Как легкомысленная девица по образу и подобию героинь из фильма Висконти «Гибель богов», я гордо выступаю рядом с ветераном Фландрской битвы, увешанным, разумеется, медалями. А в это время моя приятельница Луиза д’Арманвиль в шикарной эгретке из перьев на голове, приехавшая в Берлин с визитом из Парижа, завладела вниманием некоего Лантье, докера в лихо надвинутой на лоб фуражке, красноречиво говорящей о его намерениях на этот вечер. Юта, в смокинге и шапокляке, этакая Марлен Дитрих 56-го размера, появилась под руку с Мардитой, одетой в узкое прямое красное платье, немного позже.
В этот раз вечер проходил в зале приемов бывшего здания Прусской императорской почты. В обычное время здесь размещается Родео-клуб, шикарное заведение немногочисленной золотой молодежи Берлина. Декорированный черно-белыми эротическими клише, на которых изображены дамы с алебастровой кожей в жемчужных ожерельях, с бедрами, достигающими размеров XXL, Родео-клуб оказался именно сказочным местом, которое дало возможность совершить путешествие во времени, предложенное вечеринками Bohême sauvage. В первую минуту вы не понимаете, что с вами происходит, потому что вы перенеслись на век назад. Все совпадает с атмосферой тех лет, даже ароматы, витающие в воздухе: натертого воском паркета, сигарет без фильтра, набитых темно-коричневым табаком, сахара, подожженного над стаканом абсента.
Я нашла Дорте в маленьком уютном салоне, отделенном от «кинематографического» зала, где демонстрировали немые фильмы Г. В. Пабста и Фрица Ланга. Дорте оказалась единственным более или менее нормальным человеком, которого я сегодня встретила во второй половине дня в салоне Юты. Она не травести, не актриса порнофильмов – у нее обычная работа в одном из коммерческих заведений. В этот вечер она вместе с одиннадцатью подругами взяла приступом танцевальный зал в надежде «погрузиться в новый мир и познакомиться с людьми, которые, как и я, немало потрудились, чтобы пережить уникальные моменты». Ее постигло разочарование? Нисколько! «Я даже и не подозревала, что столько людей в этом городе умеют танцевать чарльстон. На танцполе даже не было места. Все заполнено до отказа!» Было очень жарко, Дорте размахивала веером, а ее угольно-черные ресницы с еще большей скоростью опускались и поднимались. Напротив нее удалой авиатор, затянутый в кожу, в очках, гордо сдвинутых на лоб, казалось, решился наконец ее покорить. Я оставила их одних и отправилась восвояси. Сегодня я вытянула счастливый билет, у которого, надеюсь, еще будет продолжение.
Сарказм «Голубого ангела»
Марлен Дитрих – это наша Арлетти.
[4] Она покоится на кладбище Шёнеберга,
[5] и, честное слово, ее нечасто навещают. Но, вооружившись сарказмом, ее соплеменницы лихо вышагивают по разбитым мостовым ее родного города, города-дома.
С сарказмом, набившим оскомину, демонстрируют, что энтузиазм и восторг они оставляют туристам с их возгласами радости, и уже ничто не может потрясти воображение настоящей берлинки. Взъерошив перышки, настоящая берлинка насмехается над теми, кого захлестывают эмоции, и особенно достается в этом смысле жительницам западной части города, которые формируют образ нового Берлина. Потому что, по словам Юты, ничто не может сравниться с той знаменитой ночью 9 ноября 1989 года – вот это и было wahnsiiin, то есть настоящее безумие!
Медсестра в роддоме заявляет роженице, с трогательной нежностью смотрящей на своего младенца: «Ну, разумеется, это нормально, что вы находите его красавчиком, ведь это же ваш ребенок. Каждой мамочке свойственно преувеличивать!» Женщина – шофер такси – обращается к пассажирке: «Вы сейчас выходите или дальше? Мне-то все равно, ведь вам же платить». Женщина-полицейский спрашивает даму за рулем при составлении протокола: «Ваша дата рождения. Что вы на меня так смотрите? Уж не думаете ли вы, что я собираюсь прислать вам поздравительную открытку?»
Королева ночи
«А не пора ли вам домой?» – спрашивает Эллен Аллиен в своем последнем альбоме Dust, вышедшем в мае 2010 года. Минималистское название ее альбома, навеянного 35-часовым праздником, проходившем в клубе Bar 25 (закрытом сразу же после его проведения), создает ощущение, будто слышишь, как перекатываются стальные шары в стеклянной трубе. Ночь и день, день и ночь люди танцевали, пили и опять танцевали. И регулярно в группках друзей кто-нибудь говорил: «А не пора ли вернуться домой?» Самая известная в Берлине женщина-диджей (ее первые альбомы назывались Stadtkind, «Берлиночка») – ярчайшее воплощение духа Берлина. Кажется, здесь вообще не ложатся спать! С четверга до утра понедельника. Берлин – это мировая столица праздников. В соответствии со статистическими данными аэропорта Шёнефельд флагмана дисконтных авиакомпаний, около десяти тысяч туристов прибывают на уик-энд в надежде повеселиться на всю катушку в клубах этого города. Берлинские ночи стали своего рода достопримечательностью, наподобие Бранденбургских ворот или купола Рейхстага, где есть на что посмотреть и где следует непременно побывать. И разумеется, берлинские ночи привлекают не только туристов – горожане являются непременными участниками этих ночей. И так было и будет всегда. Они танцуют под музыку «электро», заряжающую их энергией. И даже бывший министр обороны Карл-Теодор цу Гуттенберг, знаток искусства, примерный католик, идеальный зять и вообще само совершенство, познакомился со своей женой на празднике техно-музыки.
Сидя в неприлично расслабленной позе на стуле из желтого пластика, приобретенном, разумеется, на одном из блошиных рынков в Мауэр-парке или Трептове, Эллен Аллиен принимает меня, как какая-нибудь дива, в офисе компании основанного ею лейбла BPitch Control. Звезда, как и полагается, появилась с опозданием. Непричесанная, без макияжа, казалось, весь ее облик говорил: «Я только что встала, и оставьте меня в покое с вашими глупыми вопросами». Не слишком любезно с ее стороны, особенно в начале нашей беседы. И это ощущение усиливалось жутким давлением, которое оказывала на меня ее пресс-атташе. Но что бы там ни говорили, Эллен Аллиен – звезда. Вот уже на протяжении пятнадцати лет она царит над берлинскими ночами. Диджей, начавшая свою карьеру с постоянных выступлений в техно-клубе Tresor. Глава компании, основатель линии модной одежды… Глядя на нее, высокую брюнетку, безуспешно пытающуюся закрутить в пучок спадающую на шею плохо заплетенную косу, сразу же понимаешь, что это сильная женщина. Своими длинными и гибкими мускулами она напоминает львицу на охоте. Да, есть в ней что-то от дикого и опасного животного, и этот образ как нельзя лучше сочетается с именем Диджейн, которое здесь дают женщинам-профессионалкам, стоящим за пультом. В джунглях ночей, где господствуют мужчины с повадками Тарзана, нужно быть именно Джейн,
[6] чтобы держать удар. Ей охотно прощаешь простонародные манеры, когда Эллен по-кошачьи вкрадчиво жульничает с датой своего рождения («Когда же это я родилась? В семьдесят седьмом, что ли? Да, в семьдесят седьмом!» – хотя всем известно, что ей уже под сорок) и заметает следы относительно своей сексуальной ориентации. В ее семье три поколения берлинок, три поколения свободных и гордых птиц, поэтому не следует удивляться, что она не так-то легко дается в руки. Эллен – это ее настоящее имя, а Аллиен (два «л», разумеется) воплощает ее ночную идентичность, идентичность великих божеств темных и холодных клубов Берлина периода после падения Стены. Не левом предплечье с внутренней стороны отвратительное чудовище внеземного происхождения тянет свои щупальца, у нее также три голубых пятна за левым ухом, две китайских идеограммы на правом запястье, и, кто бы сомневался, есть и другие татуировки. Но в этот день черные легинсы, бесформенная футболка и поношенные кроссовки скрывают ее худенькое тело.
