– Хотелось бы надеяться, в городе?
– Это зависит от бренда. В нашем мегаполисе может не оказаться такой марки, и тогда мне придется ехать в Сан-Франциско или куда-то еще. Сначала нужно обзвонить магазины.
– А почему вы несете ответственность за какого-то идиота, который прожег дыру?
Он засовывает руку в карман и играет в нем ключами. Это намек на то, что он хочет поскорее уехать?
– Потому что этот идиот один из наших сотрудников. Точнее, был им. Уверен, что его уволили.
– Уволили?
Только через какое-то время Ксандер понимает, что меня это шокировало.
– Он стоил компании важного клиента.
Ветер сдувает прядь волос мне на лицо, и когда Ксандер тянется, чтобы убрать ее, я спешно делаю это сама и отступаю на несколько шагов.
– Развлекайся там со своим экстренным случаем.
Он смотрит на расстояние, которое появилось между нами, затем качает головой и резко произносит:
– Он встречался с твоей мамой?
– Что? Кто?
– Парень с кольцом в губе.
– Мейсон. Да, встречался. – Лишь однажды, и то мимоходом, но сейчас мне все равно, что подумает Ксандер. Я раздражена. Я считала, что он другой, но сегодняшний вечер доказал, что это не так. Мне хотелось, чтобы он был другим.
– Твоя мама одобряет его, а ты переживаешь, что она не одобрит меня?
– В это так трудно поверить? Друзья Мейсона никогда не называли меня дворняжкой.
– Что?
– Я слышала, как твой друг так меня назвал.
Он издает горький смешок:
– Так вот почему ты ушла? Стоило дослушать, потому что он имел в виду мою рубашку. Он называет фланель тканью для собаколовов.
Мое сердце сжимается, и мне хочется извиниться, но сегодня меня беспокоило не только это.
– Что ж, слава богу, что тебе больше никогда не придется ее носить.
Он достает ключи из кармана:
– Пока, Кайман.
– Пока. – Уходя, я не оглядываюсь, хотя мне очень этого хочется. Мне хочется, чтобы он остановил меня. И я злюсь на себя за это желание.
Но он меня не останавливает.
В подсобке Генри убирает свою гитару в чехол, а Скай обматывает шею шарфом.
Не хочу оставаться одна. У меня крутит живот.
– Куда собираетесь?
– Генри не нравится еда. – Скай показывает на стол. – И мы идем купить нормальную еду в магазин на углу.
– Нормальная еда – это начос и вчерашние корн-доги?
– Именно, – соглашается Генри.
* * *
Я наливаю в стакан немного «Маунтин Дью», а затем беру «Пауэрэйд».
– Что она делает? – слышу я вопрос Мейсона.
Скай хихикает:
– Это ее фирменный рецепт. Она все лето потратила на этот эксперимент и открыла идеальную формулу содовой.
– Надо попробовать, – говорит Мейсон.
За ним по пятам следует владелец заправки. Он не доверяет подросткам и всегда ходит за нами, якобы рассказывая о скидках, а на самом деле приглядывает. Сейчас он втирает о распродаже вяленой говядины, и Мейсон привязывается к нему с вопросом, умеет ли тот смешивать и сочетать различные продукты. Но я единственная, кого это прикалывает. Скай выдавливает горчицу на огромный хот-дог.
Я добавляю в напиток последний ингредиент и делаю глоток. Идеально. Пусть Скай надо мной смеется, но этот эксперимент стоил усилий.
– Сколько ты готов потратить на рубашку? – внезапно спрашиваю я, вспомнив о сотне долларов, которые Ксандер собирался потратить на замену рубашки «важного клиента».
– Вот эту я купил за пятьдесят центов в «Армии спасения», – гордо объявляет Мейсон, показывая палочкой вяленой говядины на футболку с логотипом очередной рок-группы.
Владелец заправки пристально следит за движениями Мейсона, будто тот собирается засунуть говядину в рукав.
– Это круто даже для комиссионного магазина! – с кивком восклицает Скай.
– Пять баксов за эти джинсы, – заявляет Генри. – Хотя я был готов заплатить шесть. – Он приподнимает футболку, являя миру свою пятую точку.
Я смеюсь. Вот эти люди по мне, в том числе и чересчур подозрительный владелец заправки.
Моргая, Мейсон с криком «Ага!» указывает на что-то пальцем, от чего я подпрыгиваю.
– Что? – спрашиваю я.
– Вот где я его видел.
Следуя за его пальцем, я медленно поворачиваюсь и смотрю на журнал «Старз», который стоит на полке позади меня. В углу на первой полосе красуется фотография Ксандера.
Глава двадцатая
Наверное, не следовало покупать этот журнал. Я и так прилично зла на Ксандера. Но я это сделала и теперь сижу одна на диване в гостиной, ожидая прихода мамы, и в очередной раз читаю банальную статью. В ней рассказывается лишь о том, что «принц отелей» был замечен на прошлой неделе в Нью-Йорке на открытии очередной гостиницы, принадлежащей его семье.
Неудивительно, что во время первой нашей встречи его удивила моя неосведомленность. Вероятно, Ксандер думал, я притворялась, что не знала, кто он такой. А виной всему отсутствие кабельного телевидения. Может, я и не знала точно, кто он, но всегда понимала, что он не простой человек. Эта статья ничего не меняет. Скручиваю журнал и бросаю его во включенный телевизор. Спустя пару секунд в дверь заходит мама.
– Привет, – говорит она, заметив меня на диване.
– Ты долго. – Будет слишком очевидно, если я подниму журнал, поэтому оставляю его там и надеюсь, что она не заметит.
– Прости. После приема у меня были еще дела.
– Я приготовила тебе сэндвич. Он в холодильнике. – Показываю себе за плечо.
Когда шоу по телевизору прерывается рекламой, меняется освещение, и я замечаю, что у мамы красные глаза.
– Ты в порядке? – Я сажусь и поворачиваюсь к ней.
– Конечно. Просто устала. – Она исчезает на кухне, которая отделена от гостиной единственной стенкой.
– Правда?
– Да, я в порядке.
Хватаю журнал и прячу его в карман.
Немного пошарив на кухне, она кричит мне:
– Хорошо провела время?
Преодолеваю расстояние в четыре с половиной шага до телевизора, выключаю его и жду, когда она присоединится ко мне на диване.
– Да. Мы ездили к отцу Скай копать могилы. Было очень круто.
– Звучит здорово. Жаль, ты не пригласила своего друга к нам. Я бы хотела с ним познакомиться.
Нет, не хотела бы. Даже близко.
