Почти все издержки по ведению хозяйства оплачивал Баррас».
Когда в октябре 1795 года Наполеон появился у Жозефины в доме, он был буквально шокирован и подумал, что его новая знакомая страшно богата; умная креолка не стала его в этом разуверять.
Фридрих Кирхейзен продолжает свой рассказ:
«Бонапарт зачастил в дом на улице Шантрен. Жозефина пленила его. Она вскружила ему голову своим утонченным изяществом, своими роскошными волосами, причесанными на этрусский лад, и красивыми томными глазами. Она казалась ему идеалом женщины и была к тому же так благородна и богата. Он не имел ведь понятия, что за всем этим блеском скрывается такая нужда, что у этой элегантной дамы всего лишь шесть сорочек, что по будням она ест из глиняной посуды, что весь запас столового белья состоит из восьми скатертей и стольких же салфеток. Всего этого генерал Бонапарт не замечал. Он видел только ее, свою очаровательницу, которая одна была в состоянии дать ему высшее счастье. Ее стройное, гибкое тело, с таким искусством облекавшееся в тонкие ткани, ее пластичные формы и мягкие движения приводили его в восторг. Ему не приходило и в голову, что эта женщина шестью годами старше его. Жозефина замечала свою власть над ним и старалась ее использовать. Их отношения, однако, долгое время оставались чисто светскими. Лишь из более позднего письма Наполеона к Жозефине можно было заметить, как далеко зашло дело. Оно было написано после одного вечера, проведенного у Барраса и закончившегося, по-видимому, на улице Шантрен: “Я проснулся, преисполненный тобою. Твой образ и дивный вчерашний вечер опьянили меня. Дорогая, несравненная Жозефина, какое странное впечатление произвели вы на мое сердце. Если вы сердитесь, если я вас увижу опечаленной и озабоченной, я погибну от горя, спокойствие вашего друга будет навеки нарушено. Но зато как счастлив я буду, когда отдамся глубокому чувству, владеющему мною теперь, и выпью с ваших губ и из вашего сердца то пламя, которое меня сжигает… Через три часа я увижу тебя, пока же, mio dolce amor, тысячу поцелуев. Мне же ни одного – они сжигают мою кровь”».
9 марта 1796 года они поженились, и Наполеон тут же покинул дом на улице Шантрен. Безжалостное правительство направило его на войну в Италию уже на третий день после свадьбы.
* * *
После ряда блестящих побед генерала Бонапарта в Италии улица Шантрен в его честь была переименована в улицу Победы.
В промежутке между Итальянской и Египетской кампаниями, 26 марта 1798 года, Наполеон выкупил дом Жозефины (теперь он стал домом № 60 по улице Победы) за 52 400 ливров и полностью переоборудовал его.
* * *
После очередного длительного отсутствия герой вернулся в ставший ему родным дом на улице Победы. Произошло это 16 октября 1799 года, но дом оказался пустым.
Наполеон уже знал из писем своих братьев, как Жозефина утешалась в его отсутствие, оправдывая свою легкомысленную репутацию. Он был взбешен тем, что она его даже не встретила. Но на самом деле все объяснялось просто: Жозефина отправилась ему навстречу, но ошиблась, избрав совсем другую дорогу. Когда она вернулась, то нашла двери дома запертыми, и рассерженный Наполеон долго не хотел впускать ее. Однако прекрасная грешница все-таки сумела умилостивить мужа, и с той поры она уже больше не давала ему поводов к ревности. Более того, быстрое возвышение Наполеона заставляло Жозефину не только не уклоняться с пути добродетели, но и снисходительно смотреть на все его уклонения. Она начала бояться за свое положение первой дамы Франции и всячески старалась упрочить его.
* * *
Государственный переворот 18–19 брюмера (9–10 ноября 1799 года) также полностью готовился в доме на улице Победы. Историк Альбер Вандаль пишет:
«Наплыв посетителей не уменьшался до сумерек, когда домик “генерала”, скрытый в глубине узенькой аллеи, озарялся огнями. Жозеф приводил Моро; тот входил, крадучись, чтобы в двух словах подтвердить свою готовность быть союзником и сейчас же скрыться. Салон в маленьком домике на улице Победы был уже битком набит собравшимися гостями. За обедом всегда присутствовали один-два ученых и военные. И вечером дом “генерала” был открыт для привилегированных из всяких сфер – и тех, кого важно было заполучить, и тех, кого следовало обмануть».
В решающий день государственного переворота в доме на улице Победы происходило следующее:
«Рано утром в этот день обыватели кварталов, расположенных к северу от шоссе д’Антен, могли любоваться необычным зрелищем: офицеры в полной парадной форме, в высоких сапогах, белых лосинах, с широкими золотыми или шелковыми поясами, в двурогих шляпах с трехцветным плюмажем, с торчащим из-под складок широкого форменного сюртука кончиком сабли, шествовали один за другим по улицам, направляясь к одному и тому же месту – маленькому дому на улице Шантрен. Их было много, но каждый думал, что только он один приглашен и что Бонапарт примет его в особой аудиенции. По прибытии на место каждый дивился, что встретил такое большое количество своих товарищей. Все сразу поняли, что предстоит нечто серьезное, и именно сегодня; и все эти люди, возмущенные низостью существующего режима, жадные и в то же время энтузиасты, прониклись великой надеждой. Каковы бы ни были их личные чувства к Бонапарту, они не могли не броситься стремительно вслед за тем, кто поведет их на штурм режима, за тем, от кого они ждали республики, созданной по их образцу и для их употребления, – республики народной, героической, покрытой славой и выгодной для военных.
Они шумно разговаривали между собой, воодушевляли друг друга. Дом был слишком мал, чтобы всех вместить, и впускали только главных; остальные ждали на улице, на дворе, на крыльце, бродили по саду. Слышалось бряцанье сабель, звяканье шпор о плиты, скрип песка в аллеях».
Наполеон сидел в своем кабинете, дверь которого открывалась порою перед почетным гостем и снова запиралась; позади кабинета была еще комнатка для секретных разговоров. Гостей принимали генерал Бертье и адъютанты Наполеона. Жозефина не выходила; она оставалась в своих апартаментах, где был накрыт стол к завтраку.
* * *
Когда переворот успешно завершился и Наполеон встал во главе государства, он перебрался в Тюильри. Произошло это 19 февраля 1800 года.
Дом на улице Победы был передан брату Наполеона Луи, женившемуся на дочери Жозефины Гортензии. В апреле 1804 года тот купил большой участок земли и расширил сад, примыкающий к дому.
В 1805 году Луи Бонапарт, став королем Голландии, оставил дом на улице Победы, и в сентябре того же года Жозефина отдала его своему дяде Роберу Таше де ля Пажери, который и умер в нем 15 марта 1806 года. Судьба ставшего ненужным дома была решена, и 1 июля 1806 года Наполеон подарил дом на свадьбу генералу Шарлю Лефевру-Денуэтту, женившемуся на его корсиканской кузине Марии-Луизе-Стефании Беньелли.
* * *
После Реставрации, в 1815 году, мадам Лефевр-Денуэтт оставила дом и уехала в Соединенные Штаты к бежавшему туда от преследований Бурбонов мужу. В 1822 году генерал трагически погиб в кораблекрушении, а его вдова, вернувшись в Париж в 1823 году, вновь поселилась в доме на улице Победы.
