А я лишь судорожно дышала, чувствуя, как расслабляются дрожащие от напряжения нервы. В голове прояснилось, дыхание пришло в норму, и тут до меня дошел второй смысл послания. И место страха мгновенно заняла клокочущая ярость. Да как он посмел рыться в моем прошлом! Я чуть с ума не сошла от ужаса, чуть не совершила роковую ошибку, сбежав из академии. И все это лишь из-за того, что он никак не может унять уязвленное самолюбие. Гнев хлестал так, что хотелось разрушить все вокруг. Хватит, прошло время мирных переговоров. Больше я этого терпеть не хочу. Резко поднялась с пола и направилась к двери.
— Ты куда? — вскинулся Хран.
— Поговорить с Бриаром, — мрачно заявила я.
— Может, не стоит? — донеслось сквозь уже захлопнувшуюся дверь.
— Еще как стоит, — процедила я сквозь зубы.
Я летела по коридору, не обращая ни на что внимания, ибо у меня была Цель. Я почему-то даже не задумывалась, где его искать, если в кабинете никого не окажется. И с размаху врезалась в дверь, ни секунды не сомневаясь, что она открыта. С грохотом, разнесшимся по пустым коридорам, она стукнулась об стену, впуская разъяренную посетительницу. Такого удивленного лица я у Бриара еще ни разу не видела. Но удивление сменилось беспокойством.
— Касс, что случилось? — встревоженно спросил Бриар. Он что, считает, я мчусь ему поплакаться? Нет уж, хватит. Обещаю, этот человек никогда не увидит моих слез, раз после моих приступов слабости он внезапно возомнил, будто должен меня оберегать, ведь я вся такая маленькая и беззащитная. Я сама, конечно, виновата, что внушила ему неправильное представление о себе, а он посчитал возможным играючи вмешиваться в мою судьбу.
— Ты со мной случился, — прошипела я, даже не позаботившись о том, чтобы закрыть дверь. — По какому праву ты копаешься в моем прошлом? Кто тебя просил?
Его взгляд мгновенно заледенел. Игнорируя мою ярость, Бриар спокойно ответил:
— Потому что ты мне ничего не рассказываешь, приходится добывать информацию своими путями.
— Никакая информация обо мне не должна тебя беспокоить никоим образом. Ты мне уже даже не преподаватель, ты мне никто. Это мое частное дело — как и чем я жила и буду жить. А если тебе это нужно для какого-то официального расследования, будь добр завести дело, а не рыскать у меня за спиной. Но ведь дело вовсе не в расследовании и не в этих убийствах, не так ли? — прищурилась я. — Будь это так, ты бы уже давно собрал досье на меня. Нет, дело в твоих пресловутых чувствах, вернее, задетой гордости. Ты просто не можешь забыть, что какая-то серая мышь посмела тебе отказать!
— Касс! — повысил он голос, пытаясь прервать мою гневную тираду. Но не в этот раз! Пора твердо обозначить свою позицию. Он уже не раз пересекал допустимую границу, а я терпела и просила отступить по-хорошему.
— Нет, — не дала я ему вмешаться и как можно холоднее и беспристрастнее продолжила: — Не надо мне сейчас рассказывать сказки, потому что я в своих выводах не усомнюсь. То, что сейчас происходит, это не любовь, это какая-то болезненная одержимость. Единственное, чего ты добьешься, так это того, что в один прекрасный день приедешь на осмотр моего мертвого тельца. Как тебе, неплохая перспектива? Хотя нет, что же это я так сгущаю краски, ведь еще возможен вариант, что я просто пропаду, а труп мой вы обнаружите примерно через полгода, если найдете вообще. Эта перспектива, наверное, получше, да? Она позволит сохранять надежду. Что ты так на меня смотришь? — заметила я, что в его глазах снова появилась обеспокоенность. — А ты какого исхода ожидал? Ты засветил мое имя. Когда начальник управления и наследник одного из высших родов проявляет интерес к приютской девчонке, это не может не вызвать подозрения. Ты меня подставил! Хотя прекрасно знаешь, что я опасаюсь преследования. И из-за чего, из-за чистого собственного эгоизма… — презрительно выдохнула я, чувствуя острое желание подойти и врезать ему от всей души.
— Ты же ничего не рассказывала. Как я мог знать, что это для тебя настолько опасно? — проговорил он, мрачно глядя мне в глаза. — Знал бы, нашел другой способ.
Мне казалось, что злее быть уже нельзя, но после этой фразы я буквально взвилась.
— Ты меня вообще слышишь? — воскликнула я. — Я тебе о том, что ты не имеешь права лезть в мою жизнь, а ты сожалеешь, что влез не аккуратненько! И ты еще что-то мне говорил о чувствах? Очевидно, заботишься ты только о своих. Я тебя ненавижу, — бросила я ему в лицо, наблюдая, как темнеют его глаза. — Я уже не прошу пожалеть меня и оставить в покое, потому что жалости у тебя нет. Я тебя предупреждаю, если ты не найдешь управу на свои так называемые «чувства», — выплюнула последнее слово, словно ругательство, — управу на них найду я. И боюсь, это тебе не понравится.
— Ты мне угрожаешь? — предостерегающе сузились его глаза.
— Нет, предупреждаю, — заверила я в ответ.
В следующую секунду он оказался прямо передо мной, озлобленный не меньше моего.
— И ты считаешь, что тебе есть что мне противопоставить? — склонившись совсем близко, выдохнул он.
— Есть, — даже не сомневаясь в своих силах, спокойно ответила я. Кто бы знал, как вовремя подвернулась мне та книжечка в библиотеке! Практически не задумываясь, чувствуя, как сила льется сквозь мои пальцы, я создала в руках, поднятых на уровень его лица, нужное плетение. Не рассчитав, влила туда столько силы, что оно стало мерцать в моих руках, становясь почти видимым.
— Видишь это? Очень занимательная вещь. Заклинание, разработанное специально для людей, тяжело переживающих потерю близкого человека. Оно заглушает тоску, но если проявить фантазию, можно научиться блокировать любую эмоцию. Одна проблема, нельзя убрать чувство только к конкретному человеку. Ты понимаешь, к чему я веду? — проникновенно взглянула ему в глаза. — Мне не составит труда избавить тебя от привязанности, которая не дает мне покоя. Я не эгоистка в отличие от некоторых и не хочу лишать тебя чувств вообще. Но если ты меня спровоцируешь, я плюну на моральные терзания.
— Ты не сможешь, — отрезал он.
— А что мне помешает? Знаешь, в чем неоспоримый плюс заклинания? Оно не воспринимается твоей защитой как атакующее. Потому что оно таким и не является, оно же относится к целительству. Так что мне достаточно будет дунуть в твою сторону, чтобы его активировать. И никто, кроме наложившего, снять его не может.
Он недоверчиво поднял бровь.
— Ты же не сделаешь этого? — прозвучало уже не так уверенно, как пару минут назад.
— Сделаю, потому что ты не оставляешь мне выбора. Потому что ты считаешь возможным непрошено вмешиваться в мою жизнь и вдобавок ждешь благодарности. Больше я этого терпеть не намерена. Я тебя предупредила и надеюсь, что мои угрозы возымеют большее действие, чем просьбы, — решительно заявила я.
— Что с тобой происходит? — внезапно спросил он тихо и обеспокоенно, заглядывая в самую глубину моих глаз, словно ища там ответ. — Ты же не такая. — Обняв, прижал к себе, уткнувшись лицом мне в шею.
