Я направил пистолет ей в лоб:
– Если он только к ней прикоснется, следующая пуля тебе голову разворотит.
Она вздохнула. Обернулась. Нахмурилась:
– Джозеф?
Где-то вдали взревел мотор мотоцикла – звук растворился в ночи, не оставив после себя ничего, кроме шелеста дождя.
– И где, черт возьми… – Покачала головой. Закрыла глаза, приложила ствол своего пистолета к коже между бровями. – Говорили мне про него, но я и слушать не стала. Нет, дам ублюдку еще один шанс, сказала я. Пусть докажет. Добрая слишком, вот в чем моя проблема. – Опустила пистолет, крикнула: – Френсис! Отрежь ухо этой суке к гребаной матери!
Застонал Хитрюга, он лежал на спине, наполовину обмотанный прозрачной пластиковой пленкой.
По зонту миссис Керриган стучал дождь.
– Френсис? – Вздох. – Твою ты мать, подойди-ка сюда на пару секунд… Ладно. – Дуло ее пистолета снова уставилось мне в грудь. – Не могу найти приличных сотрудников.
Из-за внедорожника появилась темная фигура. Кашлянула.
Миссис Керриган кивнула:
– Наконец-то. А теперь давай заводи свою задницу, а то я быстро изменю свое решение относительно перспектив твоего служебного роста.
Фигура сделала несколько шагов вперед, под свет фар. Высокий, худой, синий джемпер и прилипшая к телу мокрая от дождя белая рубашка. Мокрые волосы липли к голове. Раскольник Макфи.
– Френсис, я больше не буду повторять.
Раскольник поднял правую руку, в сжатом кулаке блестело что-то похожее на кувалду.
– Он занят.
Миссис Керриган обернулась. Рука Раскольника резко опустилась, и тяжеленный молот врезался ей в висок. Во все стороны брызнула кровь, заляпала фары внедорожника. Она еще продолжала двигаться – и так, в полуповороте, рухнула на асфальт, ударившись о него, как мешок с мокрым бельем в прачечной.
Лежала, стонала, правая рука дергалась, все еще сжимая пистолет.
Пам – кувалда упала на землю.
И вроде бы не такая уже и крутая…
Я сделал шаг вперед:
– О’кей, это…
– «Так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от руки притеснителя». – Процитировав пророка Иеремию, Макфи наступил ногой на руку, державшую пистолет, и повертел каблуком из стороны в сторону. Пистолет со стуком упал на асфальт. Он наклонился и поднял его. Покрутил в руках. Провел пальцами по стволу. Вздохнул. – Знаешь, никогда не мог понять, в чем привлекательность этой штуки. Обезличенный. Легкий. Дай трехлетнему мальчишке – и он убить сможет. Разве это правильно?
Миссис Керриган закашлялась, потом ее вырвало, потом она попыталась перевернуться на бок. С кончика носа капала кровь.
– Гннггххх…
Я, прихрамывая, подошел поближе, взвел пистолет:
– Так, никому не двигаться.
Раскольник схватил миссис Керриган за волосы, поставил на колени. Запрокинул ей голову вверх, чтобы она смотрела на него.
– Слушай внимательно, милая, потому что повторять я не буду.
Она плюнула в него, пенистым таким комком мокроты, с примесью красного.
– Я… я тебя… я тебя кончу, мразь!
– Эш Хендерсон ищет мою дочь. И пока он этим занимается, он находится под моей защитой.
– Я убью тебя и всех, кого ты когда-нибудь любил! – С каждым словом громче и громче.
Я повертел перед ней пистолетом:
– Мы с тобой еще наши дела не закончили.
– Я ИХ НАЙДУ И…
Раскольник врезал ей кулаком в лицо.
Голова миссис Керриган дернулась назад, закачалась из стороны в сторону. Она потрясла ей, потом снова уставилась на Макфи, кровь капала у нее с подбородка.
– Ты, мразь, лучше убей меня сразу, потому что если ты меня не убьешь…
Он улыбнулся:
– Я знаю, как это работает. Понимаешь, ты и я – мы с тобой одинаковы. Только в разных окопах сидим… – Подмигнул: – А вы как думаете, мистер Хендерсон?
– Она должна умереть. Прямо здесь. И сейчас. И я это сделаю.
Раскольник посмотрел туда, где лежал Хитрюга, распластавшись на спине под дождем.
– А с этим жирным голым парнем что случилось?
– Это все она. Пытала его, глаз вырвала.
– И ты из-за этого хочешь ее убить?
Я развел руками:
– А вы как думаете? Это злобный, мерзкий, опасный для всех кусок дерьма. Оставьте ее в покое, и она, я не шучу, начнет и вас преследовать. Просто нужно ее убить.
Раскольник вздохнул:
– Это совсем не по-христиански, мистер Хендерсон. Левит, глава двадцать четвертая, стих девятнадцатый: «Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал: перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать».
Миссис Керриган подняла бледное, как воск, лицо:
– Матфей, глава пятая, стих тридцать восьмой: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую».
Я приставил ей ко лбу дуло пистолета:
– Урок Библии закончен. Если…
Кулак Раскольника врезался в меня, как встречный автомобиль. Перед глазами вспыхнули и завертелись желтые и черные круги, потом в ушах зашумело, и потом глухой удар – это когда я свалился на мокрый асфальт. Прости меня, Господи…
– Мы разговариваем, мистер Хендерсон. Не надо перебивать.
* * *
Кто-то надавил мне на запястье. Отогнул от рукоятки пальцы, один за другим. Потом давить перестали, меня оставили в покое, только во рту появился мерзкий привкус ржавого металла, проливавшийся из внутренней стороны щеки. Не понимаю, зачем ему была нужна кувалда – его кулак был не хуже.
Я лежал на боку под дождем. Сморгнул крутящиеся перед глазами точки.
Раскольник сунул мой пистолет себе в карман. Снова схватил миссис Керриган за волосы:
– Я очень разочарован – ради прощения Библию цитируешь? Это ниже твоего достоинства. – Встряхнул ее слегка. – Знаешь, я тут небольшое исследование провел, теперь знаю, что ты сделала. Пришло время искупить грехи.
Она оскалилась:
– В аду встретимся.
– Возможно. – Взглянул на Хитрюгу. – Только ты косой должна быть. – В его руке рявкнул ее пистолет. – Помолимся.
39
Мгновение тишины, потом начались вопли. Глаза миссис Керриган вылезли из орбит, рот искривился в гримасе над оскаленными зубами. Она сидела на мокром асфальте, обняв руками правую лодыжку, и раскачивалась взад и вперед. Из дырке в туфле капала кровь.
