Шкотовый с «Кассиопеи» был в своем амплуа: даже в таком серьезном разговоре Зарнов не мог удержаться от шуточек. Уголки губ у Полундры чуть дрогнули – слабый намек на улыбку.
– Нет, это ты загнул, – продолжил Зарнов. – Чай, аккумулятор не граната, не баллон с отравой…
– Отравой, говоришь? – вскинулся Полундра. – Гм-м… Это мысль! Заряжать вы аккумулятор на «Кассиопее» не могли, просто не от чего. Но на разрядку он же должен был работать, так? Он у вас часто в рабочем состоянии пребывал?
– Да не сказать чтобы очень, – подумав, ответил Зарнов. – С момента выхода из Монтевидео раза три-четыре мы его подключали. Со штабом связаться, координаты определить.
– А перед тем, как вам всякая чертовщина мерещиться стала, аккумулятор работал на разрядку? – тут же спросил Павлов. – Давал напряжение на активное сопротивление? Был в цепи ток? Вспомните, друзья! Это очень важно.
– Работал, – уверенно отозвался Муличенко. – И долго работал. Сначала на системы связи и GPS, а потом мы обедать собрались и к электроплитке портативной его подключили. Кофе сварить решили, помнишь, Серж? Ничего, что ток постоянный, мощности все равно хватало. Кстати, когда мы черт знает почему вздумали удирать на плотике, мы ведь плитку не отключали…
Зарнов кивнул. Да, точно так все и было. Но какое отношение это имеет к тому, что с ними стряслось?!
– Давайте проверим одно мое предположение, – сказал меж тем Павлов. – Андрей, подай мне нож. Ага, спасибо.
Полундра аккуратно открутил кончиком ножа несколько винтов, снял с аккумулятора верхнюю крышку, удовлетворенно хмыкнул и достал из прямоугольной емкости с электролитом одну из секций. Она напоминала ажурную решетку из тяжелого металла, похожего на свинец. Какой-то хитроумный сплав, «Know how», секрет фирмы-изготовителя.
– И что дальше? – заинтересованно спросил Муличенко. Пока что он не мог понять смысла манипуляций Полундры.
– Так, догадка… Когда аккумулятор заряжается, он нагревается, это общеизвестно. Но нагрев происходит и тогда, когда он разряжается, поддерживает ток в цепи, – пояснил Сергей. – Правда, не настолько интенсивно. Но чем больше нагрузка, чем больше сопротивление и ток, тем сильнее. Мы сейчас проведем небольшой эксперимент. Положим эту металлическую пластинку поближе к огню…
– И? – перебил его не сумевший сдержать возбуждения Зарнов.
– И посмотрим, что с нами случится. Может, что и ничего. Тогда я ошибаюсь, – Полундра положил секцию рядом с костром. – Теперь подождем.
Случилось, ждать пришлось не слишком долго. Спустя примерно двадцать минут всем троим стало здорово не по себе, возникло беспричинное желание покинуть «избушку» как можно скорей. Что они, помогая друг другу, и сделали. На свежем воздухе, под порывами холодного морского ветра, всем быстро полегчало.
После того как прошел приступ страха и унялось головокружение, а в глазах перестали мелькать зеленые искры, пришла пора сделать выводы из эксперимента.
– Черт меня побери! – прошептал Андрей Муличенко, потирая лицо онемевшими пальцами. – Чтоб мне на этом месте провалиться!
– Что, похоже? – хрипло спросил Павлов. – Я-то впервые такое испытываю, сравнить не с чем.
– В точности, – отозвался Зарнов, тяжело вздохнув. – Только тогда сильнее было. Бр-р-р… Ну и гадость!
– Вот, значит, как… – задумчиво сказал Полундра. – М-да, не завидую я вам, друзья, если сильнее. Мне и этого вполне хватило, никогда еще столь мерзопакостного ощущения не испытывал. Но мы мучились недаром: понятно далеко не все, однако начало положено. Нет сомнений: даже при незначительном нагревании аккумулятор выделяет нечто, действующее на нервную систему. Скорее всего, какой-то газ. Видишь, тезка, а ты говорил, мол, не баллон с отравой. Не баллон, но отрава явно присутствует. Никакой мистики, как я и предполагал. Просто чья-то подлость.
Он отнес аккумулятор и секцию, которую вытащил, обратно в гидроцикл, подальше от жилья.
– Что теперь делать станем? – несколько растерянно спросил Зарнов, обращаясь к Андрею Александровичу и Полундре.
Муличенко тоже с ожиданием посмотрел на Сергея Павлова. Как-то так сразу получилось, что яхтсмены признали североморца за главного, за командира.
Сергей некоторое время молчал, размышляя и прикидывая варианты.
– Прежде всего о том, чего мы делать не будем, – улыбнулся он. – Помирать от голода и холода. Такого подарка нашим врагам мы не преподнесем. Надеюсь, враги полагают, что наша песенка спета. Что нас можно сбросить со счетов. Ну-ну…
– А если нет? – с тревогой спросил Зарнов. – Ты сам говорил, что на нас может начаться охота. Теперь я тебя понимаю. Что, если первыми нас найдут враги, а не друзья?
– Такое тоже возможно. Тогда будем драться. Сдается, что я неплохо умею это делать.
– Но мы практически безоружны!
– Снова верно, – кивнул Павлов. – Об оружии стоит позаботиться, есть у меня одна идейка на этот счет. Но вообще-то поверьте моему опыту: побеждает не оружие, побеждают бойцы. Нам как воздух необходима связь с теми, кто остался от нашей спасательной экспедиции. С Белосельцевой и Успенским. Связи нет, не бутылку же с запиской в океан бросать.
– Бутылками мы тоже небогаты, – грустно усмехнулся Муличенко. – А жаль. Не то чтобы я был склонен к пьянству, но вот когда бы я выпил чего-нибудь крепкого, так это сейчас.
– Вот выберемся из задницы, окажемся в Монтевидео, так обязательно выпьем! Национального уругвайского напитка – текилы. «Саузи» не приходилось пробовать? Отличная штука и крепка, зараза.
– Чего мы в Монтевидео-то потеряли? – пожал плечами Зарнов. – Век бы его не видеть. Нам бы домой, в Россию, в Питер.
– Это позже. А в Монтевидео штаб гонки, которая обернулась для вас столь паскудными приключениями. И вот подсказывает мне что-то: придется кое с кем в этом штабе душевно поговорить. То есть взять за душу. На предмет разъяснения некоторых несообразностей. Как же без вас?
Сергею Павлову припомнилась мысленная заметочка, которую он поставил относительно чиновника из МОК. Как его, Лайонс, кажется? Про то, что Лайонс отказал Белосельцевой в вертолете и безбожно врал относительно совсем близкой бури. А ведь дай он вертолет, совсем по-другому дело обернулось бы, и Коля Гробовой остался бы жив! Да и яхтсменов, вполне вероятно, уже отыскали бы.
– Это все мечты, – печально произнес Андрей Александрович. – Как отсюда выбраться? Хоть бы помог кто!
– Помог… – повторил Полундра. – Знаете, возможно, Людмила и Станислав Васильевич уже ищут нас, возможно, они совсем рядом, – закончил североморец, стараясь приободрить Муличенко и Зарнова.
Однако самому Полундре в это очень слабо верилось. Нет, полагаться стоило только на себя.
– Завтра забьем крабоеда, – сказал Полундра, – заготовим впрок мяса. А потом… Потом видно будет, но вот что я вам скажу, друзья: здесь мы ничего хорошего не высидим. Нужно уходить…
