– А при чем тут я?! Мне сказали – это игра. Надо подергать за усы этот жирный «лексус». Покуражиться. Я всего лишь пару раз его подрезал! Мне сказали, водитель сбил одного из наших! Байкера! Я отомстил за друга! Разве это плохо? Ну и что, что я его никогда не видел! Он был один из нас, понимаете? А мы – это братство! Мы – банда! Кто именно мне сказал, что водитель «лексуса» сбил байкера? Кира…
– Меня-то за что?! Ничего я не делал! Да случайно я снес это зеркало! Этот джип сам на меня налетел! Мы просто ехали. Куда ехали? В Воронеж, к Кире…
– Кто?! Я?! Да это был безобидный флеш-моб! Я понятия не имею о том, что этот джип упал с моста! Я не читаю криминальную хронику! И телек не смотрю! Я что – похож на придурка? Кто организовал этот флеш-моб? Да Кира, конечно! У кого еще столько фантазии?..
– Что она мне пообещала? Почему это мне? Нам. Мы – банда. А банде нужно логово. Кира сказала, что это будет наша усадьба и наш дом. Наше логово. Я там был, там супер! У моих родителей двушка в спальном районе. Само собой, я от Старковских хором потащился. Подумал – вот буржуи! А Кирку выгнали. Я просто хотел их проучить. Отомстить за нее. У Киры в Москве две огромных квартиры?! Вот сука! Нет, я ничего не знал. Все расскажу, пишите…
– Только маме не говорите… Пожалуйста, маме не говорите…
– Отец мне велел все подписать. Он сказал, что тогда вы меня отпустите. У нас дом под Парижем. Почему сразу за́мок? Просто дом. Все ехали, и я ехал. Я ничего такого не делал. Просто ехал. Правда, что вы меня отпустите? Я все подпишу. Все, что скажите…
Люба удивлялась тому, как легко они ее сдали, Киру. Причем, все. Вместе они были крутыми байкерами, бандой, а по отдельности – трусами. Ныли, пытались давить на жалость, припугнуть своими влиятельными родителями. А узнав, что в этих стенах никакое влияние значения не имеет, потому что речь идет о государственной безопасности, моментально сдувались. Некоторые даже говорили:
– Только не бейте!
Еще больше, чем родителей, они боялись боли, физических страданий и увечья. Нет, они не готовы были страдать ни за свою подружку, ни за идею. У них была слишком хорошая, сытая жизнь, и уголовное дело могло поставить их светлое будущее под угрозу. Ни один не сказал:
– Я виноват.
И ни один не стал выгораживать Киру, беря часть вины на себя. И Кира сломалась.
– Моя мать спятила от жадности, – устало сказала она. – Ну, куда ей столько денег? Я сказала: давай продадим кольцо, и ты мне отдашь мою долю. А она устроила истерику. Я, мол, бездельница, только и умею, что спускать эти самые деньги. Но не умею их зарабатывать. Это я-то! – Кира невесело рассмеялась. – А кто все придумал? Кто устроил так, что московская квартира не досталась тетке с Украины? Да, я соврала своим друзьям, что водитель «лексуса» сбил байкера. Это я организовала травлю, вследствие которой машина моих родителей упала с моста. Мать помешалась на своих деньгах. Сказала, что ей пора подумать о себе, о своей обеспеченной старости. И мне о муже и о детях. И пока я не рожу, не буду получать от нее ни копейки.
– А ваш отец? Его-то вы за что убили?
– Достал своими нравоучениями, – поморщилась Кира. – Думаете, он был лучше нее? Просто трусливее. Все время ныл: «А может, не надо? Может, повременим?» Он готов был целыми днями лежать на диване и ждать, когда все случится само собой. Мне пришлось бы делить с ним наследство. И он все ныл бы да ныл. А потом женился бы на какой-нибудь предприимчивой девке. И та принялась бы меня обирать. Отец ведь был тряпкой. Я знала, что у него есть любовницы. Он с ума сходил по молоденьким. И я подумала: лучше обоих, сразу. Чем мучиться по отдельности.
Она так и сказала: мучиться. Ее цинизм просто поражал.
– Да, – сказал Любе муж после того, как они добрались наконец до дома. – Выросло поколение! Похоже, наша элита еще не поняла, что натворила. Они пришли к власти, голодные, беспринципные, многих из них постреляли на пути к заветной кормушке. А те, кто остался и забрался на самый верх пирамиды, подумали: пусть у наших детей будет совсем другая жизнь. Пусть их сия чаша минует. И этим детям, так называемой золотой молодежи, дали все. Они все получили без борьбы. Они уверены, что существующий порядок вещей незыблем, и власть, равно как и капиталы, передается по наследству. Их тупость поражает. Снобизм и лень. Они совершенно не видят краев и наивно полагают, что ровесники, которым с происхождением не так повезло, будут отстаивать их интересы. И это целое поколение! Нет, они не сумеют удержать то, что перейдет им по наследству. Когда их родители одряхлеют, начнется новый передел.
– Леша, что ты такое говоришь! – ужаснулась Люба.
– Так, мысли вслух. Ну что, ты сегодня убедилась уже в моей правоте?
Люба невольно вспыхнула. После того, как Кира Старкова отправилась в Следственный изолятор, они с мужем поехали в мебельный магазин за сервировочным столиком.
– Сколько же их много… – Люба в растерянности стояла посреди огромного зала. Она даже заподозрила, что муж нарочно привез ее в самый большой мебельный магазин из всех существующих. – Нет, я так сразу не могу.
– Хорошо. Хотя бы определись: белый или черный?
– Конечно, черный! Или нет… А почему обязательно эти два цвета?
– Не обязательно. Выбирай любой.
– Мне вон тот нравится! – она кинулась к бежевому лакированному чуду с причудливо изогнутой ручкой, но остановилась на полпути. – Ой, а он подойдет к нашему интерьеру?
– Не знаю, тебе решать, – Алексей загадочно улыбнулся.
– А вон там столики с рисунком! – она развернулась на девяносто градусов. – Ой, Леша! Какие же они красивые! Давай купим с рисунком? Ты не возражаешь?
– Я не возражаю.
Люба в растерянности остановилась посреди сервировочных столиков с фотопечатью. Рисунков было много и все разные.
– Цветы или города? А может, восточные мотивы?
– Не знаю, сама решай.
– Леша, ну скажи хоть что-нибудь! – взмолилась она.
– Сначала определись хотя бы с цветом.
– Белый! – выпалила Люба, хотя пять минут назад также решительно заявила: – Черный.
– Все? Уверена?
– Да! То есть не совсем. Нет. Точно, не белый. И не с рисунком, их слишком уж много.
– Тогда бежевый?
– Да! Нет… Он какой-то странный.
– Тогда определись со стилем: классика, модерн или хай-тек.
– Классика! Постой… А гостиная у нас в каком стиле?
– Прованс.
– А-а-а… А что это такое?
– Мне все понятно, – Градов вздохнул. – Впрочем, я и раньше это знал. Ты абсолютно не умеешь делать выбор. У тебя в голове – рельсы. Стоит только появиться развилке, и ты теряешься. Вывод?
– Ты преувеличиваешь.
– Тогда какой мне выписать столик?
