Разумеется, она никогда даже виду не подала, что интересуется пояснениями мужа, сидела себе в кресле у окна, шила или вязала, а иногда просто держала в руках книгу. Но слушать-то это ей не мешало?
У Алильены даже дух перехватило от осознания открывшейся истины, но маменька уже отвернулась и решительно вошла в кабинет. И магине ничего не оставалось, как последовать за ней.
Просторная комната с несколькими столами, шеренгой простых стульев и стайкой высоких рабочих кресел казалась довольно скромной на фоне убранства остальных комнат дворца, но Алильена видела не мебель и не полупрозрачные занавеси, скрывавшие все происходящее за окнами. Перед ее внутренним взором многоцветьем сложной защиты сияли невзрачные агаты и змеевики, врезанные в спинки стульев и розетки деревянных цветов, украшавших дубовую обшивку стен. Искушение перестроить эту защиту оказалось сильнее Алильены, и она немедленно взялась за дело, с напускным равнодушием оглядывая обстановку и почти не вслушиваясь в капризный щебет маменьки.
Ведь и так ясно, что ничего важного Лавиния не скажет, сейчас она просто изображает огорошенную сообщением дядюшки расчетливую стерву.
— Хорошо, дорогая. — В голосе Корди прозвучала почти откровенная насмешка. — Разве я спорю? Разумеется, ты можешь взять побольше украшений, позже выберешь самые подходящие. И для Алильены тоже, я надеюсь, в гостях у меня будет достаточно свободных искусников, чтобы снять с нее этот ужасный амулет.
В последних словах дядюшки послышалось скрытое злорадство, и Лил в который раз пожалела, что не имеет способностей Аленсина. Брат сейчас точно бы знал, какие эмоции испытывает барон. Но и без этого дара девушка уже не сомневалась, что ничего хорошего от Корди ждать не следует, а все разговоры об украшениях — просто приманка в заранее распахнутую западню. Возможно, зря она не взяла побольше орехов; гуляющая по свободным баронствам молва не зря величает Густава жестоким и коварным.
— А теперь я должен взять с вас обещание никому не рассказывать о тайнах моего замка… Всего лишь честное слово, но от всей души, прикоснувшись вот к этому амулету.
Лил едва удержалась, чтобы не зашипеть от досады: артефакт, который Корди достал из увесистого кованого ларца, источал яркие фиолетово-зеленые переливы магии, а у нее почти не осталось свободного резерва. И все же бездействовать было не просто глупо, но и смертельно опасно, и девушка, поспешно потянув энергию из висевших на груди Корди амулетов, тут же направила ее в защитную сеть артефакта, на ходу уже привычно перестраивая структуру заклинания и условия воздействия.
Затем невозмутимо шагнула к барону и коснулась пальцем камня, вытягивая таившуюся в глубине силу, но оставляя поверхностное сияние.
— Честное слово, — коротко буркнула вслух, договорив остальное про себя.
Корди покосился на украшавший его руку браслет, усыпанный такими же камнями, скривился, как будто сжевал лимон без меда, и подвинул амулет невесте.
— Даю честное слово никому не открывать твоих тайн, — произнесла Лавиния таким тоном, словно ей только что было нанесено смертельное оскорбление.
Но барон сделал вид, будто ничего не заметил.
«Впрочем, вполне возможно, он и в самом деле не придал обидам невесты никакого значения», — рассуждала Лил, пробираясь вслед за маменькой по открытому дядюшкой потайному проходу. Люди, привыкшие без зазрения совести помыкать другими, обычно даже не подозревают, как ранит и унижает окружающих такое поведение.
Барон завершал эту странную процессию, но Лил пока не ждала от него никаких подлостей. Глупо открывать потайной ход перед теми, кого собираешься наказать или убить. Вот припугнуть их он, несомненно, желал, недаром ведь этот мрачный проход был так запущен и пылен, а на полу валялись какие-то подозрительные лохмотья и обломки.
— Похоже, не часто ты пополняешь свою сокровищницу, дорогой, — огорченно произнесла вдруг Лавиния. — Мне казалось, дела у тебя идут получше.
— Это не обычная кладовая, — помолчав, с преувеличенной любезностью сообщил Корди, — куда складывают монеты и камни. И не хранилище амулетов. Здесь я держу только фамильные драгоценности да старинные украшения, найденные в музеях и сокровищницах монархов старого мира. Поэтому и не знает о ней ни один из лакеев и охранников.
— А тут безопасно? — забеспокоилась его невеста, и Алильена позволила себе беглую усмешку.
Как выясняется, все ее предположения были верны, и маменька тоже поняла, ради чего они подметают здесь юбками пыль.
— Ну, со мной до сих пор ничего не случилось, — задумчиво буркнул барон и надолго примолк, предоставляя родственницам самим додумать все остальное.
Вскоре потолок, по которому метались тревожные тени от свечи в руке Лавинии, резко приблизился, словно они зашли в тупик, и маменька тут же преувеличенно учтиво предупредила:
— Осторожно, тут ступени вниз, и довольно крутые.
Лил спокойно приподняла юбку, скрутила подол в жгут и засунула за пояс, не желая мучиться с ним во время спуска.
— Ты всегда так одеваешься? — изумленно осведомился рассмотревший ее штаны дядюшка и поперхнулся, услыхав кроткий ответ:
— Нет, только в последний год.
Больше они не разговаривали, пока не оказались в небольшом помещении, в стенах которого виднелись еще две двери.
— Вот это сокровищница, — учтиво пояснил Корди, показывая на массивную металлическую овальную дверцу, запертую на несколько внушительных замков и защищенную напоенными магией камнями. — Но туда мы зайдем на обратном пути. Сначала я хочу показать вам ту часть дома, которая предназначена для моей жены и детей.
И спокойно отпер вторую, большую по размеру, но не менее защищенную дверь.
По новому коридору, чистому и довольно удобному, они прошли почти пятьдесят шагов, прежде чем добрались до ведущей наверх винтовой лестницы. Здесь первым взбирался барон, и вскоре небольшая компания оказалась в круглой комнатке без окон, но снова с несколькими дверьми. «Видимо, строивший замок дед барона очень боялся нападений», — усмехнулась Алильена.
Корди уверенно открыл одну из дверей и снова пошел впереди женщин. На этот раз шли они недолго, и вскоре барон уже отпирал очередную дверь, приведшую их на крошечное крылечко.
— Хотите тут погулять? — предложил он, запер за собой замок и направился по песчаной дорожке вдоль стены. — Я пока проверю, все ли в порядке.
Лил озиралась с интересом и недоумением, начиная догадываться, куда привел их дядюшка. В тот самый секретный угол поместья, куда не было доступа из парадной части дворца и не вело ни одной явной калитки, двери или лестницы.
Сойдя с узких ступеней, родственницы Корди оказались в старом саду, начинавшемся почти от стен дома. Под кронами яблонь, сомкнувшихся уходящими в вышину ветвями, властвовал зеленоватый полумрак, и было скорее сыровато, чем прохладно. На вытоптанной чьими-то ногами почве не росли ни цветы, ни сорняки, лишь валялось несколько бледных падалиц.
