– Если честно, – сразу сказал Макс Томин, – то и
один из миллиона вообще-то много.
Его вечный оппонент, Бео Мамин, сразу спросил ехидно:
– Разве? На чем основываешь свою дурь?
– На Земле восемь миллиардов, – напомнил Макс
свысока. – Их можно не принимать во внимание, но один из миллиона –
это восемь тысяч человек. Активных, энергичных. Возможно, честолюбивых или
лелеющих какие-то замыслы. При той мощи, которую им дает стремительный взлет
технологии, именно здесь и таятся самые серьезные опасности. А остальные…
которые «просто люди», переходят в стаз обыкновенных трутней. Пчелы их не
гонят, даже кормят, те живут остаток жизни и вымирают, не оставляя следа и
потомства.
– Гуманное решение, – фыркнул Бео. – Не убивать
ввиду ненадобности, а дать помереть от старости.
– Счастливой старости, – уточнил Макс.
– Да хотя бы и счастливой! Думаешь, не позавидуют тем, кто
продолжает жить?
Макс фыркнул:
– А сейчас хиляки разве не завидуют тем, у кого мышцы
получше? Но не идут же качаться, а горбятся в виртуальных мирах, где они все
такие крутые, могучие, красивые, умные…
Бео сказал нравоучительно, с неудовольствием:
– Ты на виртуальные миры не гони, не гони! Они все разные…
Не все, подумал я, но, грубо говоря, все виртуальные
реальности делятся на эквивалентные, это когда смотришь хоккей, сидя дома в
кресле, и видишь все то, что видят зрители, и искусственные, когда смотришь
рисованные мультфильмы. И есть еще подправленные, обогащенные, измененные,
информационные, которые служат вовсе не для развлечений, а для еще более
интенсивной работы.
Но, конечно же, все трутни, так называемые «простые люди»,
массами хлынули в виртуальные миры. И конечно, совсем не в те, которые
используются для работы. К тому же революционные преобразования в
технологиях позволили достичь эффекта полного погружения, когда практически
невозможно отличить виртуальную реальность от невиртуальной.
Трехмерное изображение пришло давно, но теперь стали
доступными и тактильные характеристики, удешевились, стали по карману рядовому
потребителю. То есть виртуального персонажа можно не только пощупать, но и…
если это «Sims-4», то там такие голые бабы, а мужчины остаются мужчинами, даже
если у них звания докторов наук, обязательно проверят, что еще можно
проделывать с такими персонажами, а потом с чувством глубокого и неподдельного
удовлетворения скажут, что да, можно запускать в широкие массы, та-а-а-кое
принесет высокую прибыль!
Более того, в он-лайне можно бродить по дивным виртуальным
мирам, мочить чудовищ и обращаться с другими персонажами, с иными
совокупляться, без этого ну никак, а потом уже встретиться в реале и посмотреть
друг на друга. Или не смотреть, зачем: все мы предпочитаем красочные
придуманные миры серым будням.
Так что «простые» уходят в гедонистическую виртуальность,
уходят, уходят. Некоторые даже понимают, что это некая разновидность эвтаназии,
только растянутая на всю жизнь, но ведь и вся жизнь – эвтаназия, только не
такая сладкая, восхитительная, дурманящая!
Мы, руководители научных центров по разработке высоких
технологий, собираемся на ежегодный слет в Торонто, в этот раз наибольшим
успехом пользовался доклад профессора Джона Гордона о сингулярности. Только
Зигмунд Зельд, профессор из Дрездена, не разделял общего энтузиазма и с
присущей немцам педантичностью в перерыве между заседаниями сказал ему:
– Дорогой Джон, я бы на вашем месте не говорил так уверенно!
Сингулярность может и не состояться.
Гордон вскинулся.
– Это почему же?
Зельд сдвинул плечами.
– Да причин сотни. Скажем, ядерная война. Не между
сверхдержавами, понятно, но у террористов есть чемоданные атомные бомбы. Есть
штаммы смертоносных вирусов… А что скажете, если на Землю рухнет гигантский
метеорит? Ничего мы с ним не поделаем, а убежать тоже некуда. Я уж не говорю о
пределах сложности систем, это вам может быть недоступно…
– Это почему же? – спросил Гордон враждебно.
– Показалось, – ответил Зельд галантно. –
Извините, если что. Но уже видны пределы, через которые не преступить…
транзистор уже не уменьшить – три атомных слоя – предел… Нефть
заканчивается, а вот альтернативные источники энергии пока что недостаточны, не
так ли? Ну, а еще всегда есть опасность увлечься какой-нибудь дурью типа
буддизма или йоги и навсегда отказаться от технологий. Не именно буддизмом, это
херня, а чем-нибудь новым, ярким и сильным, что, однако, уведет человечество с
пути технического прогресса в какие-нибудь созерцания пупа.
Гордон нахмурился, отмахнулся со всем оптимизмом юности,
хотя вообще-то Гордон старше Зельда на двадцать лет.
– Вы чересчур пессимистичны! Эти простые, что с головами
ушли в виртуальные миры, нам не помеха. Мы им дали хлеба и зрелищ. Что еще?
– Мы сами, – сказал Зельд.
– Мы? – изумился Гордон. – Вы в своем уме? Чтоб мы
сами по доброй воле… по своему желанию свернули с сияющей дороги прогресса?
– А если вы прогрессом обзовете что-то иное?
– Что? – не понял Гордон. – Какой может быть
прогресс вне дороги высоких технологий?
Зельд грустно усмехнулся.
– Извините, это у меня такое настроение. Мой племянник ушел
в какую-то религиозную секту. Пытаются познать какие-то тайны смерти… Они тоже
это считают прогрессом! Извините, еще раз извините.
2031 год
Мир меняется стремительно, вспоминал я слова Светланы, пока
машина, как серебристая пуля, неслась по скоростному шоссе. К счастью, у меня
совпало хобби и работа, так что без труда успеваю следить за всеми изменениями,
приспосабливаться, более того – мне этого темпа, сумасшедшего для других,
мало, мало, мало.
Нет, я не скоростник, но работаю в сфере высоких технологий,
жадно слежу за новостями, все новинки и так выхватываю из первых рук и тут же
приспосабливаю в нашей фирме, так что для меня это все естественно, я даже могу
побурчать, что уж слишком все медленно внедряется, от открытия до внедрения
проходят месяцы, совершенно забывая, что во времена моей юности этот путь
составлял годы, а во времена юности моего отца – десятилетия.
Так что если я и не хватаю какие-то новинки, то потому, что
они мне и на хрен не нужны, а совсем не потому, что я о них не знаю или боюсь,
как обычно случается с Аркадием или Леонидом.
До этого я знал насчет виртуальной реальности, у самого в
доме одна стена покрыта, как обоями, пленочным экраном, там еще те миры, как
созданные умельцами крупных специализированных фирм, так и самоделки, плюс пара
моих, которые сконструировал я сам, благо теперь с упрощенными донельзя
редакторами любая домохозяйка создает себе мир грез таким, каким желает зреть,
однако теперь существует еще и усовершенствованная реальность – помогает
работе и вообще взаимодействию с этим усложняющимся миром. Полностью
виртуальная, это в которой оттягиваемся на всю катушку, а вот в
усовершенствованную тащим все больше искусственных гаджетов и скинов… правда, в
полностью виртуальную перетаскиваем кое-что из реального, конечно же, тоже
виртуальное, так что различие между двумя виртуальными реальностями постепенно
начинает пропадать, что мне как-то вроде наждаком по голой коже.
