Я впервые у Чёрного моря. Август – курортный сезон, когда здесь много отдыхающих, которые живут своей жизнью, как, впрочем, и местное население – со своими, как говорят, радостями и горестями. А порою они (жители этого полуострова) могут поделиться с приезжим людом таким воспоминанием, в котором бывает трудно уловить грань между реальным событием и легендой, сказкой.
Я же ходила по берегу моря от Тихой бухты до Кара-Дага, влюбленная в красоту природы. Без устали смотрела в даль моря, и оно казалось бесконечным, одушевлённым существом, мудрым, щедрым, величавым и непредсказуемым. А над ним летали белоснежные чайки. Чайки и море – вот что поглощало мои мысли и чувства. Мне хотелось быть одной в этом загадочном окружении.
Так прошла первая неделя отдыха. Но однажды в тихий летний вечер, когда только начинали сгущаться сумерки, я шла, можно сказать, уже проторенной мною дорожкой к Кара-Дагу и у подножия увидела огонёк. Кто-то развел костёр. Когда подошла поближе, огонь уже угасал, и только светились еще не истлевшие угольки.
Над костром стоял металлический треножник, на котором был подвешен котелок. Слышалось урчание кипящей воды, и даже до меня доносился запах варёной рыбы.
У костра сидели раздетые до пояса трое мужчин. Один из них, помешивая в котле большим черпаком, причмокивал, несколько раз повторяя: «Поспела, родимая. Ох, и вкусная юшка!»
Он сидел ко мне спиной, и я не могла видеть его лица. Двое сняли котелок, замелькали бутылка, стаканы, деревянные ложки. От круглого хлеба отрезались большие ломти. Начался пир. Я стояла в сторонке и молча наблюдала эту картину.
И вдруг у берега закружила стайка чаек.
– Смотрите, чайки к берегу подлетели и кричат. Это к шторму, – сказал самый молодой мужчина.
– Чайка – птица удивительная. Это не просто птицы, в них поселяются души погибших моряков, – услышала я голос стоявшего ко мне спиной.
Меня поразила эта фраза. Подошла поближе к говорившему. Поздоровалась.
– Уха заманила? – спросил самый старший из компании. – Присаживайтесь!
– Нет, не уха, о чайках услышала. Расскажите, пожалуйста.
– Ну, что ж, дохлебаем уху – если наберетесь терпения, расскажу о чайках. Видать, приезжая?
– Из Москвы.
Мужчины с аппетитом ели уху. Пропустили по две стопочки. Думала, захмелеют. Ничуточку.
Ложки уже скребли дно котелка, а кости рыбные выплевывались прямо в щебень.
– Спасибочки, – облизав ложки и сунув их в карманы, двое мужчин удалялись, поглядывая на меня.
– Ну что, ждёте? – обратился ко мне тот, который остался. – Терпеливая… А расскажу я Вам старую и, на первый взгляд, неправдоподобную историю.
Мой собеседник взглянул на затухавшие угли и сел к ним спиной. Я тоже присела на освободившийся камень. И он начал свой рассказ.
…Это произошло незадолго до Отечественной войны. Было мне лет пятнадцать. Жили мы с левой стороны Кара-Дага. Мои старики приехали сюда отдыхать с Урала, да море отца заманило. Так и остались здесь.
По соседству с нами жила одна татарская семья. Хозяин – сухопарый, молчаливый человек, и его жена (говорили, больная чахоткой), маленькая плаксивая женщина. Как они жили, что делали – мы не интересовались. Не говорят – не надо.
Но вот появилась у них девочка-красавица лет тринадцати. Белокурая, с золотистым отливом коса ниже пояса, голубые глаза, белолицая. Видно, из далёких мест. Думаете, выдумываю?! Нет, вот-те крест, – и он по-русски три раза перекрестился.
Я издали любовался на неё и думал: откуда она взялась? Но по-прежнему – ни они к нам, ни мы к ним. Проходили мимо, здоровались и молчком.
Прошло года три, женщина умерла. Теперь девица стала ходить на рынок, и тоже молчком. В те времена многие так замкнуто жили.
Так проходит еще около года. Однажды заходит к нам девушка с глазами, распухшими от слёз, и просит помочь похоронить тятеньку. Удивились: какой он ей «тятенька»? Помогли. Она одна осталась. Никого другого около мы не видели.
А был в поселке обычай: по окончании сезона рыбной ловли, когда рыбаки колхоза возвращались на берег, всем миром выходить их встречать. Смотрю: и та девица пришла в этот раз. Стоит в сторонке. Вот, думаю, удобный случай познакомиться. Только хотел подойти, а тут к ней подходит моряк.
– Не меня ли ждешь, красавица? – слышу, прозвучал густой баритон. Вздрогнула она, обернулась. Перед ней стоял широкоплечий молодой мужчина с большими карими глазами и улыбался. Она пристально посмотрела на него, помолчала, и вдруг слышу…
– А, может, и тебя, – ответила красавица.
– Так вот он я. Бери, не бойся – не пожалеешь.
Его большая сильная рука мягко легла на её плечо.
Она не сняла ее и опять стоит молча.
– Как звать тебя?
– Елена, – несмело ответила девица.
– А я Иван, Иванушка, – как-то тепло добавил он. – Аленушка и Иванушка – как в сказке. Пошли, Аленушка?
– Куда? – удивилась она.
– Куда поведешь, туда и пойду за тобой, хоть на край света. Теперь я от тебя не отстану до конца жизни.
Она пошла, он за ней. И, слышу, он говорит:
– Не поверишь. Я на Балтике служил, всё хорошо было, в загранку плавали, и вдруг ни с того ни с сего потянуло меня на Чёрное море. Даже на тральщик пошел служить. Тянуло что-то. Может, чувствовал, что тебя встречу. Ты здешняя?
– Нет, я из Архангельска. Знаешь такой город?
– Как не знать!
Она как-то с удивлением посмотрела на него.
– Правда? А мой отец служил там на флоте задолго до войны и подружился с моряком-черноморцем. И когда он очень тяжело заболел, меня отправил сюда, к своему другу. Но вот и он умер. Я осталась одна.
Так соединились Елена и Иванушка.
Шло время. Аленушка теперь вместе с другими жёнами встречала своего мужа с моря. От него так же пахло рыбой, так же на неё смотрели добрые карие его глаза. Печально было одно: не было детей.
Рассказчик помолчал. Молчала и я. О чём он думал? И заговорил, помолчав.
Нежданно-негаданно началась война. Тральщики уходили в море, но часто кто-то не возвращался. Появились в посёлке вдовы. Не встретила однажды своего мужа и Аленушка. Но не поверила, что нет его. Она каждый день ходила к причалу и долго-долго смотрела вдаль. Ждала, ждала с утра до вечера. Возвращалась домой одинокая, усталая.
Глаза её потухли, плечи опустились. Шла, ничего не замечая. Не видела, что её сопровождает большая белая птица-чайка. Птица настойчиво что-то курлыкала, желая обратить на себя внимание. Однажды, когда Аленушка подходила к дому, ей послышался голос мужа. Подняла голову – увидела белую птицу-чайку. Протянула к ней руку. Птица клювом коснулась её пальчиков и улетела.
