Тот, словно прочтя мысли невесть откуда взявшегося замотанного в лохмотья мстителя, вдруг упал на колени и, не выпуская из руки звякавшего о камни кинжала, резво пополз к лежащей ничком женщине. Инквар с ненавистью стиснул зубы, собрал последние силы и швырнул в негодяя еще один огненный шар, теперь стараясь попасть ему в грудь. Самозванца снова отбросило, его нарядная рубашка и куртка занялись огнем, и Канз вдруг завизжал, тонко и пронзительно, как дикий подсвинок.
И пока он, потеряв оружие, все медленнее катался по полу, сбивая ладонями язычки пламени и перемежая мольбы о помощи матросской руганью, Инк торопливо срывал с засова шнурок. Сунув его вместе с перчатками в карман, подхватил на руки спящую предательницу и, распахнув дверь, шагнул в пещеру под настороженное молчание присутствующих.
ГЛАВА 3
— Милья?! — неверяще вскрикнул Динер, мигом узнав безвольно обмякшую в руках Инквара женщину, и, роняя стул, бросился к ней, разом забыв про все предостережения искусника. — Миль! Что с ней?
— Пока просто спит, — не выпуская Тамилью из рук, стремительно уклонился от командира Инквар. — Подожди! Ее нужно осмотреть… она привела сюда Канза.
— Где эта гадина?! — мгновенно свирепея, ринулся Динер к дверям убежища. — Разорву своими руками на клочки!..
— Дайг! — повелительно крикнул искусник.
Но наемники уже и сами догадались, бросились к командиру, вцепились в него с двух сторон, пытаясь достучаться до разума, поглощенного одним-единственным стремлением — уничтожить того, кто осмелился обидеть его солнышко, его душу.
Понемногу тесня Динера к столу, Гарвель бормотал ему что-то успокаивающее своим чарующим голосом, а Дайг торопливо копался в карманах, ища какое-то зелье. Инквар, положив Тамилью на одну из кушеток, опустился рядом с ней на колени, поднял рукав, проверяя артефактом надетые на женщину амулеты.
И только Лил сидела бесчувственной куклой, сжимая пальцы на загривке сладко спящего щенка. Однако Инк отметил про себя плеснувший в него теплый комок магии и довольно усмехнулся: не такая уж она злая и бесчувственная, какой хочет сейчас казаться. И значит, о девчонке пока можно не беспокоиться и решать остальные, внезапно навалившиеся тяжкой кучей проблемы.
— Динер! — окликнул он негромко, тем самым «значимым» голосом, каким говорил только с бандитами и тяжелобольными. — Иди сюда, мне срочно нужна твоя помощь.
Тот на миг замер, выдирая разум из затопившей его ненависти, очень быстро осознал смысл сказанного искусником и ринулся к нему, увлекая висящих на локтях наемников.
— Силен, — отпустив командира, с уважительной усмешкой бросил Дайг. — Инк, а что делать с тем…
— Ничего. Он уже спит. Пригляди лишь, чтобы не сгорел дотла. Попозже принесем сюда, я обыщу, там полно сюрпризов. Динер! Не тронь ее руками! Просто посмотри, все амулеты тебе знакомы?
— Да, — еще неуверенно пробормотал командир. — Этот от огня, этот от ядов… а вот это чужое!
Он возмущенно взревел и попытался вцепиться в широкое кольцо с изумрудным кастом. И тут же, зло зашипев, отдернул палец, украшенный быстро набухающей капелькой крови.
— Динер! — сердито прикрикнул искусник, крепко перехватывая руку, которую тот по-детски потянул к губам. — Я тебя не узнаю! Или ты перепил сегодня меду?
— Прости, — стиснув зубы, мрачно повинился тот, следя, как искусник ловко выдавливает кровь из его пальца, мажет ранку мазью и торопливо капает в кружку какое-то зелье. — Всегда дурею, если с ней что-нибудь… А вина я сегодня не пил. Да и вообще никогда не пью при всех. Изредка, дома, в праздник, под грибочки… Но такого кольца у нее никогда не было, точно знаю. Милья не любит украшений, носит лишь защитные, и я сам их ей покупаю.
— Выпей, это противоядие, — сунул ему в руку кружку Инквар и принялся торопливо копаться в карманах, собирая все необходимое и стараясь пока не доверять робко подавшей голос надежде.
Достав перчатки и инструменты, вначале он склонился над рукой своей пленницы, внимательно изучая странную драгоценность. Работа искусника, без всяких сомнений, и особые отметки для посвященных оставлены. А еще хитрый замочек, не дающий снять кольцо, если неизвестен его секрет. Маленькие шипы мгновенно вылезают и на внутренней, и на наружной поверхности ободка, доставляя острую боль окольцованному и чувствительно раня того, кому пришло в голову покуситься на чужое украшение. И пока непонятно, только ли раной отделается простак или получит смертельный яд.
«Проще отрезать вместе с пальцем», — мрачнея, пояснил сам себе Инквар и осторожно просунул под кольцо тонкую, скругленную лопаточкой пластинку. И тотчас с досадой поморщился, рассмотрев выступившую из-под ободка свежую кровь. Выходит, все неверно он сначала понял… Тамилья вовсе не была Канзу просто соучастницей.
И хотя искуснику пока непонятно, зачем она встречалась с самозванцем глубокой ночью и вообще впустила его в дом, когда нет мужа, но уже не грызло душу разочарование в собственном умении разбираться в людях.
— Тьма, — громко скрипнул зубами Динер, тоже рассмотревший эту кровь. — Я его все равно убью.
— Ты лучше думай о хорошем, — буркнул Инк, опасливо поворачивая камни согласно тайным намекам, оставленным, судя по все крепнущим подозрениям, темным собратом. — Возможно, твоя жена всего лишь жертва.
— Ну разумеется, — уверенно кивнул командир, всмотрелся в угрюмую ухмылку искусника, помрачнел и убежденно проговорил: — Запомни, я никогда не поверю в предательство Мильи, даже если на нее покажет сотня свидетелей. Слишком хорошо ее знаю, мы многое перенесли вместе. И уверен, она шла сюда вовсе не от страха или боли… но ты же ее разбудишь? Пусть расскажет сама.
— Разбужу, — хмуро пообещал Инквар и виновато предупредил наемника: — Хотя после этого ей придется пару дней полежать в постели и пить зелье, я свое оставлю.
Не любил он принудительные пробуждения с помощью магических снадобий, не шли они на пользу здоровью. Но сейчас для всех важнее всего выяснить истину, и если угроза так велика, как начинает подозревать искусник, то нужно непременно попытаться ее предотвратить.
Неслышно щелкнул, вставая на место, последний штырек, и кольцо раскрылось, как раз под кастом, искусно прикрывавшим секретный запор. Инквар бережно освободил распухший, вымазанный кровью палец, смазал целебной мазью маленькие ранки и ловко обвязал полоской полотна. Потом капнул на губы женщины бодрящее зелье и принялся рассматривать выгравированные на внутренней стороне украшения знаки. И всего через минуту был абсолютно уверен в самых худших своих предположениях.
— Это кольцо, — показал он маленькую шкатулку, куда аккуратно спрятал доказательство своих слов, — сделано искусником, живущим в плену. Я не имею права показывать вам приметы, по каким я это понял, да это и не главное. Важнее другое. Хозяева, на которых вынуждены работать сильные мастера, никому не продают их поделок. Никогда. Слишком они неповторимы и дороги. Их могут лишь дать на время надежным слугам или наемникам, и только ради очень важного дела. Дайг, возьми одеяло, поможешь принести вашего самозванца. Гарвель, убери со стола, мне нужен свет, он умеет прятать в своей одежде разные сюрпризы.
