– Мэри, нам нужно поговорить с вами о том, что произошло восемь лет назад. Вы можете это сделать?
Еще раз моргнула.
Санитар Тони пожал плечами:
– Она вчера по телику увидела, в новостях, что он вернулся, ну, сами понимаете кто, и набросилась на пациента. Бац, никто просто не ожидал. Без предупреждения, вообще ничего. Сломала бедняге нос и пол-уха откусила.
– Мэри, все хорошо, мы хотим помочь вам.
– Мы вчетвером еле ее от него оттащили. Пришлось успокоительное вколоть. А сегодня бог знает откуда достала ножницы и выстригла себе волосы на затылке и на висках. Хорошо хоть, вены опять себе не вскрыла…
– Послушайте, – Элис взглянула на него через плечо, – было бы легче разговаривать… в смысле, пить очень хочется. Вы не могли бы принести нам воды?
Санитар поджал губы, выдохнул:
– Вообще-то нам не разрешается оставлять пациентов без наблюдения, наедине с…
Сияющая улыбка.
– О, не беспокойтесь, я абсолютно уверена, что все будет в полном порядке. К тому же мой друг мистер Хендерсон – офицер полиции.
– Ну, тогда ладно. Кувшина воды из-под крана хватит?
Элис подождала, пока за ним закроется дверь:
– Мэри, я понимаю, насколько вас травмирует мысль о человеке, который причинил вам столько боли, но ведь вы понимаете, что сюда он не может проникнуть. Здесь вы в безопасности.
Мэри пару раз моргнула, бледные губы дрогнули. Послышался слабый голос, словно шорох осколков битого стекла:
– Я сама во всем виновата…
– Ну что вы, конечно же нет, это только его вина.
– Нет, моя. Мне не надо было… сердить его. – Ее пальцы заканчивались неровными огрызками ногтей, кожа вокруг них была обкусана до мяса. Скрестила руки на животе. – Он положил это в меня, но оно не выросло…
– Мэри, вас когда-нибудь гипнотизировали?
– Оно не выросло, потому что его вынули из меня. Элис попыталась улыбнуться:
– Я думаю, вам станет лучше, если мы попробуем. Вы не будете возражать?
– Они вынули это из меня, и оно умерло, и я одна виновата в том, что оно не выросло.
Элис наклонилась и взяла Мэри за правую руку. Положила ее на свою, ладонь к ладони:
– Пожалуйста, откиньтесь на спинку стула. Так удобно? – Голос Элис стал низким и тихим. – Вы чувствуете, как ваши мышцы начинают расслабляться? – Еще ниже, еще приглушеннее. И медленнее. – Вам становится тепло, чувствуете, как приятная усталость разливается по телу?
– Нет. – Мэри повернула голову и взглянула на меня, глаза – словно темные пятна в кроваво-красном обрамлении. – Он был там. Наблюдал…
– Я принимал участие в расследовании. Пытался поймать того человека, который сделал это с тобой.
Глаза Мэри на мгновение метнулись к лицу Элис.
– Он мне не нравится. Сделайте так, чтобы он ушел.
* * *
Ноэл Максвелл оглянулся на пустой коридор за спиной, осторожно вытащил коробку с таблетками из кармана синего халата и вложил ее мне в руку:
– Только между нами, ладно? – Широкий лоб пересекала глубокая морщина. Посредине головы клок волос, остальные куда-то делись. Уши лопухами, торчащий вперед подбородок. Густые брови над парой водянистых глаз. – Вы уверены, что с вами все о’кей?
Я выдавил из блистера пару таблеток преднизолона, бросил в рот. Полез за бумажником, но он протестующее замахал руками:
– Ни в коем случае, это ради нашей старой дружбы… и все такое. – Откашлялся. – Было очень жаль, когда узнал о вашей дочери. Просто ужас какой-то. Тихий ужас.
Я несколько раз сжал руку в кулак. Сжал, разжал. Все равно чувство было такое, как будто что-то сидит внутри и грызет суставы.
Он пожал плечами:
– Подождите несколько минут. – Еще раз оглянулся на коридор. – Еще что-нибудь нужно? Ну, в медикаментозном смысле.
– Вроде нет. Спасибо.
– Не за что. Мы ведь друзья, ну, вы понимаете, вроде того. Правда ведь?
Кривая улыбка. Потом он повернулся и пошел, насвистывая, в ту сторону, откуда появился.
За спиной скрипнула дверь, из комнаты отдыха выскользнула Элис:
– Надо дать ей минут пятнадцать.
В середине двери стеклянная панель. Сквозь нее видно, что Мэри Джордан лежит, свернувшись калачиком, на кресле, колени прижаты к груди, рыдает.
Элис коснулась стекла кончиками пальцев:
– Ей было очень непросто, но мне кажется, что мы добились определенного прогресса, я просто знаю, как это делать, она никогда не возвращалась к тому, что с ней произошло, и…
Голос из дальнего конца коридора:
– И какого черта вы здесь делаете?
По направлению к нам маршировал высокий худой мужчина в твидовом костюме-тройке, свет подвесных потолочных ламп отражался от лысой головы и черной пластиковой оправы очков.
– Вы! – Он ткнул пальцем в Элис. – Кто вам сказал, что вы можете иметь дело с моими пациентами? Как вы посмели?
За ним вприпрыжку бежал санитар Тони:
– Честное слово, профессор Бартлет, они ни слова не сказали, что будут с ней что-то делать. Я просто пытался помочь, и…
– А с вами я позже поговорю! – Топнув ногой, Бартлет остановился напротив Элис, склонился над ней: – Не знаю, что вы о себе думаете, но могу заверить вас…
Она протянула ему руку. Он не обратил на нее внимания. Элис продолжала улыбаться во весь рот:
– Должно быть, вы профессор Бартлет. Я так много о вас слышала, очень, очень приятно, у вас такое уютное отделение, правда, я бы сказала, что декор слегка депрессивный, но что можно сделать с этими старинными психиатрическими больницами Викторианской эпохи, правда?
– Мисс Джордан весьма чувствительна к внешним воздействиям, и я не позволю людям с улицы вмешиваться в…
– Мэри должна осознать то, что с ней произошло. Накачивать ее лекарствами и держать в изоляторе – от этого лучше ей не станет.
– Это просто не…
– Восемь лет прошло, наверное, следует попробовать что-то новое, вам так не кажется? – Элис достала визитку и сунула ему в нагрудный карман пиджака. – Я могу посещать ее днем по средам и утром в пятницу. Сделайте так, чтобы как минимум за четыре часа до нашей встречи ей не давали лекарство. И еще, в Абердине проводится запись на лечебные восстановительные курсы по проблемам посттравматического синдрома, очень многообещающе, постарайтесь записать туда Мэри.
– Но…
– И если вы действительно хотите ей помочь, пусть она перестанет носить этот ужасный кардиган.
* * *
– Кардиган? – Я наклонился и почесал лодыжку в том месте, где был застегнут браслет. Мы как раз сворачивали с Птармиган на Каузкиллин. – Каким образом это может положительно повлиять на чье-нибудь душевное здоровье?
