Анна: – Послушай… я уже и так и эдак… но ты вынуждаешь говорить… Я не хочу привыкать к тебе. Не хочу привыкать засыпать и просыпаться с тобой… Когда-то от этого придется отказаться, и будет больно. Вообще, я иногда думаю… мы слишком много проводим времени вместе. Чем это кончится? А?
Петров (опускает голову, некоторое время молчит): – Ну зачем ты сейчас об этом, а? Ну вот зачем?
Анна: – Ты же не говоришь об этом, приходится мне.
Петров: – Ну, ты сейчас всё испортишь.
Анна: – Дорогой, у нас с тобой такие… не знаю… нереальные… феерические просто отношения… но как платить-то будем? Да! Я думаю об этом… У нас нет будущего…
Петров: – Мне кажется… ты рано задумалась… о расставании…
Анна: – А что? У нас было… ну почти всё…
Петров: – Ты хочешь расстаться?
Анна: – Это нужно… Ну, во всяком случае – нужно думать об этом. Готовиться.
Петров: – Ещё что скажешь?
Анна: – …Что я не надышалась ещё (тянется к нему через стол)…
Петров стоит под окнами любимой. Смотрит, как гаснет свет. Идет по ночному летнему городу. Он влюблен, он счастлив. Всё, что его окружает, дарит ему радость. И звучит его голос.
Они искали глупый роман.
Они не готовы гореть, как свечи.
Ни счастье, ни боль не входили в их планы —
Но вместе они каждый вечер.
Они не верят друг другу,
Они не верят себе.
Он просто искал подругу.
Она хотела забыться во сне.
Расстаться? – Они не готовы.
Но оба этого ждут —
Опередить другого,
Не дать вновь себя обмануть.
Но иногда в разговоре звучало,
А чаще – в глазах читалось:
– Дорогая, может, это только начало?
– Надеюсь, я не надышалась…
Антон снова в кафе. Распечатывает новый блокнот. Утро, и в кафе мало народу. Перед Антоном останавливается официантка:
– Вам как обычно? Двойной эспрессо с водой?
Антон улыбается ей – всегда приятно, когда тебя узнают, кивает головой, – да, спасибо.
Устраивается поудобнее в кресло. Взгляд в окно, привычное погружение в себя, в свои мысли… Девушка ставит на стол чашку кофе, но не отходит.
– Вы уже больше месяца тут… Мы так рады. Всё пишете и пишете. Получается? Вас ведь почти год не было видно?!
Антон смущен таким вниманием.
– Ну… надеюсь… вот… уже второй блокнот… Посмотрим.
– Удачи вам. Конечно, всё получится.
Антон вновь смотрит в окно. Пустой взгляд… Его голос:
– Ему надо прилететь… долго не было… зимой… или летом?.. Не было две недели… нет, три… Всё могло кончиться… И может, ему этого только и надо… или нет?
Огромный зал какого-то московского аэропорта. Зима, и большинство людей в пальто, дубленках, куртках. И народу явно больше, чем обычно. Что-то там сбилось с вылетами и прилетами, и рейсы задержаны, и все потихоньку сходят с ума. И гул, гул и перекрывающие его объявления дикторов, одно за одним… рейс такой-то… совершающий… Москва – Уренгой… задерживается… рейс такой-то… по метеоусловиям… на сорок минут… задерживается… задерживается… задерживается… И голос Петрова:
– …Ну я что могу сделать?! Я тут уже четыре часа… ничего тут внятного не говорят! Уже раз… не знаю… десять объявляли, что задержка… Откуда я знаю – по нашим условиям, по вашим?!.. Да не раздражаюсь я!.. послушай… послушай, какой у меня может быть голос, если я тут торчу черт те сколько времени… курить тут нельзя, выпить – не протолкнуться! Тут даже в туалет сходить уже нельзя!.. Ну зачем ты будешь меня встречать среди ночи?! Ольга?.. Ну я уже устал… устану ещё больше… я прекрасно доеду… ну что ты?.. ну я тоже соскучился… Как я должен это сказать?!.. Оль, я правда устал… Извини… Хорошо… Ну, хорошо же! Сяду, сразу напишу… обещаю… Да, пока… целую…
Петров в раздражении отключает телефон. Запихивает его в карман. Ненавидящим взглядом обводит зал аэропорта.
– Черт знает что…
Мы видим его в толпе у стойки бара. Суета, шум. Бармены сбились от усталости. Мы не слышим, что он заказывает. Перед ним ставят коньяк. Не отходя, он выпивает одним глотком. Показывает – ещё.
Антон откладывает ручку, трет уставшие глаза. Словно очнувшись, оглядывает кафе – время пробежало быстро, и оно уже заполнилось почти полностью. Обед же!.. Антон подзывает официантку. Что-то заказывает. Через минуту-другую та начинает сервировать стол. Салфетки. Вилкиложки. Перец, соль, всякое такое. Вот она приносит и салат. Но Антон не успевает даже прикоснуться к нему. Вновь официантка. На этот раз ставит перед ним бокал белого вина.
Антон (удивленно): – Что это?! Я не заказывал.
Официантка: – Прошу извинить… меня попросили…
Антон: – Спасибо, конечно… Но я вина не хочу… А кто-о-о-о…
Женский голос: – А это и не вам. Вы позволите?
Рядом с его столиком стоит молодая, лет тридцати, женщина. Не столько красивая, сколько интересная. Антон её не знает. А вот мы узнаём в ней ту, что уже как-то интересовалась им у официанта.
Женщина: – Вы же позволите присесть?
Антон: – Да, конечно… Я просто немного растерялся… Вы извините.
Женщина (присаживаясь): – Наверное, мне нужно извиниться?! Но я этого делать не буду.
Антон: – Вот так вот?!
Женщина (смеясь): – Ага. Во-первых, я журналистка.
Сами понимаете… со скромностью у нас не очень?!
Антон: – Несомненно. (Женщина вскидывает брови.) – В том смысле, что несомненно понимаю.
Женщина: – Во-вторых, вообще… зачем женщине извиняться перед мужчиной?!
Антон: – Ну… я по этому поводу другого мнения, но жизнь показывает, что женская логика именно такова, как вы говорите. А в-третьих?
Женщина: – В-третьих, я так терпеливо ждала, пока вы сделаете перерыв… Ведь у вас же перерыв?
Антон: – Ну, да. Типа, того… А ждали-то зачем? Я не очень понимаю.
Женщина: – Я же журналист. Мне всё интересно. И я… всё время вижу вас… то тут, то там… И всё время вы что-то пишете… посмотрите в окно, посмотрите… и пишете… Видимо, что-то обдумали – и за работу?
Антон: – Ну… что-то такое… да.
Женщина: – Вы меня, наверное, ни разу не заметили? Антон: – Честно говоря, у меня не очень хорошее зрение.
Женщина: – Понятно… Между прочим, если я вам не мешаю… и вы не собираетесь меня прогнать…
Антон: – И?
Женщина: – Вы же не собираетесь меня прогнать?
Антон: – Нет, конечно!
Женщина: – Так вот… что я хотела сказать… что меня зовут Екатерина.
