В руках затейник держал серебряную свирель, но выдувал из нее не звуки, а легкие облачка разноцветного дыма, расплывавшиеся в зыбкие круги. Под потолком летало уже не менее двух десятков таких туманных обручей, а клоун все продолжал свое занятие. Неторопливо и спокойно, так, словно за столом перед ним сидел не самодовольный, раскрасневшийся от вина барон Корди, а простой лавочник.
— Какие красивые штучки, — рассмотрев летающие облачка, с преувеличенным восторгом выдохнул Ленс, многозначительно глянул на Алильену и высокомерно окликнул служанку: — Эй, ты! Принеси блинов и шоколаду!
И уверенно шлепнулся на стул в ближайшей нише.
— А мне булочки, сыр и кипяток, — велела подскочившей горничной магиня. — Да побыстрее.
И словно не поверив словам брата, нехотя присмотрелась внимательнее к плавающим под потолком кругам. Ничего особенного, если не считать того, что для магического взора каждый чуть светится от влитой силы. Ну это и неудивительно, вряд ли лицедею удалось бы заинтересовать Корди простой дудочкой.
— Доброе утро, — вежливо поклонился почти бегом прибежавший к ним дворецкий. — Его светлость велели вам сесть за свой стол.
— Началось, — откровенно скривился Ленс. — Сейчас воспитывать начнет. Как надоело.
Алильене очень хотелось отказаться и ехидно сообщить лакею в фисташковом камзоле, что она не служанка барона Корди и подчиняться ему не должна, но она прекрасно понимала, какой глупостью это будет. Слишком много у дядюшки возможностей наказать и их самих и маменьку. Да и со всех сторон, как ни прикинь, им с Ленсом намного выгоднее сидеть поблизости от барона.
Поэтому девушка невозмутимо поднялась и неторопливо направилась в ту часть зала, где завтракал барон. Корди выбрал довольно длинный стол, стоящий посредине зала, и восседал прямо напротив подиума с клоуном. Справа от него сидела мать Алильены, слева — несколько роскошно разодетых господ, явно из числа друзей и приближенных Корди.
Сегодня сидящих за столами людей было намного больше, чем за ужином. С правой стороны от Лавинии, нарядной, как манекен в лавке портнихи, пустовало два места, и трудно было не понять, для кого они приготовлены. И можно даже не сомневаться, теперь так будет всегда. Оставлять их с Ленсом без присмотра дядюшка явно не собирался.
Подходя ближе к барону, Алильена почти безотчетно, скорее по привычке, чем сознательно, проверила магическим зрением всех окружающих и едва не оступилась, рассмотрев сияющий почти рядом хорошо знакомый синий огонек магического резерва. Как удержалась, сумев и дальше передвигать ноги так же безмятежно и размеренно, и сама не поняла, но через десяток секунд, поймав прилетевший от Ленса крохотный комок силы, выдохнула почти спокойно, хотя в голове бешеной каруселью неслись заполошные мысли.
Теперь Алильена изучала клоуна почти в открытую, благо повод был. Все вокруг с таким же интересом смотрели на одетого до неприличия ярко мужчину. Но лишь они с Ленсом могли видеть, как жарко горят рядом с его аурой огоньки не менее двух десятков амулетов и артефактов. Медальонов, браслетов, пояса, серег и колец.
«Кольцо!» — обожгло девичью душу воспоминание, и Алильена тотчас нашла взглядом пальцы клоуна, лениво перебирающие кнопки волшебной свирели. И на миг пойманной птичкой замерло сердце, когда ее взгляд различил среди светящихся на мужской руке огоньков самый яркий, солнечный лучик. Отдавая свое колечко, Лил щедро добавила в его защиту магии.
И если до этой секунды у нее еще оставались крупицы сомнений в том, кто именно скрыт под маской безвкусно наряженного клоуна, то теперь девушка окончательно убедилась в своей правоте. Это он, Инк, и он все-таки пришел, не остался на свободе, не захотел про них забыть.
Жаркое счастье внезапно полыхнуло в душе буйным костром, и сердце заспешило куда-то с суматошной радостью, выплескивая на щеки предательский румянец. И пусть она вовсе не единственная, ради кого он сюда заявился, есть еще Ленс. А как всегда говорил их папенька, для искусников ученики дороги, как родные дети. Самое главное — он здесь, рядом, и можно прикоснуться невидимой лапой магии к его рукаву, хоть на миг заглянуть в любимые глаза, поддержать энергией в крайнем случае.
Но, несмотря на бушующую в душе радость, где-то в глубине разума Лил никак не желала смириться с безрассудным и самоубийственным решением любимого. И если бы имела в этом замке хоть какую-то власть, то искусника уже выводили бы за ворота. И он бы даже сопротивляться не стал, бить ни в чем не повинных людей светлым мастерам не позволяют правила гильдии.
Жаль только, подобное не в ее власти. Как ни печально, но Алильене сейчас ни взглядом, ни движением пальца нельзя показать Инку всю величину ее несогласия с его сумасшедшим поступком. Ведь трудно не сообразить, как сильно мнение сестры не понравится Ленсу, ликующему в этот момент ничуть не менее ее самой. Однако братишка прячет свою радость намного лучше, чем Лил, и ей тоже нужно быть побдительнее и не забывать ни на секунду, как внимательны их враги.
Девушка высокомерно поджала губы и невозмутимо прошла мимо искусника к своему месту, холодно усмехнувшись, когда опередивший ее Ленс втиснулся в стоящее возле матери кресло и получил в вихрастый висок нежный поцелуй.
Сама Лил буркнула короткое приветствие с безликой вежливостью и удобно устроилась рядом с братом. Небрежно приняла торопливо поданную горничной чашку с горячим чаем и только после этого скучающе глянула на клоуна.
И едва сдержала разочарованный вздох: он снова был немолод и ни грана не похож на самого себя.
— Что скажешь о нем, Аленсин? — добродушно поинтересовался дядюшка у будущего пасынка, по-хозяйски обнимая плечи Лавинии крепкой рукой, усыпанной очень непростыми кольцами.
Услышав этот провокационный вопрос, Лил ехидно усмехнулась про себя столь откровенной ловушке барона. Можно даже не сомневаться, одаренные рабы и черные искусники Корди давно рассмотрели с помощью своих артефактов все амулеты искусника и доложили о них хозяину. Но никому из них не под силу разглядеть огонек запаса магии учителя. Хотя, как однажды признался на тренировке Инк, полный резерв Алильены через артефактный браслет виделся ему как небольшой амулет.
По счастью, такие мощные артефакты имеются далеко не у каждого искусника, да и резерв, или аура, учителя пока намного меньше, чем у нее самой. Но даже если кто-то очень внимательный и сумеет рассмотреть резерв искусника, то сочтет его спрятанным на теле амулетом, поэтому разоблачение Инку пока не грозит. И посвященный в тайну сестры Ленс тоже должен это понимать.
— Клоун спокойный и не злой, — внимательно посмотрев на замаскированного учителя, чистосердечно сообщил мальчишка и тут же с детской любознательностью поинтересовался: — А много фокусов он умеет делать?
— Не то слово, — довольно хохотнул Густав. — У меня писари, записывающие все его выходки, уже третью книгу заканчивают.
— Не может быть, — совершенно искренне не поверила Алильена и краем глаза заметила, как сидевший рядом с ней мужчина утвердительно кивнул, внимательно глядя на свой браслет.
