Остальные пялились на дверь в комнату.
Оттуда донеслась новая порция ругани.
– Помогите! Пожалуйста, ты не можешь просто так… АААГХХ!
Подошел.
– Какого черта здесь происходит? – Распахнул дверь.
Уютные диваны перевернуты, кофейный столик разбит в щепки, громадные вмятины на гипсокартоне стен, из потолка с корнем выдраны плафоны. Деревянные рамки картин разломаны, грязный ковер засыпан осколками стекла. Шторы сползли со сломанной гардины, правда, окна за ними не было. Да и все это место было сплошным надувательством.
Полицейский в форме валялся у дальней стены, верхняя губа, рот и подбородок в красных соплях. Из-за опрокинутого дивана торчала чья-то нога. Два детектива лежали, уткнувшись мордами в ковер.
Посреди останков разбитого кофейного столика стоял Раскольник Макфи. Рукав синего джемпера оторван, воротник белой рубашки выпачкан в крови. Руки сжаты в кулаки. Дышал тяжело.
На него наступали два офицера в форме, с резиновыми дубинками в руках.
Первый получил удар кулаком в лицо, сбивший его с ног. Второй ударил Макфи в грудь, заставив того отойти на пару шагов. Он уже взмахнул дубинкой над головой Раскольника, намереваясь…
Но Макфи был быстрее. Он схватил офицера за руку, вывернул ее, дернул к себе и врезал лбом прямо в нос несчастному засранцу.
Что-то хрустнуло, хлюпнуло, потом хриплый стон, и ноги полицейского подкосились. Раскольник схватил его за лямки защитного жилета и ударил коленом между ног.
И отпустил.
Тот рухнул на пол.
Раскольник поднял голову и взглянул на меня. Щеки и усы в мелких красных пятнышках. Грудь тяжело вздымалась.
– Ты. Сказал. Они. Ее. Найдут, – по одному вылетали слова.
Я вытянул руку ладонью к нему:
– О’кей, вы, самое главное, успокойтесь. Можете сделать это для меня, мистер Макфи?
– Это. Уже. Во всех. Газетах. А эти. Мне. Какое-то дерьмо. Лепят. – Отхаркнулся и плюнул на спину одного из полисменов. – Ублюдки.
– Сейчас сюда вооруженная группа захвата нагрянет. – Я оглянулся на притаившихся за дверью идиотов. – Так ведь?
У них глаза на лоб полезли, и все бросились врассыпную. Придурки.
– Это то, чего вы хотите, мистер Макфи? Провести остаток дня с дыркой от пули?
Его дыхание стало успокаиваться. Не такое жестокое стало.
– Я рассчитывал увидеть офицера по связям с семьями пострадавших. Но он даже не стал со мной говорить.
Полицейский, лежавший у стены, пошевелился.
Макфи подошел к нему, пнул в живот:
– БЕГИ ПРОЧЬ ОТСЮДА, КАК БУДТО Я КАРА НЕБЕСНАЯ!
– Это не поможет, мистер Макфи, только хуже будет. – Похромал ближе к нему. – Давайте-ка посидим тихонечко, и, я думаю, у нас получится…
Вдруг в комнате раздался резкий визгливый звук, высокий и дрожащий, как у охранной сигнализации, когда машину вскрывают. Я застыл. Черт возьми, монитор на ноге. Комната для встречи с родственниками, та самая, где мы были, находилась на противоположном конце здания и четырьмя этажами ниже той, где была Элис.
Я сделал пару шагов в сторону двери… и чертов визг не прекратился.
Блестяще.
– МИСТЕР МАКФИ, СЛУШАЙТЕ ВНИМАТЕЛЬНО. НУЖНО, ЧТОБЫ ВЫ ЛЕГЛИ НА ПОЛ ЛИЦОМ ВНИЗ И ПОЛОЖИЛИ РУКИ НА ЗАТЫЛОК!
– МОЯ ДЖЕССИКА ЗАСЛУЖИВАЕТ…
– ОНИ ВАС ЗАСТРЕЛЯТ!
Он с шумом выдохнул:
– ДА Я ИХ В КУСКИ ПОРВУ! ВСЕХ!
– НЕ БУДЬТЕ ИДИОТОМ! – Не отступать. Какая разница, как говорить, громко или тихо. – ЛОЖИТЕСЬ! НА ПОЛ! БЫСТРО!
Дверь распахнулась и врезалась в стену рядом со мной. В комнату ворвалась пара спецназовцев, в боевой форме, как у САС, в шлемах и шарфах, чтобы лиц не было видно.
Выхватили тейзеры – эти штуки выглядели как детские игрушки: ярко-желтый корпус и неоново-синий картридж на конце.
Давно пора.
Я вытянул руку:
– ВСЕ О’КЕЙ, Я ВЗЯЛ ЕГО, НУЖНО, ЧТОБЫ ВСЕ…
А потом эти ублюдки выстрелили в меня.
30
– О чем вы, черт возьми, думали? – Детектив-инспектор Смит маршировал взад-вперед по кабинету, протаптывая тропинку в грязном ковровом покрытии. – Напасть на отца жертвы в полицейском участке… Да вы представляете, что из нас пресса сделает?
Дежурный врач отвел фонарик от моего левого глаза, потом снова посветил. Его рука, покрытая желтыми печеночными пятнами, дрожала, когда он его выключал и прятал в свою сумку.
– Как болит? Если по шкале от одного до десяти?
– Вроде как ногу отсидел и судороги в одно и то же время.
У ящика с документами Смит повернулся на сто восемьдесят градусов и направился обратно:
– Как только закончим с вами, я его оформлю, и в камеру. Физическое насилие, уничтожение собственности…
– Жить будете. – Док улыбнулся, обнажив покрытые никотином зубы. – В меня из тейзера никогда не стреляли. Всегда думал, что лучше не встречаться с подобными штуками.
– У меня особого выбора не было.
Смит ткнул в меня пальцем:
– Вам повезло, что оперативная группа спасла вас от обвинения в убийстве!
Очень хорошо. Поиграли, и хватит.
Я сполз со стола:
– Зато теперь я их не вижу, а? И мне ничто не помешает оторвать тебе голову, безмозглый кусок…
Голос прорезал комнату. Женский. Резкий:
– Спокойно, мистер Хендерсон, этого вполне достаточно. – В дверях стояла детектив-суперинтендант Несс, руки скрещены на груди.
За ней в коридоре возник Джейкобсон, на губах кислая улыбка.
Несс неопределенно махнула рукой, куда-то в направлении камер в подвале:
– Кто-нибудь сможет мне объяснить, почему комната для встречи с родственниками разгромлена, шесть офицеров полиции и один из гражданской службы в реанимации, а отец Джессики Макфи задержан?
Смит напряг спину и вздернул вверх маленький подбородок:
– Я только что об этом говорил, шеф. Мистер Хендерсон впал в ярость, нарушил условия своего освобождения, напал на…
– Я никого и пальцем не тронул, придурок. – Повернулся к Несс. – Раскольник просто хотел узнать, что случилось с его дочерью. Он утром просыпается, а все уже в газетах напечатано, но эти идиоты даже поговорить с ним не соизволили. Ну, он и того… разнервничался.
– Разнервничался? – Правая бровь Несс поползла вверх. Да он сквозь эту комнату прошел, как сквозь бумажный мешок.
– Его дочь совсем недавно была похищена серийным убийцей. И это не… – Стиснул зубы. Глубокий вдох. Закрыл глаза. Выдох. – И не надо обращаться с ним как с монстром. Даже если он им и является.
