– Да, конечно.
– И, раз уж пойдешь в магазин, купи мне «Энтертайнмент Уикли»
[18], ладно?
Джулия обвела глазами бумажные горы, громоздившиеся по всей кухне, истерический смех заклокотал у нее в горле.
– Даже не знаю, мам, – выпалила она, не в силах удержаться. – Может, ты сначала почитаешь предыдущие номера?
Мельком взглянув на вытянувшееся лицо матери, Джулия протиснулась между картонными коробками с рождественскими украшениями и выскочила в коридор. Здесь ее охватило чувство вины. Джулия знала, что ее мать больна, что это все только болезнь, как сказал доктор Филдер, но все равно не могла справиться со злостью.
Джулия пробралась в ванную, пропахшую хлоркой, которой она каждый божий день до блеска оттирала этот крохотный закуток, и до потолка загроможденную распухшими коробки с сыром и макаронами, открытыми пакетами с наполнителем для кошачьих туалетов, россыпями использованных зубных щеток, пустых бутылочек от шампуня и бог весть чем еще.
Она сделала глубокий вдох и посмотрела на себя в зеркало. Ее блестящие рыжеватые волосы были прямыми и гладкими. Светло-зеленая блузка чистая и без единой складочки.
– Ты – не твоя мать. Ты не превратишься в нее, – повторила Джулия.
Она немного успокоилась, но ей нужно было немедленно выйти из дома, чтобы все не началось сначала. Джулия позвонила Паркер.
– Мне срочно необходим сеанс шопотерапии, – сказала она, когда Паркер ответила.
– Отлично. Подберешь меня? – сипло отозвалась Паркер. – Только мне надо успеть до шести. У меня прием у доктора Филдера.
Джулия зажмурилась и прошептала про себя: «Слава богу!»
– Договорились. Я выезжаю.
Через двадцать минут Джулия и Паркер уже бродили по проходам комиссионного магазинчика «Тара», владелец которого был помешан на «Унесенных ветром» – все стены были заклеены афишами фильма, в примерочных посетителей встречали знаменитые цитаты, а за стойкой стояла кукла Скарлетт О’Хары. Это был любимый магазин Джулии, отчасти потому, что он находился на ничем не примечательной боковой улочке вдали от главных магазинов – следовательно, сюда можно было ходить, не опасаясь столкнуться с друзьями и подвергнуться неизбежным расспросам о том, почему Джулия одевается в комиссионке, – а отчасти потому, что именно сюда богатые жители Бэкона приносили прошлогодние обноски, чтобы освободить место для последних коллекций. Только благодаря «Таре» Джулия, которая в основном жила на деньги, заработанные летом на спасательной станции, могла позволить себе платья Дианы фон Фюрстенберг, джинсы Joe’s Jeans, блузки Joie и аксессуары Elizabeth and James.
– Как тебе это? – спросила Джулия, прикладывая канареечно-желтое платье к тощей фигуре Паркер.
– Разве я когда-нибудь носила желтое? – поморщилась Паркер.
– Пока нет, – терпеливо ответила Джулия. – Я рада, что ты сегодня идешь к доктору Филдеру. Волнуешься?
Паркер пожала плечами и направилась к вешалкам в задней части магазина. Джулия молча пошла за ней, прекрасно понимая, что давить не стоит.
Она вспомнила свой первый визит к доктору Филдеру. В Бэкон Хайтс существовало множество запретных тем, однако наличие психотерапевта никогда к ним не относилось. Нисса, у которой были проблемы с едой, постоянно рассказывала о своих врачах. Поговаривали даже, будто Нолан тоже ходил к психотерапевту, но Джулия в это не верила. Он был не настолько человечен, чтобы иметь психологические проблемы.
«Зови меня просто Элиот», – сказал доктор Филдер, улыбнулся, и морщинки разбежались от уголков его глаз. Впервые переступив порог его маленького, но уютного кабинета, Джулия была поражена тем, насколько молодым оказался ее доктор.
Элиот настолько расположил ее к себе, что Джулия выложила ему всю историю своей семьи. Все свои страхи по поводу матери. «Я боюсь, что стану такой же, – призналась она. – Раньше она была роскошной, успешной, просто идеальной. А потом… потом что-то изменилось».
Когда-то давно мать Джулии была похожа на нее. Вела себя точно так же, заботилась о своей внешности и доме. Беспокоилась о том, что подумают люди. Джулия не могла точно сказать, когда ее мать начала сдавать. Это происходило постепенно, шажок за шажком. Если бы десять лет назад кто-нибудь сказал Джулии, что управление здравоохранения выселит их из дома, поскольку проживание в нем будет признано небезопасным – из-за кошек, которых развела мать! – она бы ни за что не поверила. Она не заметила, как ее мать дошла до этого. А теперь ничего уже нельзя было поделать. Только дышать… считать про себя… и скрывать правду.
«Вы рассказывали об этом кому-нибудь, кроме меня?» – спросил Элиот.
Джулия опустила глаза. Ее тайна была кошмарной. Джулию травили в Калифорнии, постоянно смеялись над ней, дразнили на детской площадке, во время перерыва на ланч писали про нее гадости на школьной доске. Все считали ее грязной только потому, что она жила в грязи. Последний год Джулия прожила, как в тюрьме. У нее вообще не было друзей. Ее мать стала совсем чужой. У Джулии буквально никого не осталось.
«Только моей подруге, Паркер. Поймите, мне нужно знать, не случится ли со мной то же, что случилось с моей матерью», – тихо спросила Джулия, собрав всю свою храбрость.
Элиот оказался понимающим, его слова вселяли надежду.
«Видите ли, вы не похожи на человека, находящегося на пороге психического расстройства, – сказал он. – Я вижу перед собой высокофункциональную, развитую и смышленую девушку, которая пытается справиться с серьезными проблемами. Иными словами, ты – не твоя мать».
Джулия задержалась перед фотографией Вивьен Ли, которая с задумчивым видом стояла в дверях своей Тары. Она бы очень хотела перенести в сегодняшний день девиз Скарлетт о том, что завтра будет новый день. Да-да, новый день, без тревог по поводу Нолана, без страха за свою грязную тайну…
Джулия откашлялась и взяла с подноса, стоявшего на столе, браслет со стразами.
– Как тебе?
– Тебе не кажется, что он больше подходит мне, чем тебе? – нахмурилась Паркер.
– В таком случае я куплю его тебе, – ответила Джулия и направилась к кассе. Она протянула браслет девушке с зелеными прядями в волосах, которая работала в этом магазине.
– Хочу купить это для своей подруги, – сказала Джулия, указывая на стоявшую сзади Паркер.
Что-то промелькнуло на лице кассирши, когда она посмотрела через плечо Джулии на ее подругу. Люди бывают такими… мелкими. Джулия стиснула кулаки.
Потом они вышли на улицу, прошли квартал и свернули на главную улицу, где находились лучшие магазины – роскошный ювелирный, мебельный бутик с люстрами в виде птичьих клеток и кашемировыми одеялами от тысячи долларов, магазины «Майдвелл», «Коуч», «Вильямс-Сонома» и несколько ресторанов.
