— Сядем здесь, — подтолкнул ее Ленс к крайней скамье. — Ну, убедилась? Юдган необыкновенный, я таких интересных искусников еще не встречал. Мне тоже хочется красные штаны и косынку, за ужином попрошу у маменьки.
— А где ты вообще встречал искусников? — колко осведомилась Лил, незаметно толкая брата ногой, и хмуро усмехнулась: оказывается, она еще не забыла преимущества длинных юбок.
— Здесь, где еще? — вытаращился Ленс. — У дядюшки целых четыре штуки! А ты их еще не видела?
— Откуда мне знать, сколько тут искусников? — огрызнулась Алильена. — Хотя теперь с твоим хваленым Юдганом уже пятеро.
— А если дядюшка заберет тебя, то будет шесть, — съязвил Ленс и тотчас получил по шее, но только он сам и Алильена знали, что это была мастерски разыгранная сценка, и теперь за пазухой у мальчишки лежит свернутая в крохотный шарик записка, которую девушка писала, пока делала вид, будто читает книгу. Конечно, предприняв при этом все предосторожности и проклиная Корди за жадность и волчью хитрость. Насколько ей удалось понять, соглядатаев в этом имении раза в два больше, чем прислуги.
Нежно-сиреневый обруч скользнул к голове магини и весенним венком опустился на свободно распущенные волосы. На несколько мгновений повис, потом съежился и исчез.
— Лил, смотри!
Девушка обернулась к брату, обнаружила тающий на его голове туманный венок и перевела взгляд на искусника.
Чтобы нахмуриться еще сильнее — резерв Инквара, еще недавно сиявший теплым огоньком, теперь еле тлел, как угасающий уголек. Девушка привычно собрала в комок часть собственного запаса и швырнула в Инка, только после этого задавшись вопросом, куда он умудрился растратить столько энергии?
Искусник оглядел сидевших перед ним людей и задумчиво улыбнулся, потом встал с места и направился к выходу, нимало не заботясь о тех, кто пришел с ним сюда.
— Идем! — Ленс вскочил со скамьи, потянул Лил за собой и громко похвастался: — Я теперь везде хожу с ним. Юдган обещал после опыта пойти в беседку и заказать мороженое.
— Меня он не звал, — попыталась отказаться Алильена, не стоит вызывать подозрения у дядюшки, но Ленс оказался упрямее:
— Он велел тебя ценить, поэтому идем.
— Ты все понимаешь как-то неправильно, — с досадой произнесла Алильена, заметив стоящего у входа лакея. — Я хотела пойти полежать. После шести дней дороги у меня в голове еще колеса подпрыгивают.
— Мороженое поешь — и перестанут, — пообещал ей брат, но, пройдя по дорожке всего сотню шагов, убедился, как стремительно работают шпионы Корди.
Им навстречу выскочили двое дюжих рабов, запряженных в небольшие коляски, похожие на кресла на колесах, накрытые шелковыми балдахинами. В несколько секунд добежав до Инквара и Лил с братом, возчики почтительно замерли в ожидании.
— Господин Юдган, госпожа Алильена! — примчался вслед за колясками запыхавшийся дворецкий. — Господин барон ждет вас на западной веранде. Там в это время самый красивый вид.
— Очень интересное изобретение, — отметил Инквар, устраиваясь в первом кресле, и в тот же миг его возница помчался по дорожке, все набирая скорость.
«Наверняка им дают перед работой зелье силы», — мрачно думал искусник про себя, следя за человеком, превращенным в ездовое животное, и все яснее понимая, как нелегко будет прожить несколько дней в этом прекрасном, но до отказа набитом гнусными порядками имении.
Ленс, ехавший вместе с сестрой в следующей повозке, ловил тяжелые эмоции учителя и болезненно кривил губы. Он с первого дня не мог в этом месте ни спокойно есть, ни спать, и вовсе не шпионы и не Корди тому виной, а волны отчаяния, боли и ненависти, исходящие от безмолвных и покорных с виду одаренных и рабов.
ГЛАВА 14
В этот раз Корди был не один: рядом с ним за накрытым к полднику столом сидела Лавиния, дальше — все четверо искусников и еще несколько мужчин. Лично знакомых Инквару среди них оказались только трое — братья Юбельд и Сиберн Шмиле и Тенкос Ферд, еще недавно изображавший управляющего Юбельда. В четвертом госте искусник по описаниям узнал Лойка Теренца, самого строгого и неподкупного судью во владениях Корди. Кем были остальные гости, Инк пока не догадывался, но можно было не сомневаться — все они являются самыми преданными помощниками барона, иначе он не разрешил бы своим искусникам сидеть спокойно за общим столом, а не стоять позади него с амулетами наготове.
— Садись, Юдган, — широко улыбаясь, показал Корди на стул в торце стола, явно желая, чтобы всем было видно лицо искусника, и сердце Инка тревожно заныло — предстояла очередная проверка.
И он не ошибся. Не успели еще Лил с Ленсом занять свои места рядом с матерью, а перед ним уже один из искусников проворно выставил стайку флаконов с зельями.
— Если не трудно, усиль их для моих людей, — очень кротко попросил Густав, даже не сомневаясь, что никто за столом, ну разве что кроме Лавинии, не примет за просьбу его приказ.
Однако гость и не собирался отказываться или задавать барону какие-либо вопросы. Впрочем, все и так были наслышаны о том, как беспрекословно самый дерзкий и одаренный из искусников выполняет просьбы тех, в чьих домах останавливается.
Инквар спокойно снял с пояса плоскую шкатулку, не обращая внимания на притихших сотрапезников, достал из нее четыре толстых треугольных пластины из горного хрусталя и четыре серебряных наконечника. Очень ловко и стремительно собрал из них пирамидку, вставив внутрь извлеченный из перстня ярко-алый пирит, и поставил напротив приготовленных для усиления флаконов.
Его собратья по ремеслу затаили дыхание. У них у всех имелись собственные секреты, но пирамидки, как правило, были хотя и не похожими на другие, зато цельными. А вот такой не было ни у одного мастера, и у каждого вспыхнуло в мозгу подозрение, не в этой ли необычной пирамидке особая сила Юдгана.
Искусник работал ловко и умело, и ни у кого из сидевших за столом не возникло и тени сомнения в том, как часто Юдган совершает это действо. Наверняка уже не в сотый и даже не в тысячный раз. Едва заметная ехидца, смешанная с растерянностью, кривила лишь губы Алильены, но на девушку никто не обращал внимания, все с откровенно жадным любопытством следили за действиями искусника.
А Юдган с самым спокойным видом все быстрее подставлял под отверстие пирамидки флаконы, и только раз нахмурился, болтнул пузырек, приоткрыл пробку, издали понюхал и поставил под пирамидку на целую минуту. Потом отставил этот флакон в сторону и сначала разобрал и спрятал прибор, потом оглянулся на Корди:
— Вот это зелье было неправильным. Нельзя давать людям такое снотворное, они будут спать тяжело, как парализованные. Могут во сне задохнуться, отлежать руку или ногу, сдвинуть позвоночник. Я исправил, но разводить нужно ложку на два десятка.
Тихо присвистнул не ожидавший такого Нилкес, недовольно поджал губы один из помощников барона, крепкий, грузноватый мужчина с выдающимся вперед подбородком и жестким взглядом бледно-голубых глаз.
