Кем они будут для зачеловеков – неизвестно, но,
полагаю, для них эти «простые» будет менее интересны и забавны, чем амебы или
хламидомонады. Так, чем-то на уровне броуновских частиц.
2062 год
Район или целый город, состоящий из гигантских сот, такое
впечатление, когда посмотришь на эти небоскребы с одинаковыми ячейками, где
окна во всю стену, а между ними только выступающие наружу перекрытия. В
некоторых темно, ни одного светящегося окна, другие набоскребы, напротив,
залиты светом. Значит, здесь жилые дома и офисные находятся вперемешку, по
старинке. Как было в ту эпоху, когда нужно было ежедневно ходить на службу и
потому расстояние играло большую роль.
В темной дали вспыхнул огонек, быстро разросся, ударила
тугая волна перегретого воздуха. На перроне возник золотой поезд, похожий на
пулю с оплавленной от скорости головой.
Я повертел головой, отыскивая Колю, воззвал громко:
– Это я, Володя. Ты где?
Тотчас же получил ответный сигнал, в нем ни слова, только
маячок. Нечто вроде автоответчика, дескать, крайне занят для болтовни, но ты
заходи, мы щас вмажем и по бабам, или вариант – по бабам, а там и вмажем:
какие еще новшества ждать от Коли?
Я взглянул на панель автомобиля, управление тотчас приняло
радиосигнал, моментально выбрало самый короткий маршрут, меня вжало в сиденье.
Через несколько минут я вышел перед огромным домом, нечто вроде небоскреба из
пчелиных ячеек, но при взгляде снизу, задрав голову, это малость пугает, грубо,
громоздко, давит, не все учли, энтузиасты… лифт поднял на двести седьмой этаж.
На площадке восемнадцать дверей, одна замигала приглашающе.
Я приблизился, дверь исчезла, но едва я переступил незримый
порог, в лицо мощно ударило дымом и гарью, донесся грохот тяжелых орудий. Чуть
позже – мощный взрыв тряхнул пол, я заглянул через раскрытую дверь в
другую комнату, скрюченный Коля остервенело строчит из пулемета, в его сторону
бегут люди в тяжелых боевых доспехах, он отшвырнул пулемет, схватился за
гранатомет, пустой, я видел, как выхватил из разбитого ящика две последние
гранаты и с диким воплем швырнул в дым и грохот.
Морщась, я отключил для себя звук, отступил, грохот и дым
отрезало. Комната у Коли производит впечатление какой-то торопливой
нахапанности. Технологический прогресс сделал вещи, доступные раньше только
королям, доступными любому жителю планеты, а затем доступными и те, что королям
и не снились. Сперва все это считалось диковинкой, стоило дорого, а затем
резкое падение цен практически на все, и вот даже на пенсию или пособие можно
стало покупать автомобили, сложную аппаратуру и ездить отдыхать на другой конец
света.
Люди зажиточные такое перенесли без потрясений, они это
могли себе позволить и раньше, а вот беднота сломалась. Почти все бросились
покупать, покупать, покупать, ездить, бывать, а Коля купил квартиру на весь
этаж и обставил ее так, что позавидовал бы и персидский шах. И вот сейчас
он, резко сменив надоевших баб на виртуальные сражения, глотает виртуальные
пыль и грязь, получает раны, бьется за вашу и нашу свободу, за равенство и
демократию или за короля и монархию… а может, и за теократию, все-таки в пользу
правления папы римского тоже можно сказать немало добрых слов, ведь суровый, но
мудрый вождь лучше прогнившей демократии…
На полках плотно томики книг, кончики пальцев зачесались от
желания взять в руки, но удержался немалым усилием своей прям-таки железной
воли. Ну не коллекционер я, не коллекционер, а беречь и лелеять книги –
туповатое занятие. Ценность книги не в переплете, корешке, клее и бумаге, а в
буковках, которые умные люди расположили в нужном порядке. А для умного
читателя абсолютно не важно, на чем те буквы: на каменной стеле, пергаменте,
бумаге или экране дисплея. На дисплее, понятно, читать намного удобнее.
За спиной хлопнула дверь. Коля ввалился в комнату, хватаясь
за косяк, хрипя и задыхаясь. Лицо стало багровым и синюшным разом, глаза
закатывались под лоб, он хрипел что-то неразборчивое.
Я хотел броситься поддержать, но он уже повалился в
ближайшее кресло, подъехал столик с приготовленными тониками. Я смотрел, как
дрожащие руки, что только что держали пулемет и швыряли гранаты, хватают
стаканы с жидкостью неприятно зеленого цвета, подносят к губам, кадык часто
дергается, прогоняя содержимое стаканов по пищеводу…
– Бабы и война, – сказал я, – извечное мужское
занятие…
Он чуть оживился, прохрипел:
– Мудро… Кто сказал?
– Не знаю, – ответил я честно. – Я думал, что я.
– Для тебя слишком… – Коля все еще хрипел. – Ты
весь… как стальной клинок. Нет в тебе вычурности…
– Это плохо?
– Мне, – огрызнулся он, – хорошо. Даже очень…
– С кем воюете? – спросил я.
– Со всеми, – произнес он угрюмо, – кто мешает нам
расширяться.
– Нам, это кому?
– Великой Скифии, конечно! – воскликнул он с некоторым
удивлением.
– Извини, – сказал я искренне, – не знал, что ты
скиф.
– Да я недавно, – ответил он честно. –
Познакомился на их сайте, побазарили о том, о сем, а когда я посмотрел их Устав
и Программу, то и мне восхотелось стать скифом. А там с этим просто: если
чувствуешь в себе скифа – будь им!.. Ну, я вошел к ним, потом не раз
собирались в реале. Те, кто близко, понятно. Ведь множество скифов разбросаны
по всему миру… Диаспора, будь она проклята, великое рассеяние. С тех пор, как
подлый Филипп Второй, папочка Александра Македонского, подло убил нашего царя
Атея, нас начали теснить всякие гады… Правда, когда наместники Македонского
вторглись в Скифию, мы уничтожили их войско полностью, но наши силы тоже были
подорваны…
– И с тех пор все собираете силы, – посочувствовал
я. – Понятно, от кого мы научились запрягать…
Он обиделся:
– Ты зубы не скаль, Родина – это святое! Нет выше
доблести, чем погибнуть за родную Скифию, чтобы она жила и процветала! Но наша
величайшая держава, величайшая из всей империй мира, скифская, все еще в
упадке, на нее набросились все соседи, как шакалы норовят оторвать кусок мяса
от еще живого льва. Но мы им еще покажем! Есть порох в пороховницах, ягоды в
ягодицах…
Он рассказывал с придыханием, надрывом, глаза блестят, я
вдруг ощутил, что он в самом деле скиф, в самом деле верит в величие скифской
державы… да оно в самом деле было, не спорю, но он верит в то, что скифское
государство существует, воюет, борется за признание, расширяет свои пределы,
возвращая когда-то потерянные территории.
– Круто, – сказал я искренне. – Реваншисты, значит.
Слушай, в твоем-то возрасте…
– Нам чужого не надо, – ответил он с
достоинством. – А свое вернем! На том стоим.
Я попытался вспомнить границы древнего скифского
государства, но получалось что-то с неясными очертаниями. Разве что весь
Средний и Ближний Восток, Палестина, Средняя Азия и Восточная Европа… хотя
что-то могу и путать, не мои это увлечения, а энциклопедии запрашивать по этому
поводу не стану.
