– О господи, мне так жаль, вы в порядке, в смысле, я понимаю, что вы в не в порядке, но теперь все о’кей, вы в безопасности, вы не беспокойтесь, мы вас отсюда вытащим. – Потянулась рукой к засову, запиравшему дверцу.
Я схватил ее за руку:
– Нет.
– Но…
– И говори тише.
Тут нарисовалась Рона:
– Вы что, спятили, эту женщину нужно в больницу…
– Шшш… – Я кивнул Элис, проговорил едва слышно: – Оставайся с ней. Подождите минут пять и выходите через заднюю дверь. Без шума. – Кинул взгляд на клетку.
Лора Страхан в ужасе уставилась на меня, под куском ленты задвигался рот.
– Нннннгггххх мммннфф ггннн, унннффф фгггнннрр!
– Прости, но с тобой все в порядке. Так что прекрати орать, а то тебя весь мир услышит.
– Черт возьми… – Рона снова вытащила рацию. – Вызываю группу поддержки.
– Сделай это на улице. И скажи им, что, если услышу сирены, я вот эту железяку им в глотку засуну. Понятно? А теперь бегом, и без звука.
В коридор выходили четыре двери. Попробовал первую – пустой чулан.
– Шеф? – Рона схватила меня за руку, заговорила хриплым шепотом: – Может быть, подождем, когда приедут? Что, если напарник Дочерти прибегнет к насилию? Что, если он убьет Джессику Макфи?
– Это к Дочерти не имеет никакого отношения. Он, конечно, грязный ублюдок, но он не Потрошитель.
Дверь номер два. Ничего нет, кроме буфета и электроплиты у стены.
Теперь очередь Элис:
– Что ты имеешь в виду, он не… – Глаза полезли на лоб. – Ох… Точно.
Следующая дверь вела в небольшую приемную. Окна заколочены, свет падает из коридора за моей спиной. Стул, прятавшийся в темноте за рабочим столом, в углу ржавая крутящаяся стойка, посреди пола куча мятой полимерной пленки.
Оставалась дверь номер четыре.
Толкнул Элис в бок:
– Я тебе сказал оставаться с Лорой, забыла?
Она посмотрела на меня, моргнула:
– Я с тобой хочу быть.
Еще бы.
Посмотрел на клетки в коридоре. Лора умудрилась встать на колени, поддерживая себя связанными руками. Приложил палец к губам.
Она злобно уставилась на меня.
Точно. Дверь номер четыре.
Слегка приоткрыл ее, музыка зазвучала громче. Потом финал, аплодисменты – и наступила тишина.
– Правда, здорово? Мне так понравилось. Короче, вы слушаете «Каслвейв FM», я Мхаири Риммингтон в программе «Вечернее шоу». Мы в прямом эфире и говорим о поразившей всех новости – доктор Фредерик Дочерти арестован за нападение с целью изнасилования. Но сначала Колин с прогнозом погоды на…
Я толкнул дверь, она распахнулась.
В центре комнаты под ослепительно сверкавшими подвесными лампами стоял стол на колесиках, что-то вроде тележки носильщика.
– …немного солнца, для разнообразия?
Я пару раз моргнул, чтобы в глазах не расплывалось.
– Вынужден вас расстроить, Мхаири, но мне кажется, что область низкого давления останется у нас до конца недели.
На тележке носильщика лежала женщина. Рот и нос закрывала дыхательная маска, присоединенная к стоявшему на полу баллону. Она лежала на спине, одно полотенце закрывало ее бедра, другое – грудь. В промежутке раздутый живот. В комках. Вымазанный оранжевым йодом. Полоса сморщенной кожи пересекала торс прямо под ребрами, другая, посредине, тянулась вниз. Обе сшиты черными нитками, и еще узелки, словно крошечные жуки, оцепеневшие на коже.
Слишком поздно.
– Но к субботе все изменится – к нам приближается арктический холод, температура резко упадет и, вполне возможно, выпадет небольшой снег…
Другая персона, находившаяся в комнате, стояла спиной к двери, мыла руки в раковине из нержавеющей стали. Зеленый хирургический костюм, белые клоги, хирургическая шапочка скрывала грязные светлые волосы.
– Бррр, звучит ужасно, Колин. Давайте немного повеселимся и послушаем REM и их композицию «Shiny Happy People»…
Я зашел в комнату. Протянул руку, выключил радио.
Персона, стоявшая у раковины, замерла. Потом закончила мыть руки. Вытерла их и повернулась. Посмотрела на меня.
– Привет, Рут.
Молчание.
Потом колокола Первой национальной кельтской церкви пробили четверть. Четыре ноты вылетели из-под зазубренного кроваво-красного шпиля. Рингтон Господа Бога.
Она облизала губы.
– Сюда нельзя входить, здесь стерильное помещение.
Я все равно проковылял вперед, обойдя операционный стол.
– Она…
Пальцы Рут зашевелились, обхватывая ручку скальпеля. Нахмурилась:
– Я… – Прикусила нижнюю губу. – Я вам говорила, что они должны были дать мне умереть.
– Я наконец понял, что мне так не нравилось в том клипе, где вы крутили педали на велике. Временная метка показывала два двенадцать. Больше часа после того, как я туда приплелся весь в крови. С вас пот капал, но вы к тому времени на велосипед еще не садились, правда? Вы были потная, потому что убегали. Соврали мне.
– Я вас спасла.
В дверь вошла Элис:
– Все в порядке, Рут. Вы в безопасности, помните? – Ее голос изменился, стал тише. – Вам тепло и спокойно, и все в порядке, вам приятно и безопасно…
Я махнул рукой, чтобы она отошла.
– Что вы сделали? Бросили тренировочный костюм в мусорку? Сунули в чей-то рюкзак? Спрятали в туалете? – Еще шаг вперед, подошел ближе. – Кто еще знал, где живет Лора Страхан? Вы знали – мы возили вас туда. И вы не были для нее чем-то угрожающим, правда? Просто старая подруга, еще одна жертва Потрошителя.
– Я говорила вам… – Скальпель взметнулся вверх, сверкнув в ярком свете ламп.
– Вы работали в больнице, имели доступ к наркотическим веществам, знали всех жертв, а когда вас заперли в психиатрической клинике, зверства Потрошителя прекратились.
– Они должны были позволить мне умереть.
– А потом мы появились, стали искать по городу самодельные операционные, а у вас она уже была, отличная операционная, прямо здесь, и в ней было все что нужно. Вы же волонтерствовали в ветклиниках. Вот почему вы избавлялись от тел ранним утром. Вам было нужно, чтобы отсюда все ушли домой, и потом вы могли начать оперировать.
В коридоре что-то звякнуло, и в комнату вошла Рона:
– Группа захвата уже в пути.
Рут прижала кончик скальпеля к своему горлу. В ее глазах появились слезы, блестящие, как лезвие.
– Не надо!
