Каролина вздохнула, из нее словно выдернули стержень, на
котором держалась все дни. Я едва успел подхватить, усадил рядом на диван,
принялся целовать в шею, кусать за уши. Она сказала слабо:
– Я же просила не говорить… Я просила никому не
рассказывать…
– Почему? – спросил я. – Почему не должен был
узнать первым я?
Она прошептала:
– Потому что мы оба только тем и занимаемся, что оберегаем
друг друга.
Я держал ее в руках, как ребенка, легонько баюкал, бережно
целовал в волосы, лоб, уши.
– Что делать, – прошептала она с отчаянием, – что
делать… Нет, опоздали. Четвертая степень. И никакая диагностика не помогла бы…
Есть такие виды рака, что развиваются слишком быстро.
Дыхание у меня оборвалось, в глазах потемнело. Как будто
издали я услышал свой истончившийся голос:
– Рак?.. При чем здесь…
Она вздрогнула, отстранилась рывком. В глазах метнулся страх
и запоздалое понимание.
– Но разве сестра не…
– Прости, – прошептал я. – Она ничего не сказала,
это я хотел тебя разыграть… Я думал… я подумал совсем на другое. Но, Каролина,
такое просто не может быть! Мы же ведем здоровый образ жизни, у нас нет в родне
умерших от рака…
– Есть, – ответила она слабо. – В моей родне двое.
Дедушка умер, а еще двоюродная тетя.
2006 год, 1 июня, 01.40
Она спала тихо, но неспокойно, а я зажег настольную лампу на
кухне и устроился там с ноутбуком. Яндекс выдал сотни тысяч сайтов по проблеме
рака и несколько миллионов статей. Я резко сократил поиск по слову «лейкемия»,
он выдал три тысячи сайтов, я сузил еще, оставив сотню, начал просматривать, с
каждой минутой сердце сжималось еще больше, во рту накапливается горечь, а
отчаяние начинает распирать грудь.
Везде это судорожное блеянье: «…в ближайшие пять лет ученые
обещают найти радикальное средство», «…через три года начнет испытание первая
вакцина против рака», «…ученые окончательно расшифровали ген рака, полная
победа над ним не за горами», однако сейчас все пока только разводят руками и
обещают, что процент выздоравливания достаточно высок, если суметь обнаружить
на ранней стадии, если рак развивается очень медленно и если организм
достаточно здоров, чтобы выдерживать раз за разом чудовищные дозы химиотерапии.
Еще я узнал, что от рака умрут все. Раковые клетки есть в
теле каждого, но развиваться обычно начинают после тридцати-сорока лет. У одних
развивается быстро, у других настолько медленно, что человек умирает в возрасте
девяноста или ста лет, и только вскрытие показывает, что раковая опухоль
изрядно подросла за последние пятьдесят лет, но не она явилась причиной смерти.
Очень распространенный, к примеру, рак прямой кишки, вообще
развивается медленно, и врачи, обнаружив его, обычно ничего не делают, а только
советуют следить за ним, а пациенту раз в три-четыре года обследоваться, чтобы
наблюдать за ростом опухоли. Но есть и быстрые виды рака, когда заболевание
распространяется стремительно. Один из таких видов – лейкемия.
Каролина проснулась утром, когда я все еще шарил по сайтам,
всматриваясь воспаленными глазами в адреса, увы, уже не клиник при
научно-исследовательских институтах, а всевозможных целителей. Весь Интернет
пестрит ссылками на чудесные излечения, я лихорадочно пролистывал рекомендации
как народных целителей, так и откровения всяких тибетских мудрецов, особо жадно
читал про энтузиастов, что опробовали комбинации лекарств и чего-нибудь
необычного, но современного. К прим??ру, ряд врачей, действительно врачей,
превозносят метод поглощения высок??октанового бензина, мол, здоровым клеткам не
вредит, а раковые убивает, другие обещают исцеление, если…
Ее ласковые руки обняли меня сзади. Тихий голос прошелестел
над ухом:
– Ты даже кофе не пил…
Я прижался щекой к ее пальцам, таким тонким и жалобным, в
глазах защипало. Она ощутила влагу, порывисто вздохнула. Я потащил ее к себе на
колени, сцепились в объятии. Слезы из моих глаз хлынули горячими едкими
струями, грудь судорожно вздымалась. Я не плакал с детства, но сейчас словно за
все годы взрослости выплеснул все.
Она не целовала, не утешала, все лишнее, только прижималась
всем телом, словно старалась защитить меня от моих же слез, и в то же время
сама искала защиту, ведь я – мужчина, а мужчина должен защищать и беречь
свою женщину.
На работу она все-таки пошла, хотя я уговаривал бросить эту
ерунду, надо искать пути спасения, ну не может такого быть, чтобы мы не
одолели, не смогли, мы же молодые и сильные!
Оставшись один, я снова с головой влез в Интернет.
Пробежался по ссылкам, везде отмечают стремительный рост онкологических
заболеваний. Настолько быстрых, что появился термин «моментальный рак».
Конечно, рак не бывает моментальным, любая раковая опухоль растет и развивается
даже не годами, а десятилетиями, а заметной становится только на последнем
этапе, однако же совсем недавно рак не был так распространен, а теперь трудно
найти человека, который с ужасом не обнаружил бы в себе быстро растущую
опухоль! Не находят разве что те, кто не ходит на эти пугающие обследования.
Я читал и читал, поглощая за этот день и ночь столько
информации, сколько не получал за всю жизнь. Я перелопатил и всю историю
раковых исследований, и о всех применяемых способах, даже не о всех
срабатываемых – эти в случае с Каролиной бессильны, а вообще… Везде звучит
этот безнадежный страх перед раком, ужас и покорность баранов, которых
эскалатор несет к бойне. Ничего не сделать: рак невозможно заметить, пока
растет и зреет, человек все так же здоров и бодр, и только на последней стадии,
когда эта гадость расползется по всему телу, а метастазы начнут быстро
поглощать здоровую ткань, когда начнутся боли…
Ранняя диагностика – чушь, только некоторые виды рака
удается обнаружить до последней, четвертой стадии, да и то не всегда, хотя и с
высоким процентом вероятности, а все остальные сваливаются, как снег на голову.
А если еще учесть, что человек не ходит каждый месяц проверяться именно на
рак, потому что общие анализы никогда не выявят рака, для него нужны особые,
отдельные, очень сложные…
Методы лечения… ладно, официальную медицину пропустим, она
честно призналась, что ничего не может… пока что, а вот неофициальная
предлагает тысячи способов, но я прочел первые два десятка, и стало ясно, что
утопающий и за гадюку схватится.
2006 год, 3 июня, 12.20
Я два дня пробегал по городу, в последней отчаянной надежде
искал филиал Института Крионики. Узнав, что мне нужно, направили в Северное
Бутово, где сооружается первое в стране хранилище. Там предполагают хранить
замороженные в азоте тела умерших, чтобы в будущем разморозить, вылечить и дать
им возможность прожить до конца. Мне даже популярно объяснили, что, когда
человек умирает, он еще не умирает, хотя наша медицина момент смерти все отодвигает:
сперва смертью считали остановку дыхания, даже зеркальце прикладывали к губам
для окончательной проверки, затем смертью считали остановку сердца, а теперь
вот – прекращение деятельности мозга. Однако и в этом случае человек еще
жив, если сразу же заморозить, то вся проблема будет в правильном
размораживании… потом, когда научатся лечить рак и прочие болезни.
