Г о с п о ж а Л и н д е. Еще бы.
Н о р а. Но бывают и другие доходы. Прошлой зимой мне посчастливилось – дали перебелить целую стопку. Я закрывалась в комнате и по полночи переписывала. Бывало, иной раз устану, сил нет. А все равно приятно: вот я тружусь, деньги зарабатываю, почти как мужчина.
Г о с п о ж а Л и н д е. Но много ли ты сумела выплатить таким манером?
Н о р а. Точно не скажу. Понимаешь, в этих делах не так легко проверить. Но одно знаю твердо: на долг шло все, что мне удавалось наскрести. Сколько раз я думала, что не выпутаюсь! (Улыбается.) Сидела и грезила наяву, как в меня влюбился пожилой богатый старик…
Г о с п о ж а Л и н д е. Что? Какой старик?
Н о р а. Никакой, это мои выдумки… И вот он умирает, вскрывают его завещание, а там крупными буквами написано: все мои сбережения должны быть немедленно выплачены наличными дражайшей госпоже Хелмер.
Г о с п о ж а Л и н д е. Кто был этот старик, дорогая Нора?
Н о р а. Господи, ты не поняла? Не было никакого старика, но часто, когда я не находила денег к очередной выплате, ломала голову, как быть, и не видела выхода, то утешала себя этой сказочкой. Но теперь всё: старикашка докучный, завещание его меня больше не вол-ну-ют. Всё, отныне я сама беззаботность! (Вскакивает.) Господи, какое блаженство даже думать об этом! Беззаботность! Безбедно жить без забот. Играть и дурачиться с детьми, украшать и устраивать дом, как нравится Торвалду. А ведь скоро весна, высокое голубое небо… Вдруг мы сможем куда-нибудь поехать? И я опять увижу море?! Как же чудесно жить и быть счастливой!
В прихожей раздается звонок.
Г о с п о ж а Л и н д е (вставая). Звонят. Мне, пожалуй, лучше уйти.
Н о р а. Нет, нет, останься. Сюда никто не придет, это к Торвалду.
Г о р н и ч н а я (заглядывая в комнату из прихожей). Прошу прощения. Госпожа Хелмер, здесь хотят поговорить с адвокатом.
Н о р а. Ты хотела сказать: с господином директором банка.
Г о р н и ч н а я. Да, с директором банка. И я вот не знаю, у него уже доктор…
Н о р а. А кто его спрашивает?
С т р я п ч и й К р о г с т а д (из прихожей). Это я, госпожа Хелмер.
Кристина Линде вздрагивает от удивления и отворачивается к окну.
Н о р а (делая шаг в его сторону, нервно, вполголоса). Вы? Что такое? О чем вы собрались говорить с моим мужем?
К р о г с т а д. Банковские дела, так сказать. Я служу в Акционерном банке, мелкая должность, а ваш муж, как я слышал, станет теперь нашим директором…
Н о р а. То есть…
К р о г с т а д. Разговор строго о банке, ничего больше.
Н о р а. В таком случае будьте любезны, пройдите прямо в кабинет, следующая дверь. (Равнодушно простившись, закрывает дверь в прихожую и идет проверить печку.)
Г о с п о ж а Л и н д е. Нора, кто это был?
Н о р а. Стряпчий Крогстад.
Г о с п о ж а Л и н д е. Так вправду он…
Н о р а. Ты знаешь его?
Г о с п о ж а Л и н д е. Знала когда-то давно, много лет назад. Он одно время служил уполномоченным в наших краях.
Н о р а. Да.
Г о с п о ж а Л и н д е. Он очень изменился.
Н о р а. Крогстад был крайне неудачно женат.
Г о с п о ж а Л и н д е. А теперь овдовел?
Н о р а. И детей семеро по лавкам. Все, занялся огонь.
Закрывает дверцу печки и отодвигает кресло-качалку чуть подальше.
Г о с п о ж а Л и н д е. Говорят, он обделывает делишки разного толка.
Н о р а. Правда? Вполне может быть. Я не знаю. Но давай не будем о делах, это так скучно…
Из кабинета Хелмера выходит Д о к т о р Р а н к.
Д о к т о р Р а н к (еще за дверью). Нет, нет, не хочу тебе мешать. Загляну лучше к твоей жене. (Затворяет дверь и тут замечает госпожу Линде.) Виноват, простите. Нынче я везде помеха.
Н о р а. Нет, нет. Ничуть. (Представляет.) Доктор Ранк. Госпожа Линде.
Р а н к. Вот оно что! Знакомое имя, часто звучит в этом доме. Мне кажется, я обогнал вас на лестнице.
Г о с п о ж а Л и н д е. Да, мне подниматься трудно, еле тащусь наверх.
Р а н к. Что так? Неполадки в механизме?
Г о с п о ж а Л и н д е. Скорее обычное переутомление.
Р а н к. И только? Так вы приехали в город хорошенько отдохнуть и походить по гостям?
Г о с п о ж а Л и н д е. Я приехала искать работу.
Р а н к. От переутомления самое верное средство.
Г о с п о ж а Л и н д е. Жить-то надо, господин доктор.
Р а н к. Да, мнение, что жить необходимо, широко распространено.
Н о р а. Бросьте, доктор, пожить вы и сами не прочь.
Р а н к. Да уж не прочь. Как моя жизнь ни убога, а готов страдать и дальше. И все мои пациенты тоже. Да и с нравственными калеками та же песня. Один такой моральный безнадежный сейчас сидит у Хелмера…
Г о с п о ж а Л и н д е (глухо). О-о!
Н о р а. Вы о ком?
Р а н к. Там пришел некто Крогстад. Стряпчий, вы его не знаете. У него системное повреждение совести. Однако ж и он начал как с непреложного факта, что ему надо жить.
Н о р а. Да? А о чем он пришел говорить с Торвалдом?
Р а н к. Не понял, слышал только, что речь об Акционерном банке.
Н о р а. Я и не знала, что Крог… Что этот стряпчий Крогстад связан с банком.
Р а н к. Да, он как-то пристроился туда. (Госпоже Линде.) Не знаю, водится ли в ваших краях этот вид: носятся как заведенные, вынюхивая моральное разложение, тянут смердятину на всеобщее обозрение и неплохо на том выезжают в смысле завидных должностей. А морально здоровые скромно остаются не у дел.
Г о с п о ж а Л и н д е. Больные особенно нуждаются в том, чтобы их не отвергали.
Р а н к (пожимая плечами). Вот, вот…. Заметьте: такой подход превращает общество в лазарет.
Нора, погрузившись в свои мысли, вдруг хлопает в ладоши и негромко смеется.
Р а н к. Почему вы смеетесь? Вы хоть знаете, что такое общество?
Н о р а. И знать не хочу. А смеюсь по другому поводу, очень забавному. Скажите, доктор Ранк, все, кто в банке работают, отныне под началом у Торвалда, да?
Р а н к. Это вас смешит?
Н о р а (улыбаясь и напевая). Не скажу, не скажу! (Ходит по комнате.) Очень даже приятно знать, что мы… что Торвалд теперь получил власть над столькими людьми. (Вытаскивает из кармана пакетик.) Доктор Ранк, не желаете ли печеньица?
