«Содома», – мысленно подсказала Амалия. Эту картину она видела в Риме, в галерее Боргезе.
– Есть еще набросок Рафаэля и несколько копий меньшего значения, разбросанные по всему свету
[5]
. – Волынский остановился у стола, открыл один из ящичков и стал перебирать лежащие в нем бумаги. – Барон Корф представил мне основательный доклад на эту тему… Ах да, вот и он. Помимо копий, мы располагаем подробными словесными описаниями «Леды», среди которых наиболее полным является описание Кассиано дель Поццо, сделанное в 1625 году. Если верить ему, Леонардо изобразил стоящую во весь рост Леду почти полностью обнаженной. Сбоку от нее – лебедь, у ее ног – два яйца, из скорлупы которых появляются четверо детей: Кастор и Поллукс, Елена и Клитемнестра. – Волынский свирепо фыркнул. – Все это происходит на фоне превосходно выписанного пейзажа. Глаза у Леды опущены, на губах задумчивая улыбка. Работа выполнена на трех продолговатых деревянных панелях, причем стыки между ними расклеились и краска вдоль стыков осыпалась уже в то время, когда картину видел этот Кассиано. Тот же автор отмечает, что шедевр вообще находится в неважном состоянии, так что, возможно, вовсе не соображения морали были причиной его исчезновения, а то, что картина просто-напросто пришла в полную негодность. – Волынский положил доклад обратно в ящик и с хрустом задвинул его внутрь стола. – Замечу, что картина считалась бесспорным шедевром, но разыскать ее никто не пытался. Так что вы можете себе представить, что, когда к князю Урусову, нашему послу в Италии, обратился его хороший знакомый с вопросом, не желает ли он приобрести для своего государя «Леду» Леонардо да Винчи, он отнесся к этой идее весьма прохладно. Тем не менее, так как его знакомый был уважаемым человеком и Урусову не хотелось обижать его, наш посол взял с собой эксперта и отправился поглядеть на картину. – Волынский сделал выразительную паузу.
– И что же, ваше высокопревосходительство? – с любопытством спросила Амалия.
– Это оказалась действительно «Леда» да Винчи, – ответил Волынский с грустью. – Эксперт чуть с ума не сошел от радости. Картина сильно потемнела от времени – известно, что Леонардо любил мудрить с красками, – но тонкость прорисовки, сфумато, обработка панелей и другие вещи, в которых специалисты разбираются больше нас с вами, не оставляли сомнений. Это была та самая «Леда». Но Урусов, как человек осторожный, прежде всего справился, откуда она взялась. Он получил самые исчерпывающие объяснения: предки продавца, Онорато Висконти, долгое время были послами при французском дворе, и не исключено, что кто-то из них выпросил картину, чтобы спасти ее от гибели.
– Так продавец – Онорато Висконти?
– Именно. Из семьи, что когда-то правила Миланом, до прихода Сфорца. Дворянин, светский завсегдатай, человек в высшей степени приличный. Картину он обнаружил случайно, среди старого хлама на чердаке. Оказывается, тот Висконти, что вез ее домой, в пути умер не то от чумы, не то от холеры, и его вещи мало того что прибыли с большим опозданием, так еще и никто не захотел к ним притрагиваться, их даже не стали толком разбирать. Звучит вполне убедительно, не правда ли? За картину Висконти заломил чудовищную цену, но, сами понимаете, она того стоит. Урусов не мог выплатить всю сумму сразу – да и никто не смог бы, кроме Ротшильда, – так что он оставил Висконти задаток (что-то около восьми тысяч рублей золотом) и попросил держать их сделку в тайне, зная, что многие державы захотели бы прибрать картину к рукам. – Волынский укоризненно покачал головой. – Вы знакомы с Урусовым?
Амалия кивнула:
– Я была в Италии с отцом и встречала его. Очень любезный господин.
– Тогда вы можете вообразить себе его физиономию, – сладострастно проскрипел Волынский, заложив руки за спину и раскачиваясь на носках, – когда он узнал, что Висконти исчез, а денежки и картина испарились вместе с ним. В Петербург полетели отчаянные депеши. Когда кто-то садится в лужу, кого просят исправить положение? Ясное дело, Волынского. Я тотчас отрядил Пирогова разобраться на месте. И что он мне докладывает? Что notre honnkte
[6]
Висконти, помимо нас, успел пообещать картину английской королеве Виктории, германскому кайзеру Вильгельму и австрийскому императору Францу-Иосифу. И представители этих государей, замечу, исправно выдали ему задаток, и все просили сохранить дело в строжайшем секрете. Каково, а?
– И ни один из них…
– Ни один, уверяю вас, не догадывался о подвохе. Еще бы! Ведь они имели дело с самим Онорато Висконти, всем известным, всеми уважаемым господином, который ни разу никого не обманул! – Глаза Волынского горели. – Его императорское величество был в ярости и приказал во что бы то ни стало отыскать картину и доставить во дворец. На карту поставлен престиж монархии! А у меня проблема – этот мошенник Пирогов, как только завидит карты, начинает чувствовать зуд в ладонях. Ха-ха-ха! – Он громко рассмеялся над собственным каламбуром. – Вы ведь понимаете, о чем я? Так вот, к картам его подпускать ни в коем случае нельзя!
– Ваше высокопревосходительство, – учтивейшим образом перебила его Амалия, – теперь мне все более или менее понятно, кроме того, почему наш агент оказался в Париже. Ему что, удалось напасть на след Висконти?
– Ах, вот вы о чем… – Волынский пригладил седеющие височки. – Да, теперь все секретные службы Европы только тем и занимаются, что ловят этого шаромыжника. Согласно последним сведениям, синьор Висконти удрал из Италии и перебрался во Францию, где и затаился. Он принял массу предосторожностей, чтобы его не нашли, но в разведке тоже работают люди не промах. Если верить сообщениям Пирогова, агенты кайзера едва не перехватили Висконти на улице возле какой-то захудалой гостиницы, но тот сумел сбежать, оставив их с носом. В свою очередь, сам Пирогов ухитрился добраться до вещей Висконти и выпотрошил весь его багаж, но ни денег, ни картины не обнаружил.
– Может быть, это потому, – задумчиво заметила Амалия, – что никакой картины и не было, а была только приманка, с помощью которой Висконти хотел поправить свое финансовое положение и от которой избавился, как только добился своего.
Волынский резко распрямился.
– Конечно, я указал на такую возможность в записке его императорскому величеству, – желчно промолвил он. – Я предположил, что Леонардо – никакой не Леонардо, а эксперт Илларионов, осматривавший картину, чистой воды осел. – Волынский хитро сощурился. – Но ведь другие послы тоже приводили своих экспертов, а английский посол лорд Фаунтлерой так тот вообще отличился – не поленился прихватить с собой сразу двух искусствоведов из Британского музея. Все эксперты дали положительное заключение, иначе этот мошенник Висконти не смог бы так ловко вытрясти из послов денежки. Нет, в том-то и сложность, что картина действительно существует, что она действительно написана Леонардо, и если мы не заполучим ее, весь мир будет смеяться над нами. Хорошо еще, что проныры-газетчики не пронюхали об этой истории. Представьте, какой разразился бы скандал: четыре посла великих держав дали себя провести, как мальчишки! – Лицо Волынского раскраснелось от удовольствия. – К счастью, Пирогов хорошо знает свое ремесло, и в своем последнем донесении он сообщил, что теперь Висконти от него точно не ускользнет. Дело в том, что мошенник собирается навсегда покинуть Европу. На каком именно корабле, Пирогов пока не знает, но когда вы встретитесь с ним, к тому времени наверняка уже узнает. – Волынский подался вперед. – Так вот, если вам придется сопровождать нашего агента в путешествии через океан, ни в коем случае не выпускайте его из виду, потому что немцы, австрийцы и англичане дремать не будут. Не дай бог, Аркашка свалится за борт во время шторма или свернет себе шею, поскользнувшись на палубе, так что как следует приглядывайте за ним! Да, и помните: никаких карт! Он уже пару раз горел на этом, но сейчас не тот случай, когда можно расслабляться. «Леда» должна быть в России!
