– Что? – Должно быть, я задремала.
– У тебя в волосах лодка.
– А?
– Я говорю, у тебя лодка в волосах.
Я пытаюсь приподнять голову, но у меня не получается. Этьен не шутит. К нам подбегает взволнованный мальчик возраста Шонни и что-то торопливо говорит по-французски. Этьен смеется, а я пытаюсь выпутать игрушечные паруса из волос. Лодка опрокидывается, и мои волосы погружаются в бассейн. Мальчик кричит на меня.
– Эй, может, поможешь?
Я сердито смотрю на Этьена, который уже чуть ли не повизгивает от смеха. Он пытается взять себя в руки, а мальчик дотягивается до моих волос и тянет за спутанные пряди.
– Ай-яй-яй!
Этьен рявкает на него, и мальчик меня отпускает. Этьен аккуратно касается моих волос и начинает выпутывать деревянную парусную лодочку. Он отдает мальчику игрушку и уже более мягко просит не направлять ее на невинных прохожих. Мальчик хватает игрушку и убегает.
Я выжимаю волосы:
– Уф!
– Вода здесь чистая, – ухмыляется Этьен.
– Ну конечно. – Мне даже нравится, что он догадывается, о чем я думаю.
– Пошли. – Сент-Клэр встает и протягивает мне руку.
Я хватаюсь, и он помогает мне встать. Я жду, что он отпустит мою руку, но нет. Вместо этого он ведет меня в безопасное место подальше от бассейна.
Держаться за руки так классно. Так приятно.
Как бы мне хотелось, чтобы друзья чаще брали друг друга за руки, как дети на улице. Непонятно, почему, вырастая, мы начинаем этого стесняться. Мы усаживаемся на траве под сенью цветущего каштана. Я высматриваю «газонную полицию» в маленьких кондукторских шапочках, которая постоянно гоняет горожан с газонов, но никого не вижу. Когда дело доходит до подобных вещей, Этьен просто талисман. У меня промокла сзади вся рубашка, но это даже приятно.
Мы все еще держимся за руки.
Наверное, пора их разнять. Сейчас было бы удобнее всего это сделать.
Почему мы не отпускаем руки друг друга?
Я разглядываю бассейн. Этьен тоже. Но лодки нас не интересуют. Его ладонь горит, но он не отпускает мою руку. И затем… он придвигается ближе. Всего чуть-чуть. Я опускаю глаза и вижу, что его рубашка задралась вверх, обнажая спину. Его кожа гладкая и бледная.
Самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела.
Парень придвигается еще, и я делаю то же самое. Рука к руке, нога к ноге. Он сжимает мою ладонь, предлагая посмотреть на него.
Я делаю так, как он хочет.
Темные глаза Этьена ищут мои.
– Что мы делаем? – смущенно произносит он.
Он такой красивый, такой совершенный. У меня кружится голова. Сердце колотится, пульс учащается. Я подставляю ему лицо, и он наклоняется ко мне. Закрывает глаза. Наши губы легонько соприкасаются.
– Я сделаю это, если попросишь, – говорит он.
Он проводит пальцами по моим запястьям, и внутри разгорается пожар.
– Поцелуй меня, – говорю я.
И он исполняет просьбу.
Мы целуемся как сумасшедшие. Словно от этого зависят наши жизни. Его язык скользит внутри моего рта нежно, но требовательно. Я никогда в жизни не ощущала ничего подобного – и вдруг понимаю, почему люди говорят, что тают от поцелуев. Каждый дюйм моего тела жаждет слиться с Этьеном. Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю поближе к себе. В венах пульсирует кровь, сердце колотится. Я никогда еще никого так сильно не хотела. Никогда.
Этьен опускает меня на траву, и мы ложимся, целуясь прямо перед детьми с красными воздушными шариками, стариками с их шахматными досками и туристами с развернутыми картами, но мне все равно. Мне абсолютно наплевать на все это…
Все, чего я хочу, – это Этьен.
Вес его тела на мне – это что-то невероятное. Я чувствую, как он прижимается, и вдыхаю запах его крема для бритья, шампуня и еще… его самого. Самый восхитительный аромат, который я только могла вообразить.
Я хочу дышать им, лизать его, съесть, выпить… Его губы на вкус точно мед. И хотя на лице у него пробивается щетина и она щекочет мне кожу, это не важно, совершенно не важно. Его руки шарят по моему телу, и не важно, что его губы впились в мои, я хочу почувствовать его еще ближе, ближе, ближе…
И вдруг Этьен останавливается. Инстинктивно. Его тело напрягается.
– Да как ты мог?! – визжит девушка.
Глава тридцать девятая
Моя первая мысль: Элли.
Элли нашла нас и собирается придушить меня голыми руками, а кукловод, лошадки на карусели и пчеловоды станут свидетелями преступления. Мое горло побагровеет, я перестану дышать и умру. А затем Элли посадят в тюрьму, и она будет писать Этьену бредовые письма на кусочках отшелушенной кожи до конца его жизни.
Но это вовсе не Элли. Это Мередит.
Этьен резко отстраняется от меня. Мередит отворачивается, но я успеваю заметить, что она плачет.
– Мер!
Она убегает, прежде чем я успеваю что-то сказать. Я смотрю на Этьена, но он лишь растерянно потирает затылок.
– Вот дерьмо, – бурчит он.
– Вот именно, дерьмо, – соглашается Рашми.
Я с изумлением обнаруживаю, что они с Джошем тоже здесь.
– Мередит, – мычу я. – Элли.
Как же так получилось? У Этьена есть девушка, а еще у нас есть общая подруга, которая в него влюблена, что, в общем-то, никогда не было тайной.
Этьен вскакивает на ноги – его рубашка вся в следах от травы – и убегает. Он бежит к Мередит, выкрикивая ее имя, и исчезает за деревьями. Джош и Рашми что-то говорят, но я не могу разобрать ни слова.
Этьен только что бросил меня? Из-за Мередит?
В горле пересохло, я не могу сглотнуть. Меня не просто поймали за поцелуем с парнем, на которого у меня никаких прав, хоть это и был прекраснейший момент в моей жизни… В итоге он меня еще и бросил. На глазах у всех.
Передо мной, словно в тумане, возникает рука. Я разглядываю запястье, локоть, татуировки с черепом и костями, потом вижу плечо, шею и, наконец, лицо. Джош. Он хватает меня за руку и помогает встать. Мои щеки мокрые от слез, и я даже не помню, когда успела разрыдаться.
Джош и Рашми молча ведут меня к скамейке. Друзья терпеливо выслушивают всю эту чушь о том, что я не знаю, как это произошло, и что я не хотела никого обидеть, и что, пожалуйста, не надо говорить Элли. Что я ужасно поступила так с Мер, и теперь она никогда со мной не заговорит, и я не удивлена, что Этьен убежал, потому что я ужасный человек. Самый худший на свете.
– Анна, Анна, – перебивает меня Джош. – Если бы за каждую глупость платили один евро, я бы уже выкупил «Мону Лизу». С тобой все будет хорошо. У вас обоих все будет хорошо.
