Я пристально посмотрел на него:
– А, так вот.
Молчание.
– Хорошо, Даррен. И что случилось потом?
– В первый раз я подумал, что она хочет, чтобы я ее отшлепал. Ну, понимаете, просто для забавы. Я знаю, что это усиливает формирование гендерного стереотипа и мужскую доминацию, но она сказала, что не надо из-за этого сопли пускать. Она не хотела, чтобы я ее отшлепал, она хотела, чтобы я ее избил.
– Ну и как вы, избили?
Его глаз расширился от ужаса.
– Нет, конечно, я ее не бил! Я не верю в физическое подчинение женщины и во всякую старомодную сексистскую чепуху… Но она не отставала, все приставала ко мне, а потом стала на меня бросаться и вопить мне в лицо… – Даррен отвернулся. – И я сделал это. Ударил ее, я не хотел, просто… И все произошло, она… – Кашлянул. – Вы понимаете.
Элис побарабанила пальцами по столу:
– И она сексуально возбудилась.
– Иногда мне кажется, что она… путала жестокость с любовью. Как будто это было одно и то же. Так и пошло. Ей это было нужно… чтобы чувствовать себя желанной и ценимой, а я… – Он оскалился разбитым ртом. – А я себя ненавидел.
Этому можно было найти сотни тысяч оправданий, вроде тех, которыми пользуются насильники, до смерти избивая свои ненаглядные половинки, но здесь было что-то новенькое.
И пока он размазывал слезы по своему покрытому синяками лицу, я достал мобильник и показал Даррену фотографию, которую мне послала соседка Джессики, Лиз Торнтон:
– Этого человека узнаете?
Он пару раз моргнул, шмыгнул носом:
– Это тот извращенец, который у них в мусорных баках копался, точно? Я однажды за ним погнался. Мы с Джессикой подходили к паркингу, а он у почтовых ящиков терся. Ну, вы понимаете, замки вскрывал или что-то вроде этого… Я крикнул, он бросился бежать, я за ним.
– Вы заметили его лицо?
Даррен покачал головой:
– Темно было. Он забежал в лес, а я не стал за ним бежать, больно мне нужно ножом в живот в темноте получить. Или еще что-нибудь.
Я спрятал телефон:
– Так кто же вас избил?
– Я не могу… – Глубокий вздох. – С лестницы упал.
– И кто-то умудрился вам на живот ботинком наступить, пока вы падали? – Я откинулся на спинку стула и стал пристально смотреть на него, пока он снова не опустил глаза и снова не стал теребить гипс на руке.
– Избили вас в четверг ночью. А в пятницу вы послали Джессике Макфи сообщение, в котором написали, что больше никогда не хотите ее видеть.
Все совершенно очевидно.
Он не поднимал головы.
– Это был ее отец, не так ли? Раскольнику Макфи очень не нравилось, что какой-то безбожник из Данди его дочурку перепахивает.
Даррен поднял голову, раскрыл здоровый глаз:
– Нет! Ничего такого не было, не прикасался он ко мне, это был несчастный случай! Я никого не обвиняю!
* * *
– Прости… – В темном промежутке между нашим краденым «ягуаром» и припаркованным рядом обшарпанным «рено» Элис теребила связку ключей. Еще раз нажала на кнопку электронного замка:
– Раньше работал…
– Дай мне. – Я протянул руку, она отдала ключи.
Многоэтажка воняла гнилыми сорняками, приправленными грязной вонью стоялой мочи. Лужа растекалась во всю длину бетонного пола, углубляясь у лифтов почти до щиколоток, приливная волна раскачивала пластиковые бутылки и пакеты от картофельных чипсов. Относительно сухое место находилось у дальней стены. Даже лестницы были использованы в качестве писсуаров.
Элис сморщила нос:
– Может быть, батарейка новая нужна, или, может быть, можно…
– Или мы просто сделаем вот так. – Я сунул ключ в замок.
– О-о, а я об этом забыла совсем…
Детский сад.
Я со скрипом открыл багажник. Ничего, кроме клетчатого одеяла и потрепанного «СПРАВОЧНИКА АВТОМОБИЛЬНЫХ ДОРОГ ШОТЛАНДИИ» двадцатилетней давности. Достал одеяло, постелил на заднее сиденье.
– Эш, прости, я совсем не думала, что это так много времени займет и…
– Сейчас мы вряд ли сможем что-то сделать.
Вещи, купленные в супермаркете, гремели и брякали, пока я перегружал их в багажник, брезент оставил напоследок, закрыв им все сверху.
– Может быть, если поторопимся, дороги еще в пробках не встанут? Эш?
Я захлопнул багажник.
– Эш?
– Может быть. – Похромал к машине, сел, откинулся на спинку сиденья. Судя по часам на панели, было уже почти пятнадцать минут шестого. Надо было отсюда выбираться, пока еще была возможность.
* * *
Дворники «ягуара» со скрипом елозили по стеклу, размазывая дождь в радужные полукружья, в лобовом стекле отражался блеск габаритных огней машин, длинной очередью уныло тянувшихся по мосту Дандас. Светофоры испускали шары тошнотно-желтого света. Небо черное, как раковая опухоль.
На другом конце линии суперинтендант Несс на мгновение замолчала. Потом:
– Да, я поняла… Так мы что, будем наказывать его за домашнее насилие?
Машина протащилась вперед еще на метр.
– Джейкобсон сказал, что все будет зависеть от вас. У Даррена есть алиби на то время, когда пропала Клэр Янг, а Элис говорит, что он не совпадает с психологическим портретом. Так что, по всей видимости, это не Потрошитель.
Из-за бурчания двигателя голос Элис был едва слышен:
– Спроси ее про письмо.
– А что насчет письма? Что вы Раскольнику сказали?
Из трубки раздалось шипение:
– Мистер Макфи был проинформирован о том, что мы получили еще одно письмо от некоего лица, представляющегося как Потрошитель. Я хотела убедить «Ньюз энд Пост» не публиковать его, но доктор Дочерти полагает, что, если похититель не увидит письмо напечатанным, он может подумать, что мы не воспринимаем его серьезно. Джессика Макфи и без этого находится в большой опасности.
– Вы дадите Раскольнику копию письма?
– Конечно, можно дать ему копию, но завтра утром он все равно его увидит.
Элис махнула мне рукой.
– Нам тоже копия нужна.
– Зайдите в управление, найдете в пакете документов для прессы.
– Можно по электронной почте? Я сейчас занят.
Пауза.
– Что?
– Спросите у Джейкобсона. Мой испытательный срок закончился, вам так не кажется?
Машина еще немного продвинулась вперед. Долгое молчание, прерываемое стоном резины по залитому дождем стеклу.
