Эми подняла на Рудольфа глаза и улыбнулась ему своей очаровательной белоснежной улыбкой. И сердце у парня забилось чаще, он таких красивых девушек еще не встречал. Перешел к ним за стол и сел напротив Эми. Смотрел на нее, не отводя взгляда. Эми подняла глаза и пристально посмотрела в глаза Рудольфу, ее взгляд был теплым и загадочным. Она начинала его гипнотизировать.
– Какая красивая у вас дочь, Гарри. Она у вас единственная?
– Да, Рудольф, это мое самое дорогое сокровище, она единственная наследница всего того, что я заработал за свою жизнь.
– Папочка, а в этом ресторане танцуют? – спросила Эми.
– Вообще-то, в этом ресторане никогда не танцевали, но если вы согласитесь, Эми, со мной потанцевать, то это я сейчас устрою, – проговорил немец.
– Папочка, можно мне потанцевать с Рудольфом? – Конечно, милая, идите танцуйте.
– Рудольф, я хочу танцевать аргентинское танго, – едва слышно проворковала Эми и снова посмотрела парню в глаза. Рудольф подозвал официанта и попросил включить аргентинское танго.
– Где мы тебе его возьмем? – прошептал Эрик.
– Это не мое дело, но чтобы через пять минут эта музыка звучала.
Эрик пошел к менеджеру ресторана и рассказал ему про желание Рудольфа танцевать аргентинское танго.
– Сейчас найдем в интернете и включим, пусть наслаждается красоткой. Когда еще выпадет ему такое счастье обнимать шикарную англичаночку, – засмеялся управляющий и вышел на кухню.
Эми доедала мороженое и облизывала губки, такие розовые, пухлые и манащие, то и дело украдкой поглядывая на немца. Ей оставалась самая малость – всего один танец, чтобы узнать об этом парне все. Заиграла музыка, Рудольф пригласил Эми. Они вышли из-за стола и начали танцевать. Немец очень правильно делал все па танца, кружил Эми, наклонял ее в стороны, прижимал к себе и резко подбрасывал, Эми слушалась и подчинялась его движениям тела. Музыка начала стихать.
– Где вы научились так хорошо танцевать? – спросила Эми.
– В Аргентине, Эми, я там вырос, мои родители живут там и сейчас, а я вот здесь, работаю в Берлине.
– Рудольф, а почему на вас такая форма? Разве в Германии ее можно носить открыто?
– У нас демократия, кто как хочет, так и одевается, мне нравится одеваться так.
– Рудольф, нагните голову, у вас что-то застряло в волосах, я уберу, – прошептала Эми.
– Зачем мне наклонять голову, я вас просто приподниму, и вы стряхнете с моих волос то, что к ним прилипло. Вы кажетесь такой пушинкой.
И Рудольф в танце поднял ее выше себя, Эми положила ему руку на голову, держала так несколько секунд, будто что-то стряхивая с волос, а потом попросила:
– Расскажи про себя, своих родителей. Опускай меня на пол, я все стряхнула с твоих кудрей, пойдем за стол.
– А может, еще один танец, только теперь обычное танго, согласна?
– Хорошо, только не прижимай меня к себе слишком сильно, у меня очень строгий папа, он дома меня начнет отчитывать.
Рудольф снова подозвал официанта:
– Пусть поставят обычное танго, длинное, и прокрутят раза два, – шепнул он ему на ухо. – А ее папочке принеси от меня грамм двести коньяку, чтобы не так пялился на нас.
Музыка продолжала играть, Рудольф прижал к себе Эми:
– Какая ты красивая, совсем не похожа на своего отца, он у тебя такой высокий, а ты такая маленькая.
– Я похожа на маму, она очень давно умерла, и теперь отец не отпускает меня ни на минуту от себя. Расскажи лучше ты про себя.
И Эми снова внимательно посмотрела немцу в глаза. – Ты хочешь знать мою родословную? Слушай: дедушка с бабушкой уехали из Берлина в тридцатые годы прошлого века в Аргентину, отец и мама моя родились уже в Аргентине после Второй мировой войны, ну а я родился тоже в Аргентине уже в 1987 году. Мой отец и мама врачи, врачами были и дед с бабушкой. Я вот только не пошел по их стопам, вернулся пять лет назад к дядьке в Германию, поступил в университет на филфак, изучал языки, теперь работаю переводчиком в одной фирме, перевожу с немецкого на испанский и английский документы. Эти три языка знаю хорошо, считай, что немецкий и испанский – мои родные, ну а английский с детства родители заставляли учить. А ты что окончила или где учишься?
– Вот так совпадение, знаешь, Рудольф, я ведь тоже учусь в Лондоне в университете на филфаке. Только буду учителем японского языка.
– Давай выйдем на улицу, воздухом подышим, а то здесь жарковато стало, я весь мокрый.
– Это невозможно, Рудольф, мне отец не разрешит выйти с тобой на улицу, я могу простудиться, да и ты в такой странной форме. Давай завтра встретимся у Бранденбургских ворот после твоей работы. Во сколько ты заканчиваешь?
– Давай встретимся, только папочку не тащи с собой, ладно?
Эми улыбнулась и еще раз заглянула ему в глаза.
– Хорошо, Рудольф, я приду одна, а ты придешь в нормальном костюме, не в этом наряде. Я не могу компрометировать отца, у него очень крупный бизнес.
– Как скажешь, Эми, только разреши, я тебя поцелую в твои прекрасные губки.
– Можешь поцеловать, только своей широкой спиной загороди меня от отца, чтобы он не видел твоего поцелуя.
Рудольф приподнял Эми, повернулся к столу, где сидел Адам, спиной и поцеловал Эми прямо в губы, она чуть приоткрыла рот и впустила его язык внутрь, своим язычком провела по его языку и губам и сама взасос поцеловала его. Немец этого не ожидал, изумленно посмотрел на Эми, а та, глядя ему прямо в зрачки, прошептала:
– Ты в меня влюбился, правда?
– Я, кажется, совсем потерял голову. Ты такая необыкновенная, не похожа совсем на здешних девушек и женщин.
– Можно я буду называть тебя Рудик? И дай мне свой номер телефона, я сама тебе буду звонить, а то отец всегда проверяет все мои звонки, ты мне не звони. Диктуй, я запомню.
Немец продиктовал Эми свой номер телефона. Подвел ее к столу, как галантный кавалер, поцеловал ей руку и откланялся.
– Разрешите, я пойду к друзьям, а то они меня заждались.
– Конечно, Рудольф, нам тоже пора, – Адам протянул ему руку. – Спасибо за коньяк, цветы и шампанское, в следующий раз угощаю я.
Немец ушел и сел за стол к своим друзьям. Адам подал Эми пальто, оделись и вышли из ресторана. Сели в машину. Ехали молча, опасались жучков. Проверить машину перед отъездом не успели.
И уже дома Эми сказала:
– Ну вот видишь, Адамчик, моя интуиция меня не подвела, это тот, кто мне нужен, и он у меня на крючке.
Когда Рудольф сел за стол к своим ребятам, один из них спросил:
– Ну как девочка, договорился с ней насчет переспать?
Рудольф хмуро посмотрел на парня и сквозь зубы процедил:
