Тележка доктора Константайн была заложена прозрачными пластиковыми пакетами, в порядке от самого большого до самых маленьких. Сама же она, мурлыкая тему из какой-то древней мыльной оперы, копалась в пакете с куском чего-то лилово-черного.
Элис сидела на стоявшем в отдалении секционном столе, красные кеды мотались в метре от пола; опять обнимала себя одной рукой за талию, а другой теребила волосы. Пялилась на камеру видеонаблюдения, висевшую над ее головой.
– Тут камер много.
– Весь зал просматривается. Лет шесть назад заметили, что из камер длительного хранения трупы пропадать стали. Без понятия, кто этим занимался и что с ними потом делали. – Пожал плечами. – Добро пожаловать в Олдкасл.
– Кхм-м-м… – Элис продолжила теребить волосы. – Размышляла тут над психологическим портретом, который доктор Дочерти составил, в том смысле, что теперь понимаю, почему он думает, что Неусоб-Пятнадцать – это одинокий мужчина, охотящийся на…
– Это тот же самый профиль, который они с Генри составили восемь лет назад. Он только текст слегка подредактировал и изменил возраст парня. Было «лет около тридцати», а стало «лет двадцать пять – тридцать». – Затхлый воздух комнаты, словно ржавый скальпель, прорезал противный звонок, это был городской телефон, висевший на стене рядом с холодильником с образцами тканей. Он звенел, звенел и звенел, потом смолк. Я уставился на него. – Дочерти явно думает, что Неусоб-Пятнадцать и есть Потрошитель.
Телефоны… Взглянул на тот, что висел рядом с холодильником. Откуда он мог знать? Откуда он мог знать, что они работают?
Элис продолжала болтать ногами.
– Хочу поговорить с выжившими, сделаем все что возможно, Медведь сказал, что мы сможем…
– Как только Хитрюга пришлет по ним всю информацию. – Я махнул тростью в сторону доктора Константайн. – Эй, док? Вам еще долго?
Она поднесла к печени длинный разделочный нож:
– Пожалуйста, не называйте меня «док». А то мне начинает казаться, что я – один из Семи Гномов. – Отхватила кусок печени, потом нарезала ее аккуратными кусочками. – Мне тут работы еще часа на три по меньшей мере. Может быть, больше. Будет зависеть от того, найдет ли ваш морщинистый друг тела других жертв.
– А кто вам с компьютерами помогает?
Сунула блестящий лиловый кусочек в пробирку:
– Никого у меня нет.
– Думал, что вы продвинуты в этих делах. – Вытащил мобильник, нажал на ячейку «БОСС».
Джейкобсон ответил с пятого раза:
– Эш?
– Почему у вас нет специалиста по судебной компьютерно-технической экспертизе?
– А что, нам такой нужен?
– Детектив-сержант Сабир Ахтар, работал в нашей команде, не знаю, продолжает сейчас работать или нет, но он один из лучших.
– Дальше.
– Прикажите ему проверить все исходящие звонки из телефонной будки, которую мы обнаружили сегодня утром, той самой, где Потрошитель был с Клэр Янг. Он не выбирает места наугад, ему нужно, чтобы рядом находился телефон, откуда можно позвонить в «скорую». Это значит…
– Это значит, что он предварительно выбирает такие места и делает пробные звонки.
– Пусть Сабир отследит каждый звонок за последние шесть недель. Вполне возможно, там есть какая-то система. И передайте ему пленки с записями звонков жертв в Службу спасения. Пусть очистит пленки и избавится от посторонних шумов. Нас не интересует, где их прослушивали, но если мы сможем услышать на записи что-нибудь с того места, где сообщение записывалось… Ради этого стоит постараться.
Молчание на другом конце.
– Вы меня слушаете?
– Может быть, ты не такой бесполезный, в конце концов. Дам тебе знать. – Джейкобсон отключился.
Секунды через три мобильник зажужжал. Текстовое сообщение от Хитрюги.
Мэри Джордан: Саннидейл Винг, каслхиллская больница
Рут Лафлин: 16Б, 35, Чёрч-роуд, Каузкиллин
Хочешь карри к ужину?
Мэри Джордан и Рут Лафлин. И ничего о Лоре Страхан.
Написал ему ответ, сунул мобильник в карман. Протянул Элис руку, помогая ей слезть с секционного стола:
– Константайн уже взрослая девочка, может сама о себе позаботиться несколько часов. Пойдем поговорим с выжившими.
Когда мы вошли в приемную, Дагал взвизгнул. Схватил книгу записи умерших и прижал к груди:
– До смерти меня напугали…
Я помедлил, держась одной рукой за дверь во внешний мир.
– Найди образцы тканей, о которых говорил, и тело Натали Мэй, или в следующий раз, когда мы встретимся, вскрытие будут делать тебе. Понятно?
Он еще крепче прижал к груди книгу:
– Да, конечно, мы уже ее ищем, никаких проблем.
– Лучше бы их не было. – Я нажал на ручку двери и вышел вслед за Элис в серое утро.
Дождь барабанил по асфальту, стекал по бетонным стенам морга. У погрузочной эстакады разлилось целое озеро, в него сливалась вода из переливного резервуара.
Небольшой навес был не самым надежным укрытием от дождя, но все-таки лучше, чем совсем ничего.
Элис накинула на голову капюшон:
– Жди здесь, я заведу машину.
Побежала, перепрыгивая через лужи и высоко задирая колени. Пикнула электронным замком, села за руль. «Сузуки» моргнула фарами, потом заработал двигатель. Машина дернулась и поехала по лужам в сторону двери морга. Я похромал к ней, забрался внутрь.
Окна запотели, съедая дневной свет, потом за ними не осталось ничего, кроме размытых силуэтов и едва различимых теней. Элис включила печку на полную. Ее рев заглушил звуки барабанившего по крыше дождя.
– Извини… Всего минуту погреемся.
Стук в машинное окно, она вздрогнула. Стекло заполнила мужская грудь, едва различимая из-за тумана. Пиджак, рубашка и галстук.
Окно с жужжанием поползло вниз.
– Чем могу помочь?
Салон заполнил писклявый голос:
– Прекрасного вам дня, милая леди. Можно ли поинтересоваться, куда это вы собираетесь везти нашего доброго друга мистера Хендерсона?
Вот черт.
Вылез из машины, сжимая руки в кулаки:
– Джозеф.
Он взглянул на меня через капот и улыбнулся. Большие торчащие уши, лоб неандертальца, выдающийся вперед подбородок и короткая стрижка, не скрывающая шрамов, которыми исполосована кожа головы. Дождь выбивал барабанное соло на его большом черном зонте.
– Мистер Хендерсон, как приятно, что вы больше не находитесь в заключении. Мы так по вам скучали. Вы в порядке?
