Мальчик жил обычной жизнью афганца из хорошей семьи, выучился грамоте, овладел искусством войны и навыками выживания в почти средневековых условиях. И вот, будучи еще подростком, он на свой страх и риск отправился искать соплеменников-англичан.
Фаранги Бача попытался добраться до Индии, но путь преграждали сикхи. В компании работорговцев он путешествовал по высокогорному Памиру, жил в Кафиристане (Стране неверных), отправился на север, в Туркестан, побывал в фаворитах у властителей и полковником в войске правителя Герата.
Наконец он попал в Персию. Там с ним обошлись неласково, но ему удалось снестись с майором Тейлором из свиты британского посла, ехавшего в Герат. Стоял уже 1857 год; юношу отправили в Индию, где лорд Элфинстон дал ему новое имя – Джон Кембл. Оттуда знаменитый капитан Рейверти вывез его в Англию, после чего он был отдан на попечение некоему мистеру Фраю в Брайтоне, научившему его английскому. Хьюберт Освальд Фрай написал историю приключений английского подростка. Ниже приводится отрывок о его встрече с колдунами по пути к соотечественникам. Он только что вышел из леса в Центральной Азии…
Вечером, к своему великому удивлению, я внезапно набрел на странную маленькую хижину. Около нее я увидел голых людей, которые сидели на земле на корточках, обхватив руками колени и спрятав в них лица.
Что-то жуткое и потусторонее было в их наружности, и я, почувствовав безотчетный страх, положил руку на рукоятку сабли.
Существа подняли головы и спросили:
– Чего ты хочешь, юноша?
– Кто вы такие? – поинтересовался я в ответ. – И что вы здесь делаете?
Пропустив мой вопрос мимо ушей, они сказали:
– Слезь с коня и отдохни.
Я спешился и подошел к этим странным созданиям, не понимая, кто они: ногти их напоминали большие когти, тела были покрыты длинными волосами. Они снова спрятали лица и сидели неподвижно, обвив колени руками.
Я усомнился в том, что они люди, и опять взялся за саблю, просто желая проверить, знают ли они, что такое боль; но, хотя они не смотрели на меня и не могли видеть моего движения, они мгновенно подняли головы и спросили:
– Что ты намерен делать, юноша?
– Что вы за люди? – спросил я. – Сидите тут на корточках и молчите.
– Сядь и отдохни, – ответили они на это и вновь приняли свое необычное положение.
Я сел и стал наблюдать за ними. Я был очень голоден и надеялся, что они предложат мне еды. Когда совсем стемнело, они встали, и я последовал за ними в хижину, где они опять расселись так же, как раньше.
Вдруг вошел мужчина со свечой. Он имел вид обычного человека, с какими я не встречался уже довольно долго, и на нем была одежда. Вдруг он упал перед одним из голых людей наземь, стал громко плакать и целовать ему ступни. Потом встал, вытер глаза, взял свечу и жестом пригласил меня следовать за ним.
Я пошел, и он привел меня в комнату с ковром на полу и различной утварью. Оставив меня там, слуга вышел в маленький огород около дома и собрал какие-то овощи или травы. Посреди комнаты был устроен очаг из четырех больших камней. Слуга поставил на этот очаг круглую плоскую железную сковороду. Как только она нагрелась, он положил на нее нарезанные травы и изжарил их в масле, посолив и поперчив; затем он принес муки и воды, замесил лепешку и испек на сковороде с этими травами.
Когда все было сделано, он поставил сковороду передо мной. Я предложил ему поесть вместе, но он отказался. Я был слишком голоден, чтобы спрашивать, из чего приготовлена еда, так что я начал есть, и никогда за всю свою жизнь я не пробовал ничего вкуснее. Кончив, я спросил, где мне можно оставить коня, и слуга сказал, что позаботится о нем. Я заявил, что тоже пойду, и мы вышли вместе. Я почувствовал уверенность, что животное никто не тронет, и, оставив его привязанным около дома, вошел внутрь отдохнуть. Я улегся спать и вскоре остался в комнате один; слуга вышел со свечой, не сказав ни слова. Я встал и попытался открыть дверь, но она, к моему изумлению, была заперта; так что я снова лег и уснул. Мне приснилось, будто рядом со мной красивая девушка. Я смотрел на ее лицо, она была очень милая, и я поцеловал ее; но, едва я дотронулся до ее губ, внезапная боль пронзила мне зубы, и я проснулся. Я почувствовал себя очень несчастным и заплакал; девушка исчезла, но нестерпимая зубная боль не проходила. Дверь была теперь открыта, в комнате был свет, и, обернувшись, я увидел около себя слугу Он протянул мне чашку с каким-то питьем.
Я сказал:
– Благодарю тебя, но я не хочу пить.
– Если ты не станешь пить, зубная боль у тебя не пройдет, – сказал он.
Поэтому я взял чашку и проглотил содержимое, которое на вкус показалось мне похожим на вино.
Через некоторое время все мои члены сильно отяжелели; волосы казались мне деревьями, руки и ноги горами, и я буйно смеялся без всякой причины. Потом слуга принес коровий помет и сжег в очаге; пока он тлел, он положил на уголья три яйца. Мало-помалу огонь гас, и, когда он потух совсем, в комнате воцарился кромешный мрак. Тьма казалась мне плотной, почти осязаемой.
Вдруг я увидел какое-то движение среди угольев, и три яйца налились красным цветом, сделавшись похожими на рубины. Одно из них поднялось в воздух, постепенно стало расширяться и превратилось в большой пылающий шар, в котором я увидел многие страны, и царства, и народы.
Некоторое время я пристально вглядывался в эту чудную картину, а затем она мало-помалу начала гаснуть. Пылающее яйцо несколько мгновений еще оставалось висеть в воздухе, стремительно вращаясь, но потом упало на уголья. Снова комнату наполнила густая вязкая тьма, но вскоре над очагом поднялось второе яйцо и загорелось тем же алым светом, что и первое. Оно расширилось, я услыхал устрашающий шум, подобный мощному грому, и в светящемся шаре я опять увидел многие страны и народы, но на этот раз все люди были мертвы. Вдруг они встали и пустились в пляс; одни высовывали языки, другие выглядели очень сердитыми, третьи плакали. Все это время я не мог удержаться от хохота.
Потом я увидел сцены войны: все обитатели этих таинственных мест начали драться с великой яростью, стрелять друг в друга, рубить, колоть. Постепенно эта картина погасла, и яйцо, повертевшись в воздухе некоторое время, упало и оставило меня в ужасающей темноте.
Снова среди углей возник алый свет, и третье яйцо, как первые два, поднялось и стало расширяться. Возникла еще одна сцена. Я увидел красивейшие лесные заросли и сады – места, похожие на те, что я миновал, – и вдруг пейзаж оживили стайки красивых девушек, они танцевали, пели и пили вино, и среди них я приметил ту, которая приснилась мне раньше.
Она сделала движение, словно бы желая заговорить со мной, и подруги спросили ее, кто я такой.
– Он несчастный юный бродяга, – ответила она с жалостью в голосе.
Я двинулся было вперед, чтобы обнять ее, но слуга схватил меня за руки и не пускал. Я сражался изо всех сил, чтобы высвободиться, но он крикнул:
