Циклопическая кладка крепости аккуратно сложенная и подогнанная огромными дикарными камнями стояла прочно и надёжно уже третье тысячелетие, вызывая уважение и восхищение перед трудом далеких предков. Саша обошёл стену, долго стоял, раздумывая о вечности жизни на земле, любуясь каменной, мощной плотью, как глыбы-века, вложенные в историю человечества. А вокруг тишина и грусть, словно белые слепцы, цвели лишайниками на шершавых скулах скал. Он присел, а потом прилёг у каменного старца, владыки скалистого мыса, испещрённого раздумьями морщин, трещин и впадин. Цветы земных глубин проросли чистыми и голубыми глазами древних обитателей крепости. Будто Лик Прекрасного тянулся из первых веков нашей эры к суровому времени апокалипсисам двадцатого века.
Внезапно, к удивлению Саша, из щели выползла зелёная ящерица, и тут же при свете солнца засверкала золотом и старинной чеканкой на тонкой спине с вязью сладостного узора. Плоть призраков всколыхнуло древнюю стену, а бронзовые глаза ящерицы источали змеиные сны. И горький дух полыни закачал и понёс Сашу в бирюзовую и бесстрастную тьму бездны.
Он надавил цокольный камень и тот, подчинясь силе его мускулов, а точнее скрытому механизму, движущейся только по магическому маршруту, медленно отошёл в сторону, открывая лаз на тот свет, а точнее в античное время. Художник и альпинист Челбаев смело ринулся в забытый и отвергнутый мир, будто он устал от проблем и нищеты сегодняшних дней.
К его удивлению, под землёй была отличная видимость, создаваемая искусно созданными трещинами в куполе объёмного пещерного зала, сквозь которые просачивался солнечный свет, отражаясь от гладких стен и зелено-фосфорической толщи воды, зеркалом замершей в глубине пропасти.
Каменная лестница, с искусно выложенная ступенями, делая закруглённые и плавные повороты, винтами спускалась к воде. Саша шёл осторожно, машинально ведя счёт ступеням. Корни деревьев и многолетних трав, как щупальца сто головой гидры, свисали с потолка. Ступал аккуратно, камни были затянуты высохшими водорослями, какой-то мелкой трухой, с неровными щербатыми краями от некогда стучавших здесь триста лет окованных и деревянных подметок римлян, а может, и тавров. От полированных стен веяло теплом и загадкой. Внизу, рядом с водой оказалась стоянка флотилии с прикованными кораблями, некогда красивых парусных и гребных судов, но уже развалившихся, пришедшим в полную негодность, сгнивших и рассыпавшихся. Только коррозийные цепи и якоря, тоже превратившихся в тлён, подтверждали принадлежность этого месиво к лихим пенителям морей. Ещё едва зеленели медь, бронза и редкое золото, инструктированное на богатом вооружение.
– Почему опустился уровень воды, и римский флот оказался на суше? – задал себе вопрос художник и тут же, размышляя, ответил: – Землетрясения и смещение геологических платформ и пластов поменяли рельеф моря и берега. И упала линия Понта и ушла вода от своей прежней высокой отметки.
Саша поднял голову и внимательно осмотрел свод пещеры, светившийся солнечными звёздами, словно Божественные небеса, где был очерчен круг с крестом, символизирующий солнце. В представление предков гора есть символ мировой оси, а пещера является сердцем горы и сохраняет с ней осевую символику. Все почившие и воскресавшие боги рождались в пещере. Ведь пещера связывает подземный мир и небеса, сочетая в себе образ мира. Голубой и золотой фон пещерного склепа чрева Матери-Земли, где встречаются уходящие в небытиё и вновь рождающиеся жизни, стал первобытным святилищем. И тени вечных сущностей призрачно мелькали перед оком Александра, нарушившего святое таинство своим появлением. Он, как и его предшественники – римские воины, вторглись в тайну первобытного культа.
Что теперь ждало его? Смерть или возвращение в мир живых?
“Только молитва вызволит меня!” – подумал Саша. – “Но к какому Богу должны обратится мои уста? Кому поклоняться? Хотя местом рождения, погребения и воскресения Иисуса Христа тоже была пещера. Значит, буду просить его о спасение!”
… Дальняя родственница старого адмирала Мила Брамм, заядлая ныряльщица подводного плавания, краевед и экскурсовод, давно интересовалась топографией у Адмиральского пляжа, маленькой и уютной трещины в толще Скалистого мыса. Но попасть в закрытую и строго охраняемую зону для власти имущих, не представлялось возможности. Но неожиданно пенсионный родственничек пожаловал на курорт, и Миле тут же выписали пропуск для посещения плешивого старичка.
Мила сразу прикатила к дорогому дядечке, поцеловала его в пятнистый и иссохший лоб, вручила кулёк с фруктами, спросила о здоровье тётушки, и, не теряя времени, кинулась исполнять свою давнюю и заветную мечту. Костюм подводного плавания из хорошего и тягучего неопрена ей подарил друг и товарищ по совместным ныряниям Миша Воробец, который он привёз из Америки, где сопровождал богатую и капризную туристку. Стройная и гибкая, но уже не юная, Мила быстро облачилась в плотно облегающий костюм цвета морской воды, на спину одела баллоны акваланга, подпоясалась свинцовым поясом, взяла нож, фонарь и бухнулась в море прямо с железной площадки и лестницы, сооружённой для именитых и сановитых купальщиков.
Сразу же перед стеклом маски появился диковинный подводный мир со своей кипучей и волшебной жизнью, где в прозрачной синеве висели стеклянные медузыплафоны, источая щупальцами мистический страх. Мохнатые водоросли медленно колыхались на каменной стене, уходящей на морское дно. Рыбье серебро струилось и сверкало драгоценным ожерельем. До безумия она любила этот живой и радостный мир другого измерения – глубины морской воды! И мысленно шептала:
– Как мне хорошо с вами рыбы и крабы, мидии и моллюски, водоросли и кораллы! Как великолепен и восхитителен ваш восторженный мир! Здесь я чувствую себя свободной и вольной, владычицей воды – тут я парю, взлетаю вверх и опускаюсь ко дну, я плаваю, точно летаю и горжусь своим пребыванием в морском царстве! Томленье тела в ощущенье красоты. Неистов мой порыв, прекрасны чувства и луч зеленый искрится и играет в короне солнца и волны! Узоры бухт и грохот острых скал. О, музыка воды певучей! Царица брызг! Любовница прибоя! Морская нимфа Милая по имени, изгнанница земли, омытая слезой солёной! Гори в руках, блистай в глубинах лампада снов моих любимых, где ждут меня святых подводных лики!
Молитва моря, тут мне всегда поёт и плачет божественная и белогривая волна. Встречайте влюблённую, вкусившую морское пребывание и подводное очарование!
“Ихтиандр” или пловчиха Мила медленно и величественно в полукружье разводила руками и ногами в сапфировом токе воды, точно исполняла священный ритуалтанец, и окруженная царственной свитой из грациозных и гордых рыб. Они плавниками изящно приветствовали свою покровительницу, которая никогда не стреляла и не убивала живой и жизнерадостный морской мир.
Умиротворенная радость, беззаботность и вибрация счастья были в её плавательных движениях, словно Фея Морской Воды скользила в муаре моря, излучая свою безграничную любовь, вступая в резонанс с благостными колебаниями воды и неба, Земли и Космоса.
Милу очень интересовал этот подводный скальный выступ, вдруг обрывающийся в неизвестность – глубоким провалом. “Возможно это вход в гигантскую пещеру?” – подумала пловчиха. Она любила исследовать подземелья полуострова и не раз участвовала в экспедициях спелеологов. Там, перед ней открывался мир особой тишины и покоя, красоты мрака и непреодолимого влечения жуткого страха, будто открывающего ей великую истину познания, наконец, приключения томили и звали её в свой кипучий водоворот.
