Деламар сделал вид, что не заметил намека.
– Скажите, – настойчиво спросил сыщик, – а больше вы ни у кого не видели похожего ножа?
Рудольф понял, что дальше ломать комедию бесполезно, и даже более того – так он может лишь обратить подозрения сыщика в уверенность. Поэтому фон Лихтенштейн приставил палец к носу, обошел труп и наконец выдал радостное открытие, что вроде бы такой же нож он видел у своей кузины, мадам Дюпон, но ей совершенно не свойственно избавляться от людей подобным способом.
– Значит, нож все-таки ее, – вздохнул Деламар. – Похоже, мне придется допросить вашу кузину. – Он кивнул Марешалю, и тот исчез.
– Может быть, вы мне скажете все-таки, что тут произошло? – не выдержал Рудольф. – Очередное убийство, совершенное помешанным Леонаром? Или тут постарался ваш знаменитый вор, как его… Белоручка?
Деламар немного подумал.
– Нет, – сказал он спокойно. – Это не его стиль. Поверьте, я знаю, что говорю. Он вор, чрезвычайно ловкий и изобретательный, но не убийца. Ни в одном из ограблений с его участием не наблюдалось кровопролития. Поэтому, кстати, его и называют Белоручкой: он всегда работает исключительно чисто.
– C’est le premier pas qui coûte
[16]
, – со смешком заметил Рудольф.
Деламар развел руками.
– И это тоже верно. Но пока я знаю примерно столько же, сколько и вы. Где-то час тому назад ко мне явился взволнованный старший стюард и сообщил, что одна из горничных обнаружила труп. Я сразу же поспешил сюда и увидел, что месье Боваллон зарезан, сейф открыт, а драгоценности мадам Эрмелин пропали. На сей раз факт убийства налицо, и капитан корабля попросил меня провести расследование по всей форме. Чем я, собственно, и занимаюсь.
– Сначала надо вызвать врача, – буркнул Рудольф, – чтобы он как можно точнее установил время смерти.
– Это уже сделано, – ответил сыщик. – Доктор Ортега осмотрел труп и сказал, что адвокат был убит приблизительно в полдевятого вечера. Где-то в промежутке от восьми пятнадцати до восьми сорока пяти.
– Есть свидетели убийства? – деловито осведомился Рудольф. – Кто-то, кто видел, как посторонние входили в каюту или выходили из нее в указанное вами время?
– Я еще не успел всех опросить, – сказал Деламар, словно извиняясь. – Впрочем, те люди, с которыми я побеседовал, клянутся, что никого и ничего не видели.
– Необходимо допросить всех – как прислугу, так и пассажиров, – заявил Рудольф. – Кроме того, хорошо бы все-таки установить, с чем мы имеем дело. Что это – убийство с целью ограбления? Или снова дал о себе знать загадочный месье Леонар Тернон?
Сыщик задумчиво потер подбородок.
– Если бы убийство было делом рук месье Тернон, – сказал он наконец, – я полагаю, он бы оставил записку, как и в первом случае. Однако ничего подобного я не обнаружил.
– Тогда это убийство с целью ограбления, – сделал вывод Рудольф. – Не знаю, замешан ли тут ваш хваленый Белоручка, – ведь преступление вполне мог совершить и другой грабитель. В любом случае, если произошло ограбление, вам достаточно отыскать пропавшие драгоценности, а значит, следует обыскать каюты всех, кто имеет доступ на эту палубу. Чудес не бывает, месье. Если кто-то взял драгоценности, он должен был их спрятать, а спрятать их можно только на корабле. Кстати, кроме драгоценностей, ничего не пропало?
– Кажется, ничего, – нерешительно ответил Деламар. – Впрочем, вы совершенно правы, месье. Надо позвать господина Эрмелина, может быть, преступник взял еще что-то.
Дверь растворилась, и на пороге показалась Амалия, за которой следовал Марешаль.
– Будьте добры, – обратился к тому сыщик, – пригласите сюда месье Кристиана Эрмелина. А вы, сударь, – сказал Деламар старшему стюарду, который во время разговора сыщика с агентом не трогался с места, – разбудите пассажиров первого класса. Не исключено, что кто-то из них мог видеть убийцу.
Стюард и второй помощник вышли. Деламар обернулся к Амалии.
– Добрый вечер, сударыня… Простите, что приходится вас беспокоить, но, как вы видите, произошло убийство. – Деламар пытливо всмотрелся в лицо Амалии. – Скажите, вам знаком этот нож?
– Боюсь, что да, – со вздохом ответила Амалия. – Это мой нож для разрезания страниц. – Она нахмурилась. – Ума не приложу, кто мог взять его.
– Где и когда вы видели свой нож в последний раз? – осведомился Деламар, доставая карандаш и записную книжку.
– Сегодня днем, – ответила Амалия, подумав. – Я взяла в библиотеке новый роман Золя, где страницы не были еще разрезаны. Но роман мне не понравился, и я отнесла его обратно, а вместо него взяла другую книгу, биографию Леонардо. Ее уже читали до меня, так что нож мне не понадобился.
Сыщик быстро-быстро записал что-то в своей записной книжке.
– Кто-нибудь заходил к вам в каюту в это время?
Амалия кивнула.
– О да. Маркиза Мерримейд, миссис Рейнольдс, сеньора Кристобаль, мистер Ричардсон, Эжени Армантель, мой кузен и Ортанс Эрмелин. Еще несколько раз появлялись горничные.
– Ага, – со значением промолвил Деламар. – Не сочтите за нелюбезность, – вкрадчиво продолжал он, – но не могли бы вы сказать мне, где вы были около половины девятого вечера?
– То есть после ужина?
– Да.
Амалия улыбнулась.
– Боюсь вас разочаровать, месье Деламар, но я была у себя и читала все ту же биографию. – Она поколебалась. – Несколько раз ко мне заглядывала горничная Марианна, так что можете заодно справиться у нее.
– Я обязательно это сделаю, – отозвался сыщик и повернулся к Рудольфу: – Кстати, а что вы делали около половины девятого, господин граф?
– Я играл с маркизом в карты, – ответил германский агент.
– Это было до восьми часов, – как бы между прочим заметил Деламар. – Так утверждают лакеи, которые находились в салоне.
Рудольф потер переносицу.
– После игры в карты, – сказал наконец он, – делать мне было нечего, и я отправился к себе.
– У вас есть свидетели, которые могут подтвердить это?
– Есть, – сухо отозвался Рудольф, которому все меньше и меньше нравился оборот, который принимал разговор. – Господь бог, например, и все его архангелы, серафимы и херувимы могли бы подтвердить, что я не заходил к Боваллону с ножом моей кузины, чтобы прикончить его. Но среди пассажиров, я думаю, мало кто может похвастаться даром всеведения.
– Честно говоря, я не понимаю, к чему все эти расспросы, – вмешалась Амалия. – Разве данное убийство – не дело рук Леонара?
Рудольф объяснил ей, что никакой записки не найдено, а драгоценности мадам Эрмелин бесследно исчезли.
