я отвечать. Как же устал… Но мы молчим. Он смотрит мне в глаза. Лёд. Пронзает. Ничего не утаить. Опускаю взгляд.
– И что, много пьете?
– Пока только по вечерам. Двести грамм тяжелых напитков.
– Пьянеете?
– Нет.
Он кивает.
– Сон?
– В лучшем случае – дрема.
– Себя жалко?
– Да, очень.
– Людей?
– Нет. Страну.
Снова кивает.
– Молитесь?
– В смысле?
– В смысле – за кого-то. Или просите у кого-то прощения?
– Да. Всегда, когда выпью… Важно – за кого?
– Нет… Мысль о самоубийстве?
Откашливаюсь. Откуда он всё знает… Неужели так у всех? Так одинаково?! Чтобы голос не дрожал, несколько раз глубоко вздыхаю.
– Да. Часто.
– Но не взаправду?
– Что-что? Не взаправду – что? Покончить жизнь?
– Ну, да… Жить-то ведь хочется?! Просто как то по-другому… Или совсем край?!
– Хочется, доктор… Хочется. И есть ради чего… и ради кого.
– Понятно… Личная жизнь?
– …Запутана, доктор… Мне обязательно в подробностях?
