– Я думаю, что от меня и вас зависит не слишком многое. Но пытаться что-то сделать необходимо. Особенно это важно для ближайших соседей. Я готов вместе с вами уменьшать ущерб для наших с вами людей.
– Хорошо, будем считать, что мы понимаем друг друга. Но теперь о другом. У вас очень большие расходы на свадьбу. Однако я понимаю, что ради вашей прекрасной невесты вы пошли бы и на большие расходы. Позвольте мне внести маленькую лепту в эти расходы. – Я вытащил из седельной сумки увесистый мешочек с динарами. – Здесь пятьсот динаров. Я сегодня же уезжаю, поэтому передайте привет графине Маргарет. Я навсегда останусь ее и вашим преданным другом.
Граф переменился в лице. Он не знал, как реагировать на мои слова, вернее, на мое подношение. Но потом нашелся что сказать:
– Я передам эти деньги графине со словами вашего уважения.
Мы уже хотели разъехаться в разные стороны, когда он повернул ко мне коня и сказал просто:
– Этот праздник будет в этом году последним. Как только установится погода, крестоносцы отплывают в Египет.
– Вы уверены? Они не пойдут на Дамаск?
– Нет. Они считают, что это опасно. Там придется воевать с объединенными армиями султана и принца ал-Ашрафа. Да еще иметь в тылу армию ал-Муаззама. Поэтому и уехал король Венгрии.
Больше он ничего не сказал, но это было чрезвычайно важное известие. Я поблагодарил графа, и мы распрощались.
В Лидду скакал с одним из солдат и с запасными лошадьми остаток вечера и всю ночь. Прискакав в Лидду, послал в Рамлу за комендантом Ахмадом. Он явился буквально через полтора часа. Я уже спал, но меня разбудили. Я вызвал также Мухаммада и сказал ему и Ахмаду:
– Я срочно уезжаю к принцу и оставляю Ахмада командиром до возвращения Шаддада. Никаких военных действий не предпринимать без указания принца или моего. Подготовьте пять человек и запасных лошадей. Все, я еще посплю часок.
Через полтора часа я выехал из Лидды, сопровождаемый пятью солдатами. Мы торопились и доехали до Наблуса меньше чем за сутки. Через два часа, немного приведя себя в порядок, уже докладывал принцу о своем последнем разговоре с графом Вальтером. Принц заставил меня несколько раз повторить слова графа о том, что крестоносцы отплывают в Египет. Доводы крестоносцев показались ему резонными. Потом он спросил:
– Почему граф выдал тебе такую важную информацию? Нет ли в этом подвоха?
Пришлось рассказать о свадьбе, подарках графу и графине, о настроениях местной знати, которой совсем не улыбается быть втянутыми в кровопролитную борьбу, о пятистах динарах, которые я вручил графу. Принц рассмеялся:
– Теперь более понятен ваш последний разговор. Деньги часто говорят более конструктивно, чем сабли. Да, ведь у тебя были большие траты. Напиши мне список, я подпишу.
Я не собирался требовать эти деньги, но пришлось написать список из трех строк, на котором принц написал: «Оплатить». Потом попросил принца отпустить меня на недельку (плюс дорога) в Дамаск. Принц согласился, но приказал быть готовым ехать на следующий день, так как он хочет переслать со мной письмо султану. Естественно, что в тот же день я явился к казначею, который отсчитал мне по моему списку деньги. Я сдал ему на хранение большую часть их, а также выкуп, врученный за крестоносцев, и получил расписку. А потом отправился наконец отсыпаться после двух суток почти непрерывной скачки. На следующий день получил письмо к султану и инструкции принца. Он сказал, что мне говорить при встрече с султаном, если тот позовет меня, и категорически предупредил не выдавать источник информации, даже если меня будет спрашивать султан. В окружении султана слишком много подозрительных лиц.
Сразу после аудиенции у принца мы выехали с моими немного отдохнувшими солдатами в Дамаск. Если не жалеть себя и лошадей и менять их в каждом городе, то можно доехать из Наблуса до Дамаска за сутки. Но у нас не было такой спешки, мы доехали до ставки султана за два дня. Письмо принца передал министру султана, так как получить у султана аудиенцию не так просто, да я и не жаждал встречаться с ним. На следующий день меня все же вызвали к султану. Я раньше не видел султана даже издали. Но теперь мог рассмотреть его. Султан был уже не молод. Хотя ему еще только исполнилось шестьдесят лет, но это были годы, полные постоянных опасностей, сражений, борьбы как с внешними врагами, так и с собственными многочисленными детьми, которые, вкусив яда и сладости самостоятельного правления гигантскими провинциями, часто не хотели соглашаться с приказами стареющего отца. А тут еще и постоянные инциденты в многонаселенном гареме. Все это подорвало здоровье султана. Кроме того, у него было больное сердце. Я не врач, но даже мне было видно, что его сердце с трудом обеспечивает кровью это заплывшее жиром тело. Нездоровое лицо, отеки под глазами. Ему бы всерьез заняться своим здоровьем, а не решать судьбу империи.
Султан расспросил меня о настроениях в войске, о высказываниях местных христианских вельмож. Полюбопытствовал, как это я сделал такую успешную карьеру в войсках принца. Даже поинтересовался количеством моих жен. На все пришлось давать какие-то ответы. Но я видел, что султан не слушает, витает в мыслях где-то совсем далеко. Значит, он не верит присланному сообщению. Наконец он приветливо улыбнулся в последний раз и отпустил меня. Я еще раз переговорил с министром, который ждал меня в приемной султана, но ничего конкретного он мне не сказал. Главное, ни он, ни султан не поинтересовались источником информации. Я устроил своих солдат в ставке султана и уехал один в Дамаск.
Неделя в Дамаске пролетела слишком быстро. Конечно, меня холили и лелеяли мои дамы. Так приятно несколько дней есть хорошую домашнюю пищу, спать на чистых, благоухающих простынях, обнимать любящую тебя женщину, вдоволь наглядеться на взрослеющего сына, часами ничего не делать. Но все надоедает. Показал Зое и положил в закопанный в саду горшок еще шестьсот динаров. Тысяча динаров – это для нее уже приличные деньги. Наконец неделя кончилась, нужно отправляться в обратный путь.
Я надеялся, что принц сразу же отпустит меня в Лидду. Действительно, он выслушал мой отчет и приказал немедленно возвращаться к войскам. Ни султан, ни старший брат ал-Камил не поверили моему сообщению. Я обратился к принцу с просьбой перевести Ахмада в Лидду, а Шаддада прикомандировать непосредственно ко мне, как советника по отношениям с франками. Но принц не решился лишний раз ссориться с отцом.
В Лидде ничего не изменилось, правда, ремонтные работы в крепости шли полным ходом. Шаддад давно вернулся из Кейсарии, но Ахмад остался в Лидде ждать моих распоряжений. Мы договорились, что общее руководство в крепости остается за Шаддадом, но войска Лидды подчиняются Ахмаду, за исключением городской стражи. Перевел из Рамлы всех опытных солдат, отправив туда несколько ветеранов из Лидды. Вместе с пришедшими со мной войсками, которые разместились в поле в палатках, у меня под началом оказалось более восьмисот солдат. К счастью, солдаты, у которых кончился срок службы, практически все остались еще на полгода, поэтому мне не пришлось озаботиться приемом новобранцев.
