– Смешно. – Только мне совсем не смешно. Меня окатывает волной злости. У него есть девушка, и он так флиртует. Я не хочу быть маленьким грязным секретом. Если он меня такой считает, то он ошибается. – Отпусти меня.
Должно быть, он понял, что я говорю серьезно, потому что на этот раз он помогает мне встать. На какое-то время я закрываюсь в уборной, чтобы успокоиться. После сегодняшнего вечера мне нужно покончить с Ксандером Спенсом. Мысленно произношу это, а потом повторяю вслух перед зеркалом:
– Хватит с меня Ксандера Спенса. – Я настолько убедительна, что почти сама себе верю.
Возвращаюсь на свое место.
– Тебе холодно? Жарко? Хочешь есть? – спрашивает он.
– Нет, все нормально.
– Сиденье откидывается, если хочешь вздремнуть или просто отдохнуть.
– Долго лететь?
– Нет, около часа.
Не могу понять, куда мы долетим за час. На машине мы не уехали бы дальше Окленда, но в воздухе все по-другому.
– Есть предположения? – спрашивает он.
– Что?
– Благодаря своей потрясающей наблюдательности ты выяснила, куда мы летим?
– Нет. – Меня беспокоит, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять – я пыталась вычислить пункт назначения.
Откидываюсь на спинку сиденья и остаток полета притворяюсь спящей. Из-за своей новоприобретенной решительности посадку мне нужно пережить без его помощи.
* * *
– Это мой брат, – говорит Ксандер, показывая на машущего нам парня, когда мы выходим из самолета и спускаемся по трапу. Я разворачиваюсь и пытаюсь вернуться в самолет. – О, перестань. – Он хватает меня за руку. – Ты ему понравишься.
– Лукас. – Они обнимаются, похлопывая друг друга по спине. – Это Кайман Майерс.
Лукас поворачивается ко мне и с искренней улыбкой пожимает руку. И это меня поражает. Друг я или нет, почему его семья ведет себя так, будто это нормально? Будто им все равно, что Ксандер подцепил на улице какую-то девушку и теперь тусуется с ней, катает на частном самолете семьи. Что-то не сходится.
Лукас и Ксандер начинают болтать о жизни, будто не виделись несколько месяцев. А может, так и есть.
– Отец заставляет тебя лететь домой на благотворительный вечер? – спрашивает Ксандер, когда мы подходим к черному внедорожнику, припаркованному на улице.
Лукас вздыхает. Он совсем не похож на Ксандера. У него светлые волосы, у Ксандера – каштановые. Лукас светлокожий, а у Ксандера кожа оливкового цвета. Но от них обоих исходит одинаковая аура.
– Да. Как думаешь, можно нанять двойника?
– Ты же знаешь, что это мамино детище. Как-то за завтраком я обмолвился, что с ужасом жду этого события, так она чуть не расплакалась. Теперь притворяюсь, будто это самый захватывающий вечер. Так лучше.
Ксандер открывает для меня пассажирскую дверь, и мои губы складываются в улыбку.
– Можешь сесть с братом. – Я открываю заднюю дверь и сажусь внутрь.
– Мама просто нервничает, – говорит Лукас, когда мы все рассаживаемся.
– Знаю.
– Скарлетт идет? Потому что я не уверен, что смогу выдержать ее в этом году.
– Не знаю. Она была вчера у нас, но ничего не сказала. Уверен, мама пыталась ее убедить. Она какое-то время общалась с родителями с глазу на глаз. – Ксандер смотрит на меня и улыбается, и я понимаю, что вчера наш телефонный разговор прервала Скарлетт, а не Сэди. – Зато на вечере она соберет все сплетни. Она наш личный источник грязной информации. Без нее будет не то.
Лукас оглядывается на меня:
– Не стоит так говорить, иначе напугаем Кайман. Не волнуйся. Тебе понравится. Там будет много гадких старичков, которые захотят потанцевать с тобой. Много еды, которая выглядит так, будто может уползти из твоей тарелки. И такая многообещающая группа, что ей даже не нужен солист.
– Я в этой группе. Рада, что она тебе нравится.
– Нет. То есть да. Группа отличная. Я просто сглупил. Прости, – начинает заикаться Лукас.
Ксандер смеется:
– Она просто шутит, Люк. Она не состоит в той группе.
Лукас качает головой и смотрит на меня в зеркало заднего вида:
– Ты сказала это с таким каменным лицом, что я на самом деле поверил.
– Она хороша в сарказме.
Я ударяю по подголовнику сиденья Ксандера:
– Я думала, мы сошлись на слове «исключительно».
– Я стараюсь тебя не поощрять.
– И как, получается?
Лукас улыбается:
– Может, благотворительный вечер будет не таким скучным, как я думал. Она же сидит за нашим столиком?
– Кайман умная. Она отказывается идти со мной.
– Что? – Лукас хлопает Ксандера по руке. – Такое раньше случалось? Это нужно где-то увековечить. – Он оглядывается по сторонам, затем берет с центральной консоли телефон и подносит его ко рту, будто это записывающее устройство. – Девушка отказалась идти куда-то с Ксандером. Сообщите в прессу.
– Глупости, – вставляет Ксандер.
– Раз уж зашла речь. Две недели подряд? Впечатляюще, бро! Должно быть, я для них сейчас слишком скучный.
– Ты о чем? – спрашивает Ксандер.
– О «Старз». – Он закатывает глаза и вздыхает, так как Ксандер явно не понимает, о чем речь. Не знай я, о чем именно говорит Лукас, тоже не поняла бы, в чем дело. – Журнал. Ты. Обложка.
– Серьезно? – Ксандер произносит это скорее разгневанно, чем удивленно.
– Да, они снова свели тебя с Сэди.
– Что? – Ксандер указывает на «Квики Март» через дорогу за светофором, на котором мы остановились. – Остановись здесь.
Лукас пожимает плечами и, подчиняясь указаниям, паркуется. Едва дождавшись, когда мы остановимся, Ксандер выпрыгивает из машины и исчезает в сверкающем магазине.
Глава двадцать девятая
Пока мы ждем в машине, Лукас, обхватив рукой сиденье, поворачивается ко мне:
– Что это значит?
Мое сердце бешено колотится. Вот и раскрылся «секрет» о девушке, и мне интересно, что теперь скажет или сделает Ксандер.
– Наверное, он разозлился, что они напечатали что-то о нем и Сэди.
– Похоже на то. Я думал, он знал.
– Я тоже.
Спустя несколько минут Ксандер впечатывает в окно с моей стороны журнал «Старз», и я подпрыгиваю от удивления.
– Ты это читала? – кричит он сквозь окно.
Я едва его слышу.
Он открывает дверь и, не дожидаясь, когда я подвинусь, подсаживается ко мне:
