Cтраница 30
Я ринулась за ней. Через сто ступенек у меня заболели икры. Через двести ступенек стало трудно дышать, и любой глоток раскаленного воздуха обжигал легкие. Через триста ступенек потемнело в глазах, и я подумала, что еще немного, и упаду. Атара подбадривала меня: через сто пятьдесят ступенек она показала, как правильно ставить ноги, чтобы они меньше уставали, через двести семьдесят пять – дала хлебнуть из своей бутылки с минеральной водой, а через триста пятнадцать – предложила спеть что-нибудь. Я решила, что Атара издевается, а она сказала: «Когда завоевываешь город, нельзя останавливаться на полпути и нельзя отдыхать, но можно отвлечься, и это очень помогает». А через четыреста двадцать три ступеньки она сказала: «Знаешь, что мы с тобой делаем? Мы устанавливаем рекорд. За последние десять лет – как минимум – никто не прошагивал Хайфу вверх. Не спрашивай, откуда я знаю, – я просто знаю». А через пятьсот сорок одну ступеньку я рухнула на выцветшую траву в овраге у синагоги: больше ступенек не было, и до дома оставалось несколько шагов – через поредевшие заросли. Я рухнула на траву и, как только отдышалась, зарыдала: «Не хочу уезжать из Хайфы, не хочу!» Атара погладила меня по спине (а она очень редко кого-то гладила) и сказала: «Не плачь – ты уже все доказала. Ты завоевала город, и теперь он у тебя внутри, куда бы ты ни поехала, где бы ты ни жила». И я прижалась к Атаре мокрой щекой и подумала, что Хайфа стала любимым городом только недавно, когда я узнала о том, что уезжаю, и что по-другому не может быть – в любимых городах не живут – они живут в тебе, но это правильно, это хорошо, потому что у каждого человека должен быть любимый город – даже у меня.
