— Если мы так разведем, то не придется ловить добычу еще раз? — буркнул он сквозь зубы, словно для себя, но услыхали все.
— Лучше привезти сюда безногого калеку или труп, — язвительно прошипела Алильена, вмиг припомнив подлое зелье Прая.
— Скажи-ка мне, дочка, — внезапно пристально уставился на нее Корди, — а черные искусники могут говорить неправду?
— Нет, — нехотя произнесла Лил и тише добавила: — Это все знают. Но мы можем промолчать.
— Но ведь мне ты скажешь, если знаешь, — допытывался Корди, — как звали девушку, которую около луны назад везли в цепях трое ловцов. Двое мужчин и одна женщина.
— Анни, — понимая, что молчанием выдаст тайну так же верно, как и честным ответом, негромко выдохнула Алильена.
— Ох, светлые боги, — охнула Лавиния и прижала руку к губам.
— И где она получила такое имя? — В голосе Корди слышалось злое торжество.
— В артели травниц, — так же хмуро и тихо ответила магиня, понимая, что еще немного, и ей придется просить помощи у Ленса, умеющего так усыплять сестру, что это походило на обморок.
— А как ее звали до того благодатного места?
— Алильена, — нехотя буркнула Лил, решив, что отвечает на последний вопрос.
— Девочка моя! — Из глаз Лавинии брызнули слезы, и она, сорвавшись с места, ринулась к дочери, утопив ошеломленную Лил в слезах, причитаниях и объятиях.
— А эти ловцы знали, что везут мою сестру, дядюшка Густав? — озадаченно уставился на Корди Ленс и простодушно добавил: — Теперь я рад, что мы с маменькой ехали в обозе, а раньше обижался на нее за такую скромность.
— Разумеется, они знали, — буркнул Корди, бросив в командира своих ловцов тяжелый взгляд. — Но у меня осталось два вопроса к Алильене. Скажи, дочка, ты сама решила уйти с ними от травниц?
— Да, — не поднимая глаз, чтобы не встретиться со взглядом Инка, прошептала Лил. — Договорилась с одной девушкой.
— Как ее звали?
— Нафа, — произнесла магиня, которую не выпускала из объятий всхлипывающая мать.
— А как звали ее друзья, ты знаешь? — Корди задавал вопросы так уверенно, словно был опытным дознавателем.
— Как бы она могла это узнать, если получила сонное зелье? — с сомнением протянул Юдган, и командир ловцов оживился, приняв эти слова за подсказку.
— Алильена? Ты слышала, как их зовут?
— Да. Прай, Фина и Ост, — вздохнула Лил и нехотя объяснила: — Мы уходили из дома по одной, так было надежнее. Но едва я отошла на пару сотен шагов, как дом вдруг загорелся, и мне пришлось выпить зелье бодрости, чтобы уехать подальше. А потом они меня догнали и даже разговаривать не стали, один бросил на меня петлю, другой вылил в лицо зелье. Потом сдернули с коня и надели цепи. Но сквозь дурман я слышала голоса и запомнила имена.
— Гиних, — в голосе барона свивались стылые зимние поземки, — ты все узнал, что хотел? Я ради тебя допрашивал дочку, а ты еще сомневаешься!
— Она могла напутать! — попытался спорить Гиних. — После этого зелья память сбивается.
— Я его исправил, — безучастно сообщил Юдган, с деланым спокойствием жующий тарталетки с ветчиной и икрой. — Там были вредные побочные действия.
— Демоны! — обозлился ночник. — Целую бутыль такого зелья коту под хвост!
— Я не ошибаюсь! — оскорбленно поджала губы Лил. — Меня спасли добрые люди, но их имен я не скажу, искусники не выдают тех, кто сделал им добро. Они и моих мучителей отпустили, и даже дали им письмо к дядюшке Густаву. Тогда я и услышала имена ловцов и сразу все вспомнила.
— Бикет! — рыкнул барон. — Иди узнай у этих, где письмо!
— Я с ним, — поднялся Гиних.
— Сиди! — вернул его назад грозный окрик барона. — Он и сам справится. Юдган, желаешь пойти посмотреть, как их наказали? Женщинам и Ленсу я не предлагаю.
— Не пойду, — наотрез отказался искусник. — Я не люблю смотреть на наказания. А про ловцов сказал, когда ты спросил, почему не можешь договориться с искусниками по-доброму. Это все знают — ловцы Корди никогда не держат слова. Простые жители их боятся и ни одному из них не верят. Ловцы во всех домах и лавках, где искали искусников, всегда забирают все самое ценное.
— Это ложь! — резко вскочил с места Гиних.
— Я никогда не лгу! — Инквар тоже поднялся со стула и теперь мерил командира ловцов ледяным презрительным взглядом. — А мои слова повторит каждый житель в любом городе свободных баронств. Но можно спросить и у любого из сидящих здесь искусников, как их поймали и предлагали ли договор. И вообще, сказали им хоть одно слово про возможность отработать определенный срок или сразу бросились поливать и связывать, как эту несчастную девушку.
— Так это ты мутишь тут воду, грязный лживый потешник! — обозлился Гиних. — А я-то думаю, откуда вонь! Давно нужно было этого драного козла привязать к телеге и притащить сюда, чтобы знал свое место и помалкивал!
— Я очень не люблю наказывать людей, — медленно произнес Инквар, — но нельзя никому прощать лжи и подлости.
Резко махнул рукой, бросая нечто невидимое, и по щеке ловца расползлась неприятно-желтая клякса какого-то зелья, выплеснувшегося из лопнувшей от удара маленькой капсулы.
— Юдган! — повелительно уставился на искусника начавший бледнеть Корди. — Чем ты его облил?
— Это зелье вызывает чесотку, — сообщил клоун и вежливо пояснил: — Не бойтесь, она не заразная, но не смывается. И вылечить невозможно.
— Ах ты, гадина, — озверел ловец, выхватывая боевой амулет, попытался швырнуть его в Инка, но не успел.
Дружно вскочили искусники, активируя защитные амулеты, поднял руку, готовясь поставить щиты, Инквар, но опередил всех Ленс.
— Усни! — тонко выкрикнул мальчишка и тотчас прильнул к матери: — Ух, как я испугался!
— Давно ты так умеешь? — хрипловато поинтересовался Корди, следя, как Бикет ловко собирает с тела рухнувшего на пол Гиниха амулеты и зелья, и едко хмыкнул: — А он неплохо вооружен! Лойк! Забери его.
— Пусть пока запрут, — кивнул одному из сотрапезников Лойк Теренц, и тот мгновенно куда-то умчался.
— Тут все неплохо вооружены, — садясь на место, тихо заметил Инквар. — Но защиту можно и усилить.
Он не надеялся отвлечь внимание барона от Ленса, хотел только дать ученику время придумать правдоподобный ответ. В то, что Ленс поступил так от испуга или нечаянно, Инк ни на миг не поверил, успел изучить мальчишку и убедиться: Ленс всегда думает, прежде чем что-либо сделать, и очень редко поступает опрометчиво.
— Я не умею, — жалобно всхлипнул парнишка. — Но когда мне страшно, оно само получается… нечаянно.
— Учиться ему нужно, — хмуро пробормотал Нилкес.
— Черные учеников не берут, — пренебрежительно фыркнула Алильена, отстраняясь от бурно утешавшей Ленса матери. — А свободных искусников здесь нет.
