– Спустить парус! – приказал кормчий. Моряки быстро исполнили команду.
– Вёсла на воду! – последовал приказ прикованным гребцам-рабам.
И команда «Волчицы», словно желая насладиться волшебным и зазывающим пением прибоя, когда все впали в гипнотический транс, повернула триеру к видимому гроту, где в музыке жило чудное эхо. Оно живое и трогательное витало под каменным куполом, крепко державшим скальными руками драгоценную дрожь рождаемых голосов, точно на привязи, выпуская звуки «погулять» только в открытое море, привлекая уставших мореплавателей к отдыху.
Брошен якорь, и триера медленно входит в твёрдые устья грота, швартуясь левым бортом.
– Собрать сухой плавник, разжечь костёр и приготовить горячий ужин! – приказал кормчий. Команде, питавшейся сухой, солёной рыбой, вяленым мясом, твёрдыми сухарями очень хотелось жиденькой и вкусной похлёбки. А «Поющий грот» неожиданно потерял голос, и пропала минорная музыка набегающей воды. А на небе показалась колесница, запряжённая черными конями, появилась богиня Ночь – Нюкта. Тьма окутала море и землю, лишь раскалённые угли костра горели красным драгоценным и рассыпающимся золотом. Из под копыт лошадей и колёс колесницы искрами вылетали, играли, падали и мерцали звезды.
Легким белым заревом заиграл восток с восходом богини Луны – Селены. Теперь круторогие быки медленно и торжественно везут колесницу, где восседает величественная Луна в белом атласе, с блистающим серпом на короне. Спящая земля раскинулась в светлом и добром сияние.
Объехав небесный свод, Луна спускается в глубокий грот горы, где лениво раскинулся в вечную дремоту Эндимион – древний карийский бог сна. Нравится он Селене, ласкает она и льются слова нежности и любви. Но крепок сон Эндимиона, поэтому задумчива и грустит Селена, и печален её свет, словно слёзы, падающие на землю.
И вдруг яростные голоса, и воинственные возгласы, как ужасный и карающий гром, разорвали каменный купол грота и вспыхнули кровавые огни. Засада пиратовтавров всколыхнула спящую и уставшую триеру, где первыми попадали под разящими стрелами немногочисленные вахтённые и часовые.
Из всех скрытых щелей и дыр выскакивали загорелые чернобородые мужчины и юноши, сильные и смелые тавры, даже из моря, как подводные драконы выплывали ловкие пираты, крепко завязав в лиановую сеть рулевое весло триеры. В гремящий барабанами и рогами грот, вплывали легкие пиратские пироги с удалыми воинами на бортах.
Теперь волшебный вальс волн сменился на грохот и стуки камней, на раздирающие злобные крики атакующих пиратов, и захлёбывающие отчаяние обороняющихся обречённых. Громовое эхо, как нагрянувшая буря, клокотало, кричало и билось боем и болью.
И разлилась кровью смертельная ночная схватка, когда сонных римлян, как серебристую рыбу на копья, нанизывали жестокие пираты. Пощады нет никому. Захвачена триера «Волчица» с богатым уловом из продуктов, военного снаряжения и драгоценностей, награбленных в предательски захваченном Боспоре.
Успешное нападение пиратов-тавров на римское судно в «Поющем гроте» стало новой победой под руководством кормчего Атрида.
Вот и утро. Богиня Луна, точно в смятение от увидённого кровавого побоища, исчезла с небес. Опять восток светлеет, где ярко горит предвестник зари Эос – Форос – утренняя звезда. Потянул ветерок и вновь волны в музыкальном нотном строе устремились и запели в «Поющем гроте», приветствуя взлетевшую богиню Зарю в блистающей шафрановой одежде. Из золотого сосуда льёт на землю богиня росу, осыпая цветы и травы алмазными каплями. Благоухает земля в очаровательных и приятных ароматах. Проснувшаяся земля восторженно встречает бога Солнца-Гелиоса.
Лучезарный бог взлетает на небо, с морских далей, на золотой колеснице, выкованной богом Гефестом, запряжённой крылатыми конями. Горные вершины озаряют первые лучи восходящего солнца, они пламенно горят, как застывшие языки пламени. Всё выше и выше скользит колесница Гелиоса. В лучезарном венце и сверкающем хитоне шествует Бог по небосводу и осыпает землю живительными лучами, принося ей свет, тепло и жизнь.
Совершив свой дневной путь в блеске и радости, бог солнца спускается к священным водам Океана. Здесь его ждёт золотой челн, в нём он плывёт обратно, в страну солнца, где сверкает его чудесный дворец, там ночью он отдыхает.
А опустевший «Поющий грот» опять приятно поёт голосами зазывающих волн-сирен, приглашая новых гостей-посетителей, зачарованных необыкновенной музыкой прибоя и волнующим эхом под высоким и объёмным каменным куполом. Эхо, как птица, взлетает вверх и долго бьётся о скальную твердь, раскинув крылья. Но вот гулкое и звонкое Эхо-птица беспомощно замирает, рассыпая белые перья-звуки, угасающие и тонущие в море, где опять набирают силу в новых всплесках и бурунах набегающих волн. И горько поёт грот, как великий античный певец Орфей, аккомпанируя себе на золотой кифаре, проливая слёзы скорби, о потерянной любимой жене Эвридике. Словно «Поющий грот» открывал вход в подземное царстве Аида, где толпятся тени погибших от пиратов и умерших.
* * *
Триеры «Херсонес» и «Волчица», в кильватере, одна за другой, утюжили вёслами тихое море. Корабли связывал длинный пеньковый канат. «Волчицей» командовал пират Орёл. Возвращались в «Залив Сокровищ» с богатой добычей на захваченной «Волчице». Вдали показались синие очертания Священной горы, а за ней родной берег.
Как всегда близок желанный дом для моряков, долго пребывавшим в плавание. Но божества моря по своему решают их суровую судьбу. Среди них сын Посейдона Тритон, громовой игрой своей трубы из раковины вызывает грозные бури. Посейдон – правитель и властелин моря. Вот он на перламутровой колеснице-раковине, управляемее стремительными дельфинами, несётся среди шумных и расступающихся волн. Взмахнёт грозно Посейдон волшебным трезубцем и горными валами вздымаются морские волны в кипящих гребнях пены, и бушует на море ужасная буря. С сокрушительной силой и грохотом бьются пеноголовые валы о береговые скалы, и дрожит, колеблется земля.
В свите Посейдона и бог Главк, покровитель моряков и рыбаков, обладающий даром прорицания. Иногда он появлялся из глубин моря, давая мудрые советы людям, открывая им будущее. А сейчас он разгневался за легкой кровопролитной победой пиратов и решил проверить их на смекалку выживания в разразившемся шторме.
Кормчий Атрид сразу приказал подтянуть триеру «Волчицу» и пришвартовать к борту «Херсонеса», чтобы вдвоём держаться среди бушующих волн. Но шторм крепчал и набирал губительную силу. Все трещало на деревянных судёнышках, от бортов до днища, где появилась течь и вода заполняла трюм.
– Снять с гребцов-рабов кандалы, дать свободу, пусть плывут, если начнём тонуть! – приказал Атрид.
– Но их больше по количеству, чем пиратов, и они смогут поразить нас? – возразил Орёл.
– Сейчас мы под властью волн и все равны!
– Как будем спасаться?
– Корабли в карающих руках моря, будем ждать, куда выбросит судьба – на острые утёсы или галечный плоский берег?
– А как оповестить наших близких земляков на земле о приближающейся катастрофе триер, теперь мы имеем два судна, а уходили в море на одном?
