– С вами, граф, мы за этот год больше провели времени в походах, чем за все время правления графа Паоло.
Сказал как будто с одобрением, но, может быть, граф Паоло был прав, не подвергая опасности своих людей, сглаживая все противоречия дипломатическим искусством. У меня так не получается, иду всегда напролом.
Собрались тридцать рыцарей со свитами. Я призвал еще полсотни лучников, посадив их на коней. Можно выходить в поход. От Тоди до Читта-ди-Кастелло – сотня километров. Конному отряду два дня хода, но с нами подводы с продовольствием, палатками и другим снаряжением, которые пройдут это расстояние за три дня. Подводы отправил вперед на сутки раньше. Но осадные материалы не стал брать с собой, надеясь получить их в Читта-ди-Кастелло.
Епископ Читта-ди-Кастелло обрадовался приходу моего отряда, но сразу же сказал, что осадного оборудования у него нет. Не приходилось ни с кем воевать, всегда надеялись на помощь Перуджи. Все усложняется, но нужно идти к Кастелло Лупи. Там на месте разберемся. Кастелло Лупи оказался почти на крайнем севере Умбрии, там, где сходятся границы Марке, Тосканы и Умбрии. Замок похож на Корчиано, который мы осаждали совсем недавно у Перуджи. Наверное, строили его этруски в те же времена, что и Корчиано. Но у Корчиано мы хотя бы имели таран, а здесь у нас ничего нет, кроме веревок с крючьями, да лестниц, которые можно соорудить за день.
И я вспомнил фильм, в котором примерно в эти же времена в Шотландии английский король штурмовал замок, защищаемый несколькими рыцарями со свитой. Штурм ни к чему не приводил даже после того, как у оборонявшихся кончились стрелы. И тогда король приказал рыть подкоп, загнать туда стадо свиней, наложить дров и поджечь. От жара горящего свиного сала фундамент замка дрогнул, башня обвалилась, и солдаты ворвались в замок. Возможно, что-то подобное придется делать здесь. Но рыть подкоп – дело долгое, да и найду ли я здесь сотню свиней, как в фильме. Кроме того, поджигать живых свиней – на это может решиться только такой король, который без угрызений совести рубит врагам руки, вешает благородных рыцарей на осинах. Я такое не смогу сделать.
Здесь придется задержаться на пару недель. Приказал обустроить лагерь, разместив наблюдателей в нескольких точках, чтобы барон Ринальдо не смог застать нас врасплох. Собрал оставшихся жителей поселка, расположенного около замка, и выяснил, сколько свиней я смог бы купить или реквизировать. Оказалось, недостаточно. Послал стрелков в соседние леса отстрелять хотя бы несколько диких кабанов.
Фратторе по моему указанию занялся подкопом, то есть согнал оставшихся в поселке мужчин, ведь многих барон Ринальдо забрал с собой в замок, пообещал им приличную поденную плату, разобрал несколько строений, принадлежащих барону, и построил из них укрытие, чтобы лучники замка не могли расстрелять наших рабочих. Все время, пока строилось укрытие, мои лучники продолжали интенсивный обстрел угла замка, около которого мы собирались делать подкоп.
А я решил отвлечь внимание Ринальдо. Послал к нему парламентера с предложением выполнить постановление суда и явиться на его заседание. Естественно, Ринальдо ответил насмешливым отказом. Это дало мне основание вызвать его на поединок. Наши секунданты договорились, что в случае моего поражения блокада замка снимается. Но в случае поражения Ринальдо он явится на суд. Как вызываемый на поединок, Ринальдо выбрал оружие – мечи и кинжалы, без щитов. Вероятно, он умело пользуется кинжалом. Для меня это оружие несколько необычно, но это его право.
Поединок устроили недалеко от ворот замка, договорились, что с обеих сторон будет одинаковое количество зрителей. Важным условием поединка было то, что он прекращается, если один из участников погибнет или запросит пощады.
Утро, еще не жарко, на расчищенной площадке мы с Ринальдо, зрители по обеим сторонам сгрудились на расстоянии двадцати метров от нас. На мне прекрасная кольчуга и шлем миланских мастеров, подаренные на свадьбу. Не надел только элементы, затрудняющие движения. В руках у меня знаменитый боевой меч Кафура, подаренный когда-то принцем ал-Муаззамом. Он никогда не подводил меня. Мы осторожно ходим друг около друга, изучая противника. Первым в атаку бросился Ринальдо. Кажется, он хочет решить поединок одним натиском. Видно, он очень уверен в своих силах. Теперь возраст не на моей стороне, по местным понятиям мой возраст – сорок один год – время начала увядания сил. Серия быстрых ударов, да еще и откровенные насмешки:
– Ну что, старичок, тебе это не под силу? Лучше сдавайся, пока я тебе не обрезал уши.
Приходится терпеть, не отвечаю. Нарочно показываю, что сил у меня не очень много, только парирую его удары, не наступая, вроде берегу свои силы. На самом деле ищу, где у него слабое место. Нет бойцов, у которых отсутствует слабое место. Нужно только хладнокровно искать его. Через несколько минут замечаю, что он увлекается ударами по ногам, ведь они у меня не защищены полностью: я не люблю поножи, так же как и наколенники и налокотники. Они затрудняют движение. Ринальдо дважды пытается ударить мечом по ногам ниже кольчуги, на третий раз делаю вид, будто еле успел отбить улар.
И вот, чувствую, сейчас он снова попытается пробить по ногам. Это странное чувство, когда ты уверен, знаешь твердо, что сейчас сделает противник. И действительно, он защищает голову кинжалом и чуть наклоняется, чтобы достать мои ноги. Его великолепный северный меч длиннее моего дамасского сантиметров на пять, но ведь у меня руки длиннее. Легким движением чуть прижимаю его меч к земле и сильным повторным ударом перерубаю. Мой коронный удар, а его меч не может спружинить – конец упирается в землю. Ринальдо только мгновение изумленно смотрит на обломок меча в своей руке, но я не успеваю воспользоваться этим мгновением – он уже отпрыгнул в сторону, отбежал к своим зрителям и получил от кого-то другой меч.
Поединок продолжается, но теперь передо мной совсем другой противник. Он потерял уверенность в себе, у него в руках паршивый непривычный меч. Он понимает, что перед ним отнюдь не старая развалина. Еще несколько ударов, и он не выдерживает, убегает за спины зрителей. Они безмолвны: с одной стороны, поражены непривычной развязкой, с другой – страхом перед своим командиром. И в это время пропела стрела. Она не долетела до меня, но я тоже отпрянул назад, незачем подставляться под случайный удар.
Мог бы торжествовать: схватка закончилась позорным бегством Ринальдо, но он не собирается следовать условиям поединка, не собирается предстать перед судом. Формально он прав: не убит, не просил пощады, но морально он уже труп, никто не будет слагать легенды о его победах.
А осада только разворачивается. Пока мы с Ринальдо сражались, рабочие, подгоняемые Фратторе, возвели укрытие, защищающее от стрел, и начали проходку туннеля. К счастью, холм древний, в основном наносной, и гигантские валуны, тем более скалы, не встречаются. Часть земли выбрасывается наружу, чтобы уносить ночью, часть используется для наращивания и укрепления укрытия.
Три дня, пока рабочие рыли туннель, сменяясь каждые три часа, мы вели ленивую перестрелку с защитниками замка. Нам хорошо, из Читта-ди-Кастелло два раза подвозили большие партии стрел, а у защитников они кончаются, это видно по тому, что они реже отвечают на наши выстрелы. Вернулись охотники, принесли десяток туш кабанов, которых сразу же освежевали, бросили мясо в котлы, отложив жир для другого использования. Фратторе скупил всех свиней в поселке, да и из города нам привезли по нашей просьбе жир и кожу с нескольких десятков свиней. Мы хорошо платим: лучше платить деньгами, чем потом расплачиваться кровью при штурме.
