Ненова удивленно взглянула на меня.
– Это отличается от того, что запомнил я. Когда мы прибыли, миссис Каннингем находилась в подавленном состоянии. Беспокоилась о своей безопасности. Мы обеспечили подход к дому, укрыли ее от дождя и убедили сменить одежду. В доме был обнаружена работающая видеокамера, в гостиной, передававшая изображения со сценами детской порнографии. Я произвел гражданский арест и вызвал вас.
У Каннингем отвисла челюсть.
– Вы что, поверите этому дерьму, я что-то не понимаю! Он сказал мне, что он полицейский. У него удостоверение было!
– Миссис Каннингем ошибается. Возможно, она услышала, что я обращался к своей напарнице «офицер Кроуфорд», – я кивнул на Бабз, – и предположила, что я являюсь офицером полиции.
Бабз ухмыльнулась:
– Офицер тюремной охраны, если что. Наверное, меня приняли за кого-то другого.
– Врут они все!
Ненова поставила видеокамеру на стол, экран был открыт и шло воспроизведение.
– Ну, давай же, мой дорогой, сделай это для своей мамочки…
Каннингем отвернулась.
– Так и думала, – сказала Ненова, захлопнула экран и отключила камеру. – Вирджиния Каннингем, вы арестованы за владение непристойными изображениями детей…
* * *
Я протер окошко в запотевшем окне «сузуки»:
– Да, они ее увозят.
Маккевит вышел из дома Каннингем, выключил свет, запер дверь и, сгорбившись, побежал к неприметному «воксолу», припаркованному на улице. Как только он сел на заднее сиденье рядом с Каннингем, Ненова вылезла из машины, перешла через дорогу и направилась в нашу сторону. Постучала в окно.
Я опустил стекло. Прижал трубку к груди, чтобы не слышен был голос.
– Что-то не так?
Она оперлась рукой на крышу, сунула голову внутрь машины:
– Все это чушь, не так ли? Вы изобразили из себя офицера полиции, проникли в дом и устроили обыск без ордера.
– Мы? – Я сделал самое невинное лицо. – Нет, все случилось именно так, как я вам сказал, правда, Бабз? Элис?
Элис оторвала взгляд от одного из писем Потрошителя, желтый маркер торчал из угла ее рта, как неоновая сигара.
– О да, вне всякого сомнения, в смысле, зачем нам врать о чем-то, подобном этому?
Бабз ухмыльнулась:
– Все правильно вам сказали.
– Видите, детектив-констебль? Снова мы все на одной стороне, – пожал плечами я.
Ненова шмыгнула носом. Оглянулась на «воксол»:
– Только, пожалуйста, всем одну и ту же историю рассказывайте, ладно? И прекратите говорить людям, что вы офицер полиции. Это незаконно, черт возьми.
Дождь барабанил по крыше машины так громко, что почти заглушал шум работавшей на полную мощность печки.
– Ну ладно. – Выпрямилась. Протянула руку в открытое окно, чтобы попрощаться. – Спасибо. По крайней мере, теперь мы уверены, что она будет трахаться в том месте, где ей надлежит быть. – Повернулась на каблуках и потопала к своей машине.
Фары «воксола» вспыхнули, когда он стал выезжать на дорогу. Каннингем бросила на нас взгляд с заднего сиденья.
– Вы слышали это?
Джейкобсон, на другом конце линии, как будто что-то жует:
– Ты что, выдавал себя за офицера полиции? Нет, ни слова не говори.
– Если верить Каннингем, больница прикрепила к ней Джессику Макфи в качестве акушерки. Каннингем кто-то позвонил и задавал вопросы о Джессике. Из той самой телефонной будки, где три дня спустя было обнаружено тело Клэр Янг.
– И?
– Возможно, Вирджиния Каннингем была не единственная, кому он звонил, чтобы получить информацию. Передайте Сабиру список тех, кто был в записной книжке Джессики Макфи. И пусть Купер выяснит, получал ли кто-нибудь из них телефонные звонки. И то же самое с родителями пациентов Клэр Янг. Элис думает, что Потрошитель проверяет, хорошо ли те, кого он выбрал, будут обращаться с детьми, в том смысле, выйдут ли из них хорошие матери.
Последовала пауза.
Элис повернулась на кресле:
– Скажи ему, что мы довезем Барбару до вокзала.
Бабз покачала головой:
– Да что вы, не надо. Меня ждет ночь в гостинице, коричневый конверт с наличкой. Да и поужинать было бы неплохо.
– Джейкобсон, вы меня слышите?
– А теперь будь любезен объяснить мне, вот прямо сейчас, почему ты не информировал меня о том, что собираешься делать?
– Вы хотите, чтобы я приносил вам проблемы или решение проблем?
– Тебя этому что, в тюряге научили, на курсах менеджмента?
– Вот, пожалуйста, интересный вопрос. Как Потрошитель узнал, что Джессика Макфи была акушеркой у Каннингем? И откуда он взял номер ее телефона?
Пауза, потом:
– А-а…
– Клэр Янг была в педиатрии. Джессика Макфи – акушерка. А теперь простая игра – соедините линиями две точки.
– Что, вот эта? – Бабз стояла на тротуаре, рюкзак в руке, смотрела на «Тревелодж» на Гринвуд-стрит. – На самом деле?
Я пожал плечами:
– Не смотри так на меня, это не я ее бронировал.
– Думала, будет что-то пошикарнее…
За нами шум моторов такси смешивался с объявлениями по громкоговорителю, призывающими не оставлять багаж без присмотра, иначе он будет убран и уничтожен. Грохот поезда, выезжающего с вокзала.
– Если проголодаешься, они делают очень пристойную яичницу с беконом.
Она повесила рюкзак на плечо:
– Козлы полицейские, сквалыги. – Протиснулась сквозь автоматические двери. – Ну, если номер будет не двуспальный…
Я вернулся в машину, к телефону. Позвонил Хитрюге:
– Ты получил информацию, о которой я тебя спрашивал?
– Ты что, на самом деле провел незаконный обыск у этой чокнутой педо?
– Если ты обычный гражданин, Хитрюга, никакого ордера не требуется. И из суда это дело уже никто не выкинет.
– Болтал тут с одним гопником, он мне кое-что должен. Спросил, что за безопасность у Той, Чье Имя Нельзя Произносить. Готов поставить бабки на колючую проволоку и сторожевых собак. А ты что об этом думаешь?
Боб-Строитель улыбнулся мне с заднего сиденья, в руке желтый гаечный ключ.
– Мы с этим справимся.
– Только одна проблема – сегодня ночью полный облом. Мой парнишка сказал, что она свалила в Эдинбург, там какой-то благотворительный боксерский матч. До завтра не вернется.
Вот черт…
