– Правда, здорово? – Рона развела руки в стороны. – Мы его поймали. И я готова побиться об заклад, она не одна такая. Я разослала информацию по всей стране, чтобы искали других женщин, на которых он нападал.
Я, выпрямившись, сидел на стуле. Как будто что-то очень долго давило мне на грудь, и вдруг это…
– Нет. – Я наклонился вперед, потер руками лицо. – Твою мать!
– Шеф?
– Агггхх…
– Эш, ты в порядке?
Я опустил руки:
– Он выехал из Олдкасла в десять с небольшим. Когда он вернулся?
Нахмурившись, Рона посмотрела в блокнот:
– Без десяти четыре. Шеф, я не…
– Лора Страхан пропала между одиннадцатью часами прошлой ночи и тремя часами сегодняшнего утра. Если он был в Абердине, накачивал кого-то снотворным и потом раздевал, он не мог быть здесь и похищать Лору Страхан и Рут Лафлин. – Врезал ладонями по столу, отчего ноут подпрыгнул. – ЧЕРТ БЫ ВСЕ ПОБРАЛ!
Рона насупилась, сжала кулаки:
– Ничего он с ними не делал. – Пнула ногой по стулу, опрокинув его на бок. – Мы его взяли!
Потом пауза, и Элис начала теребить волосы.
– У него есть сообщник, только так он может издеваться над женщинами в Абердине и в то же самое время похитить Рут и Лору. Только если с ним кто-то вместе работает… – Между бровями появилась морщина. – Кто-то, кого он может держать под контролем и кем он может манипулировать, кто-то, кто думает, что они связаны друг с другом, что они особенные и друг друга любят, и все это связано с властью… Кто-то из своих.
Элис выскользнула из комнаты, потом послышался звук ее шагов, спускавшихся вниз по лестнице. Через десять минут она вернулась со своей сумкой. Вывалила содержимое рядом с ноутбуком, взяла карту, развернула. Это была та самая карта, над которой она работала, – вся разрисованная красными кругами, отмечавшими места обнаружения тел.
– Представим, что это диаграмма Венна, круги представляют собой пятнадцатиминутные отрезки времени нахождения в пути, и там, где они пересекаются, мы…
– Это все неправильно. – Рона ткнула пальцем в Каузкиллин и провела им по автостраде. – Он сбрасывает тела ночью или ранним утром, когда дороги свободны. В два часа утра вы город из конца в конец за пять минут проедете.
Элис скисла:
– Ох.
Рона достала ручку из внутреннего кармана, нарисовала «Х» над каслхиллской больницей. Второй «Х» поставила над Блэквол Хилл. – Частная больница. А здесь вот старый санаторий, еще со Второй мировой войны. – Нарисовала «Х» над Беллоуз. – И еще психушка на Альберт-роуд. – Щелкнула пальцами, продемонстрировав обгрызенные ногти. – Где еще, шеф? Где есть хирургические отделения?
– В клиниках общей практики. В тех, что покрупнее, делают небольшие операции.
– Правильно. – Сделала еще несколько отметок на карте.
Это все бесполезно, но что у нас еще есть? Только это да пара едва различимых звуковых файлов.
Дверь открылась, и в дверном проеме встал Хантли. Поправил галстук. В руке джин-тоник. Слова слегка смятые по краям, но нельзя сказать, что говорит неразборчиво.
– Так вот вы где спрятались.
Я снова проиграл первый аудиофайл, включив звук на полную громкость. Снова зазвучала мелодия мобильника, искаженная, хриплая и, по мнению Сабира, доступная на миллионах мобильных телефонов. Она повторялась, поднимаясь вверх и опускаясь вниз, но качество было такое отвратительное, что разобрать мелодию было почти невозможно.
Хантли наклонился над Роной и Элис, смотревших на карту:
– Его Королевское Высочество Медведь Великий послал меня за вами. Сообщить, что la pizza e arrivata. – Посмотрел на меня: – А для тех, кто не знаком с классикой, «жрачку принесли».
Операционные и мелодия мобильника.
Я кликнул на М-Джордан. wav и снова включил файл. Он зашипел и затрещал в окне, открытом рядом с видеофайлом, который я смотрел. Замер на финальной сцене – Рут Лафлин с поднятыми вверх руками. Превращает мили в улыбки.
Почему именно этот файл? Почему я все время к нему возвращаюсь? Что с ним не так?
Хантли подошел к ноутбуку с другой стороны. Стал шикать на нас:
– Давайте вниз, вы же не хотите, чтобы пицца остыла?
Я снова включил файл. Шипение. Треск. Короткий звуковой фрагмент, такой слабый, как будто его и не было.
Хантли шмыгнул носом. Взял мой блокнот. Он был открыт на той странице, где я делал записи, разговаривая с Сабиром.
– Я и не знал, мистер Хендерсон, что вы увлекаетесь кампанологией, это искусство колокольного звона – для общего развития.
Я выдернул блокнот у него из рук:
– Я ведь говорил, что не надо быть мудаком.
– Освежающе-стимулирующим, вы помните? – Ткнул пальцем в блокнот: – «Кембриджские четверти».
– Может, найдешь кого-нибудь другого, кому можно действовать на нервы?
– Специально для вас маленький факт. Вам известно, что Биг-Бен играет вариацию, которая называется «Вестминстерские четверти»? Четыре такта из четырех нот отмечают каждую четверть часа. Отсюда и имя.
Замершая навсегда Рут Лафлин. Руки, поднятые вверх в триумфе победы. В углу замершая временная метка с цифрами 14:13:42. Приветствующая ее толпа медицинских сестер. Счастливые лица за спиной…
Ох. Черт!
Хантли скрестил руки на груди и улыбнулся, глядя на покрытый пятнами потолок:
– Помню, мне как-то пришлось проверить двести мини-Биг-Бенов. Весьма изобретательная группа бизнесменов из Манчестера смешала героин с гипсом и добавила горсть кофейных зерен, чтобы запах отбить.
Четыре такта из четырех нот.
Это был не звонок мобильника.
Я оттолкнул стул и встал. Схватил трость:
– Пошли к Джейкобсону, быстро.
Элис дернула меня за рукав:
– Что случилось?
– Я знаю, где они.
51
Опираясь рукой на стойку бара, Джейкобсон вглядывался в карту и водил пальцем по кругу, нарисованному красной шариковой ручкой.
– А этот твой источник надежный?
Я покачал головой:
– На сто процентов? Нет. Но в прошлом он не подводил. Если он скажет, что видел, как Дочерти туда приходил, то стоит попытаться, как вам кажется? – Мой палец уткнулся в карту, к югу от Шортстейна. – Просто подумайте. Место укромное, быстрый доступ к автостраде, оплата наличными, документов не требуется.
Лоб Роны покрылся морщинами.
– Но, шеф, мы…
– Я знаю, ты думаешь, что сначала надо доложить обо всем детективу-суперинтенданту Несс, но это приказ Джейкобсона. Здесь он старший по званию. – Кивнул ему: – Босс?
