– Ее парень, – произносит Ксандер.
– Конечно. – Вспоминаю тот день, когда Ксандер вошел в магазин, а Генри пел для меня. Ему тогда показалось, что Генри был моим парнем. Упс!
Он качает головой:
– Приятно познакомиться, Скай, Генри.
– Взаимно, – отвечает Скай, закидывая в рот еще один кусочек. – М-м-м… потрясающе.
Ксандер садится рядом со мной на диван и протягивает мне пластиковую вилку:
– Тебе лучше?
– Лучше? – Только через секунду вспоминаю, под каким предлогом сбежала из ресторана. – Ах да, уже лучше.
Он приподнимает бровь – так, будто разгадал мой секрет.
– Итак, Генри, – говорит Ксандер. – Твоя группа производит впечатление. Вы, ребята, что-нибудь уже записали?
– Нет. Мы над этим работаем. Надо заработать денег, чтобы оплатить студию.
– У меня есть доступ к студии, которую вы можете бесплатно использовать в любое время.
– Да ты меня наёживаешь?
– Я не… эм… наёживаю. Позвони мне, и мы договоримся.
Генри достает телефон, очевидно желая побыстрее вбить контакт, пока предложение в силе, и Ксандер диктует свой номер.
– Где все? – слышу я одновременно с позвякиванием колокольчика слова Мейсона.
Глава девятнадцатая
Я, выпучив глаза, смотрю на Скай, а она прикусывает губу.
– Мы здесь, Тик, – кричит Генри.
Я встаю, задаваясь вопросом, перехватить ли его прежде, чем он зайдет, но уже слишком поздно. Во всем своем величии к нам заходит Мейсон и широко улыбается мне:
– Ты вроде говорила, что хотела прийти на прошлой неделе, а сама исчезла. – Он в три шага пересекает комнату и притягивает меня в объятия, обдавая запахом сигаретных окурков и мятных леденцов. – Не думал, что ты из тех девушек, которые целуют, а потом сбегают, – произносит он мне на ухо – достаточно громко, чтобы это услышали все, – и целует меня в щеку.
Более неловкий момент и представить сложно. Я робко похлопываю его по плечу и выкручиваюсь из объятий. Комната погружается в тишину. Украдкой бросаю взгляд на Ксандера, чтобы понять, как он это воспринял, но его лицо, как и всегда, серьезно.
– Чувак, – говорит Генри, – Ксандер только что сказал, что мы можем использовать его студию, чтобы записать несколько треков.
Мейсон выглядит потерянным, поэтому я отхожу в сторону и знакомлю их:
– Мейсон, это Ксандер. Ксандер, это Мейсон.
Ксандер протягивает руку, но Мейсон сбоку дает ему пять:
– Здорово, чувак! – Затем пристально рассматривает Ксандера и добавляет: – Я тебя где-то видел.
– Он был на одном из наших концертов, – замечает Генри.
– Нет. Не там. Ты типа какой-то музыкальный продюсер?
Ксандер посмеивается:
– Нет, я друг Кайман. – Он специально выделил слово «друг» или мне показалось?
Мейсон смотрит на меня, в задумчивости наморщив лоб, а затем моргает и говорит:
– Не-а. Не помню. Спасибо за студию.
– Не за что.
Мейсон ложится на пол возле Скай и опирается на локоть. Передо мной будто разворачивается «Битва противоположностей» между Мейсоном на полу и Ксандером на диване. Нет двух более отличных друг от друга людей. И вот что странно – смотрю я на Мейсона и понимаю, что он, вероятно, подходит мне больше. Несомненно, больше, чем этот богатый парень, который почему-то желает со мной общаться. Печально, что я даже не знаю, какие парни мне нравятся. Разве я не должна это знать? Медленно опускаюсь обратно на диван.
Я не знаю, что сказать, чтобы развеять неловкое молчание. Думает ли Ксандер, что я бросила его, чтобы потусоваться с другим парнем? Мне хочется сказать: я не знала, что Мейсон придет, но от этого он наверняка почувствует себя глупо. Так что решаю ничего не говорить и, чтобы занять себя, нанизываю на вилку еще один кусочек цыпленка.
– Ой, взгляните на мою находку. – Скай вытягивает руку и трясет браслетом на запястье. – Десять долларов.
Все наклоняются к ее руке.
Мейсон проводит пальцем по голубому камню:
– Ты выкинула на это десять баксов? Съедобным не выглядит. На эти деньги мы могли бы заполнить холодильник. Верно, Генри?
– Аминь, брат, – отвечает Генри. – Думаю, сейчас там есть только упаковка горчицы.
– Нет, я съел ее вчера, – заявляет Мейсон, и мы смеемся.
– Ты съел упаковку горчицы? – спрашивает Ксандер. – Без ничего?
– Я был голоден. – Мы снова смеемся.
– Как-то раз с голодухи я слопал целую банку майонеза, – отзывается Генри.
– Однажды папа три недели не ходил в магазин, – рассказывает Скай, – и я съела парочку сморщенных морковок, которые завалялись в ящике для овощей.
Мейсон пинает мою ногу:
– У тебя грязь на лбу.
Ксандер смеется, и я вытираю лоб:
– Да, мы сегодня копали могилу.
Скай взвизгивает:
– Ой, а я забыла про ваши сегодняшние планы. Как прошло?
Ксандер сжимает и разжимает перебинтованную руку:
– Было интересно.
Скай понимающе мне улыбается.
Кажется, это немного смутило Мейсона, но отступать он не собирается:
– Как твоя мама?
– Хорошо.
В комнате воцаряется гробовая тишина, как вдруг звонит телефон Ксандера, и я подпрыгиваю. Он отходит от нас и отвечает тем голосом, которым, по-видимому, общается только с отцом.
– Откуда ты знаешь этого парня? – спрашивает Мейсон.
– Он внук одной нашей клиентки.
– Богатой клиентки, – добавляет Скай.
Мейсон садится на колени:
– Что едим? Какое-то дерьмо?
– Это вкусно, – возражает Скай. – Еда богатых. Попробуй.
Возвращается Ксандер, на ходу сбрасывая вызов:
– Кайман, мне нужно бежать.
– Хорошо.
– Приятно было со всеми познакомиться. – Почти дойдя до двери, он смотрит на меня, и я понимаю, что веду себя грубо, быстро вскакиваю и иду его провожать.
Выйдя на улицу, я останавливаюсь у его машины.
– У тебя интересные друзья, – говорит он, сверкая своей отточенной улыбкой, которой он улыбался в ресторане, и это мне не нравится.
– Да, они веселые. – Я показываю на его карман: – Кто звонил?
– Отец. Экстренный случай в отеле.
– И какие экстренные случаи бывают в отеле?
– В этот раз какой-то идиот во время глажки прожег дыру в рубашке клиента. И теперь мне нужно найти ей замену. Хотелось бы надеяться, в городе. – Он говорит деловым голосом: серьезным и практичным, будто общается с коллегой, а не со мной.
