– Как это – вранье?! – подскочили к нему караульные, находившиеся в эту ночь на страже в одном крыла с потерпевшим, и поэтому имевшие возможность слышать всю гамму охвативших их товарища чувств из первых уст.
– Я сам слышал, как он кричал!..
– Да я теперь неделю не смогу нормально спать!..
– А я – две недели!..
– А я – три!..
– Что ж ты его – трусом считаешь?!..
– Наш товарищ – трус?!..
– Испугался собственной тени, что ли?!..
– И мы, по-твоему, тоже трусы?!..
– Ты не слышал, как он орал!!!..
– Как будто его живого режут на тысячу кусков!!!..
– Снимают кожу!!!..
– Варят в кипящем масле!!!..
– Это ты – трус!!!..
Третий помощник внезапно с запоздалым беспокойством обнаружил, что его зажал в угол отряд взбешенных стражников, чрезвычайно решительно потрясающих перед его зачесавшимся вдруг носом пудовыми кулаками с самыми прозрачными намерениями.
– К-КАК ЭТО – В-ВРАНЬЕ?!..
В горло ему одной рукой вцепился враз пришедший в себя и вскочивший со своего предсмертного одра виновник торжества, покрытый неровным слоем успевшего слегка затвердеть разноцветного гипсо-известкового налета. В другой руке у него был нож.
– Вы меня не поняли!.. Вы меня не так поняли!.. – заверещал неудачливый восстановитель общественного спокойствия.
– Это я-то в-вру?!.. Это я-то т-трус?!.. – рычал Тычок сквозь стиснутые зубы.
– Нет, нет!!!.. Я не хотел сказать, что ты трус!.. Я хотел сказать, что ты не трус!.. Когда я говорил, что это не призраки, я не это имел в виду!..
– А ч-что ты имел в-в-виду, х-хорек б-библиотечный? – облыжно обвиненный во лжи стражник вырвался, наконец, из рук не очень активно пытавшихся угомонить его приятелей, сбил чародея с ног и торжествующе приставил к горлу поверженного противника большущий остро заточенный нож зловещего вида. – Н-ну-ка, п-повтори, что ты с-сказал! А то я за с-себя н-не отвечаю!..
– Мы за него не отвечаем, – пожав плечами, уточнили его сослуживцы и стали ждать расправы, как дети – балагана.
– Я… Я сказал… Я сказал… что все на самом деле… гораздо… хуже… опасней, я хотел сказать!.. – тщетно пытаясь высвободиться, извивался и верещал под тушей стражника несчастный миротворец, который не думал-не гадал, никак не ожидал такого вот конца своей не предвещающей катастрофы миссии.
– Что?!..
– Что ты сказал?!..
– Ч-что т-ты имеешь в-в-виду?… – мгновенно побледнев, как будто заново окунувшись в кошмар прошлой ночи, выпустил свою жертву и осел рядом Тычок.
– Я имел в виду… что это… это… это не призраки!.. – чувствуя, что он на правильном пути, сворачивать с которого желающий еще посуществовать одним куском маг-стажер не должен ни в коем случае, поспешно провозгласил третий помощник первого советника. – Это были не призраки!
– А… к-кто… т-тогда?…
– Это демоны!.. Да, демоны! Конечно, это были демоны! Это гораздо ужаснее призраков! Тут кто угодно испугается! Даже такой герой, как ты! Да-да-да! Я точно знаю! Отпусти меня, пожалуйста…
И новое слово, облетевшее всех обитателей замка за несколько минут как по волшебству и наследившее у каждого в дальнем маленьком темном уголке души под вывеской «страх», было: «Д-ДЕМОНЫ».
Вечером, когда стемнело и все после праведных или не очень дневных трудов разошлись по комнатам, привидения собрались в покоях пленницы Костея, чтобы отчитаться о последней проделанной работе и получить новое задание.
Отправив бледную, испуганную непонятно чем Находку спать и плотно прикрыв за ней дверь, Серафима надела кольцо и скосила глаза на переносицу.
Восторженные, ликующие голоса получили воплощение перед ее взором немедленно.
– Мы сделали это! Сделали! Сделали!!!..
– Он испугался нас!!!..
– Выдела бы ты, царица, как он подпрыгнул, когда мы со Звездочетом загасили второй факел!
– А когда мы заскрипели лесами у него под ухом!!!..
– …Я думал, он умрет тут же, на месте!!!.. Вот умора!!! Офицер, ты это видел? Видел, а?…
– Мы с Матроной и Конюхом в это время дули ему в лицо – кто же и видел, как не мы!
– Герой!!!
– Ха-ха-ха-ха!!!..
– А потом он понесся, вереща, как недорезанный кабан!
– И все ронял своей алебардой!..
– …Сам себя пугая!
– А когда он вляпался в раствор, он стал похож на грязевого!
– Какого еще грязевого?
– Ну, в доме – домовой, в воде – водяной…
– Ха-ха-ха! Грязевой! Штукатурный!..
– Я вижу, если не самочувствие, то настроение у вас уже улучшилось? – пряча ухмылку, прервала рассказ царевна.
– Настроение – да. Еще бы! Давненько мы так не развлекались! – подлетел к ней веселый Звездочет. – И если так дело пойдет, то мы перестанем уменьшаться! Спасибо тебе, царица Елена! Что бы мы без тебя делали! Хотя, чтобы начать расти, нам еще будет нужно напугать не одну сотню людей!
– Около двух тысяч хватит? – усмехнулась Серафима, которой тоже сегодня утром не дал поспать злосчастный Тычок, и оглядела свою армию. – Весь замок в вашем распоряжении.
– Вперед, бойцы! – азартно выхватил призрачную саблю Офицер. – В атаку!
– Полетим, напугаем опять стражников!
– Нет, лучше полковников!
– Или самих колдунов в Пауке!
– Нет, лучше Зюгму! Мне не терпится увидеть его жирную рожу, перекошенную от страха!
– Жалко, что мы не можем проникнуть в Проклятую башню Костея…
– Почему не можете? – быстро спросила Серафима, задумчиво до сих пор наблюдавшая за планированием операции устрашения.
– Потому что он наложил на нее заклятие, и никто без его приглашения – ни человек, ни зверь, ни призрак – не могут в нее попасть.
– Он и так всех боится, этот заморенный сморчок!
– Ага, ему есть, кого бояться…
– Да кого ж ему бояться – он же бессмертный? – с видом гончей, напавшей на след, напряженно прищурилась царевна.
– То-то и оно… – вздохнул Звездочет. – Это мы так выдаем желаемое за действительное… Мы имели ввиду, что если бы он бессмертным не был, то бояться бы ему было ой сколько народу… И живых, и мертвых…
– А-а… – разочарованно протянула Серафима. – А я было подумала…
– Ну, так что – мы сегодня кого-нибудь пугаем, или мы сегодня никого не пугаем? – весело воскликнул Офицер.
– Вперед!!! – радостно завопили призраки и хотели было уже сорваться с места, как Серафима их окликнула:
