Что такое усовершенствованная, узнал на своей шкуре сегодня:
мои очки заглючили, я отдал в ремонт, мой заместитель Денис Уфимцев угодливо
предложил свои, дескать, последней модели, шеф, не пожалеете. Я оделся и
отправился на соседнюю строительную площадку, где строим филиал. Все верно, не
пожалел: мир через очки Дениса выглядит ярче, умытее, чище и вообще бодрее, чем
казался в моих очках.
Навстречу через пункт контроля и досмотра вышел рослый
человек в шкуре из леопарда, в десантного образца брюках и в мушкетерских
сапогах с сильно приподнятыми шпорами. На широком кожаном поясе короткий меч,
«акинак», подсказал мне бесплотный голос в ухо, и длинный нож с утяжеленной
ручкой, явно приспособленный для метания.
Я принял его за персонаж какого-то фильма, однако он широко
и дружелюбно улыбнулся мне издали, сделал рукой непонятный жест, но вроде бы
приветственный.
– Слава Табитс!
– Слава, – ответил я машинально.
Через несколько шагов я оглянулся, в самом деле широкие
плечи стягивает шкура из леопарда, лапы и хвост свисают ниже пояса. Ножны меча
богато украшены золотыми накладками, брюки имитируют листву сельвы, а сапоги
такие, что хоть сейчас вспрыгивай на горячего коня и, подбадривая его шпорами,
в бой за миледи или против, не помню, за Алую и Белую розу, да здравствуют…
Скифы, подсказал бесплотный голос. Кстати, через две недели
выборы президента Скифии. Ты уже подумал, за кого будешь голосовать?
Вот оно что, пробормотал я мысленно. Так я, оказывается,
скиф? Значит, иду не в реальности Дениса, а в разделяемой реальности скифов?
Нет, подсказал автоматический советник в дужке очков, это
реальность Дениса, но встроена в разделяемую реальность скифов. Так как скифов
на планете немного, увидеть их вот так – редкость, диссонанса не
возникает.
Еще раз оглянулся, пробежал взглядом по улице, домам,
столбам с рекламами и перетяжкам. Вон тот черный меч, выставленный в
окне, – из мира скифов, понятно, зато полностью голые бабы, свободно дефилирующие
среди прохожих, это уже придумки озабоченного Дениса. Не думаю, что у скифов
женщины ходили голыми. А если и ходили, находят же «скифских баб», каменные
глыбы, из которых высечены эти женщины, то у тех вымя было до пояса, животы
вздутые, а задницы широченные. Нет, это явно не скифки… Наверное, киммерийки.
Рабочие быстро и умело возводили стены, здание растет на
глазах, новые нанотехнологичные материалы позволяют возводить нечто хрустальное
с виду, но крепкое, как горный хребет Пиренеев. Кто-то из рабочих в привычной
форме, но вот прошла голая женщина, вот там русалка высунулась из люка, среди
работяг то и дело снуют то мрачные типы из гангстерских саг, то опереточные
корсары, а то и вовсе мультипликационные шреки или дюкнюкены.
Надо с Денисом поговорить, мелькнула мысль. Слишком уходит в
иллюзорный мир, даже сам не понимает, что погряз уж чересчур. Иначе бы не
одолжил очки, что выдают его с головой. Он же считает все, что видит, вполне
естественным. Черт бы побрал эти технологии: и люблю их безумно, что вывели нас
из пещер и обещают сделать высшими существами, и ненавижу, что столько хороших,
но слабых людей затаптывают в пол, так или иначе все равно проводя естественный
отбор.
На выходе из офиса я увидел совсем уж широкую от улыбки
морду Коли. Он с энтузиазмом потряс мою руку, похлопал по плечу, по спине,
только что не по заднице, хотя и это вошло в обычай среди продвинутой молодежи.
Хорошо, мы не молодежь, Коля уже лысоват, немного сутулится, но штаны все такие
же пятнистые, это не меняет, герой.
– А я тебя жду, – заявил он. – Ты помнишь, у Жанны
день рождения?
– Да? – спросил я. – Ну да, конечно, помню…
Сегодня?
Он засмеялся.
– Прямо щас. Едем!
– Не могу, – ответил я. – В гости, это ж подарок
надо, цветы… Сперва ко мне, хоть переоденусь.
– Да ты и сейчас не в спецовке, – ответил он со
смешком. – Уже директор?.. Еще нет?.. Ладно, ты вкалываешь как
сумасшедший. Обязательно потащат наверх. Если сумел организовать работу десяти
человек, то сумеешь… может быть, и сотни.
– И кофе хлебну, – сказал я. – Вот что не признаю,
так эти энерджайзеры.
– А кофе?
– Кофе пока справляется.
Я щелкнул брелоком, ярко-зеленый автомобиль сорвался со
стоянки и, ловко лавируя между припаркованными машинами, быстро прижучил к нам.
Автомат издали определил, что нас двое, дверцы с обеих сторон подпрыгнули и
застыли, как жесткие надкрылья жука. Коля с удовольствием сел справа, ремень
безопасности моментально прижал его к сиденью.
Машина, получив все указания, быстро выбралась на шоссе.
Коля посматривал с интересом, возьмусь ли за руль, настоящие мужчины
предпочитают водить сами, но я уже убедился, что автомат быстрее реагирует,
лучше просчитывает возможность пробок впереди, постоянно сверяется через
спутник с темпом движения во всем районе, знает, когда в какой фирме начинается
обеденный перерыв, что выплеснет на улицу голодных сотрудников, которым нужно
обязательно перебежать на другую стороны улицы, хотя такая же жраловка есть и
рядом.
На въезде в мой район Коля взглянул на дорожный знак,
обозначающий «Главная дорога», чему-то засмеялся довольно скабрезно. Я смолчал,
для меня знак означает лишь, что мне должны уступить дорогу, моя главная,
водитель большегрузных грузовиков здесь увидит надпись: «Въезд в центр
большегрузного транспорта запрещен», а жители этого района увидят добавочное:
«Открыт новый клуб на Веневской».
Вообще программу распознавания символов можно настроить так,
что каждый увидит то, что для него полезно или необходимо, а можно и так, что
везде одни лишь глупенькие приколы и дурацкое гы-гы. Что делать, дураков рождается
ровно столько, сколько и при Иване Грозном. Они пока не мешают, даже приносят
пользу, так как в обществе хватает работ, где не требуется особого интеллекта.
Коля вертел головой и с интересом рассматривал наш район.
Дурацкая улыбка то и дело раздвигала толстые губы. В одном месте он даже
причмокнул и сделал руками вполне определенное движение, словно потянул на себя
обеими руками тугой рычаг, вообще-то трудно интерпретировать как-то иначе, чем
я вообразил, но, может быть, я зря на Колю думаю так уж упрощенно. В конце
концов, ему не двадцать лет, мог бы и поумнеть в этом стремительно меняющемся
мире.
– Классный у вас становится район, – сообщил он
наконец. – Веселые чуваки живут!
– Чуваки? – переспросил я. – Так мой отец еще
говорил. Сейчас говорят, кирдэки. А еще рэпкуры или шагцы.
– Все равно район классный, – сказал он. – Вообще
здорово здесь. А что там за башня?
Я посмотрел в ту сторону, куда он показывал, но для меня там
только зеленый лес, что тянется на шесть километров на юго-запад.
– Не знаю, – ответил я. – Каждый волен толочь
траву в той сказке, которую сам создает. Или в той, которую для него создали
люди поумнее.
