– Конечно, мэтр. – Алена склонилась над обнаженным Сергеевым, распростертым на хирургическом столе, и положила руку на его солидное мужское достоинство. – Помни об уговоре, Сергеев.
– Да, госпожа.
– И не называй меня больше «госпожа». – Она поиграла пальчиками. – Ты на некоторое время свободный человек и станешь теперь подчиняться моим приказам не как раб, но как равноправный участник нашей аферы.
– Да, госпо… Да. – Он лукаво посмотрел на нее, и она ощутила, как шевелится придавленный ее ладошкой член. – Могу я тогда называть вас «подруга» или, учитывая разницу в возрасте, «девочка моя»?
– Можешь, – непринужденно согласилась госпожа Эбола, начиная слегка массировать затвердевающего строптивца в кулаке. – Только учти: счетчик включен, и за каждую «девочку» тебе потом придется расплачиваться собственной шкурой.
– Хорошо, партнер. Могу я называть вас «партнер»?
– Ты всегда был беспричинно дерзок, но это никогда не приносило тебе пользы. И во имя Альмонсина-Метатрона, не пытайся бежать, это бессмысленно. Когда тебя поймают в этот раз – заметь, не «если», а «когда», – тебя законопатят в пустыню Негев в услужение к престарелому педику-постнику. Это я тебе обещаю клятвенно – а ты знаешь, что я обещаний на ветер не бросаю.
Массаж члена постепенно ускорялся.
– Да, партнер. – Сергеев наконец утратил насмешливую надменность и начал захлебываться воздухом.
– Что касается благ, которые ты получишь, если будешь послушен без ошейника, то мы обсуждали это неоднократно, но я на всякий случай повторю еще раз. – Эбола с наслаждением манипулировала тугим и горячим джойстиком, горделиво поднявшим свою блестящую головку. – Люди – существа несовершенные, поэтому правильные вещи нужно проговаривать снова и снова, – она криво усмехнулась. – Значит, я верну тебе свою благосклонность в постели. Это раз. В те ночи, которые ты будешь проводить вне моей постели, я перестану приковывать тебя к дверям. Это два. Я снижу максимальное наказание до десяти хлыстов. И вот что я еще подумала… – Она в задумчивости прикусила нижнюю губку, на мгновение сбившись с ритма. – Я клятвенно обещаю, что твой исправительный срок будет серьезно сокращен.
– С пожизненного лет до сорока? – саркастически ухмыльнулся Сергеев. Даже адское возбуждение не могло сбить его с толку. – Это чрезвычайно соблазнительное предложение, от которого я просто не в силах отказаться.
– Брось, Сергеев! – Алена помолчала, до боли кусая губы. Конечно, между ними уже давно все было договорено на случай форс-мажора, если ей по какой-либо причине придется спустить раба-мага с поводка. И все-таки она ощущала страх и неуверенность. У него были довольно весомые причины ненавидеть ее, и никто не мог сказать с уверенностью, как именно поступит освобожденный маг – не превратит ли он ее первым делом в собачью какашку или бомжиху с Ярославского вокзала? – В общем, так… – Она словно с головой кинулась в омут. – Я клянусь на мече, что приложу все усилия, чтобы тебя выпустили в шестьдесят пять. Ты крепкий мужчина, и в этом возрасте у тебя будет еще достаточно времени, чтобы успеть насладиться утраченными радостями жизни.
– Да, партнер. – На этот раз Сергеев чуть помедлил, прежде чем ответить, поскольку начал бурно извергаться ей в ладони. – Я услышал тебя, девочка. И принял твои слова к сведению. – Обессиленный, он откинулся на каменном ложе.
– Я надеюсь.
Она вышла в гостиную, жестом поманив Башнина за собой, и тяжелые дубовые двери отрывисто громыхнули за их спинами.
– Это надолго, – вздохнул Мишкоатль Клеопетрович, опускаясь за стол. – Ритуал сложный. Байсюэсяну, партнер?
– Мэтр не давал разрешения хозяйничать у него в гостиной! – вскинулась Алена, тщательно вытирая руки. – Жить надоело, бурундук?!
– Мэтр добровольно предложил нам чаю, а значит, мы имеем право воспользоваться его гостеприимством, – резонно возразил Мишка. – А кто именно разольет нам чай с разрешения хозяина, охранным заклятиям все равно. Не кокетничай, колдуны обычно заваривают себе чай со всякими магическими коэнзимами, омолаживающими организм и разглаживающими морщины.
Ее манипуляции с Сергеевым он проигнорировал, ибо с рабом благородной женщине разрешено всё.
– Ну, давай, – сдалась Эбола, не в силах противиться коэнзимам.
– С печенькой?
– Ну, ты! Тутовый шелкопряд! Никак не уймешься?!
– Приглашение на чай подразумевает как минимум одну печеньку! – возмутился Мишка. – Вообще всё, что находилось на чайном столике в момент предложения чая, в нашем распоряжении. Включая вон ту вон вкусную сигару, которую мэтр даже не успели обрезать. Я как раз на днях перед визитом на чай в посольство Империи Добра изучал демоническое уложение на этот счет, чтобы не осрамиться и невзначай не остаться без головы. Там всё четко прописано!
– Давай печеньку, давай, – смирилась девушка, лишь бы отвязался. – Скажи-ка мне, Башнин! Не твой ли предок в райском саду некогда совратил с пути истинного нашу прабабушку Еву?
– Почему сразу «предок»? – вкрадчиво поинтересовался Мишка, многозначительно поигрывая бровями.
– Я сказала: печеньку! – прикрикнула Алена. – Сигару даже не вздумай трогать!..
Мэтр и Сергеев вновь появились в гостиной, когда Повелители Новостей выпили по шесть керамических стаканчиков байсюэсяна, один раз долив в чайничек горячей воды – «повторно женили», по словам пошляка Мишкоатля. К этому времени Алена уже ощущала, как магические коэнзимы прыгают и кувыркаются по всему телу. Она было запротестовала, что мэтр заваривал омолаживающий чай для себя и едва ли планировал повторные «женитьбы» своего байсюэсяна, но Башнин легкомысленно отмахнулся, что ко времени завершения операции с Сергеевым напиток все равно безнадежно остыл бы и, так или иначе, мастер все равно уже с ним попрощался.
Сергеев шел впереди, и рабского ошейника на нем уже не было, лишь едва заметная красная вдавленная полоса опоясывала его могучую шею. Бывший раб словно распрямился и раздался в плечах. Он уверенно шагал вперед, его глаза блестели, а могущественный мастер незаконных магических операций униженно семенил следом, не в силах поспевать за широкой уверенной поступью освобожденного гиганта.
– Всё… – Горло у Алены от такого грозного зрелища позорно перехватило, но она быстро справилась с собой. – Всё в порядке?..
– Операция завершена. – Мастер нервно сунул ей в руки две бронзовые половинки рабского ошейника. – Когда наиграетесь, снова соедините их на его шее, и ни одна государственная комиссия не определит, что этот атрибут власти когда-либо снимали.
– Я свободен, девочка моя! – тихо засмеялся Сергеев. Даже голос у него изменился – стал бархатистым, обволакивающим и властным. Казалось, порочный маг наслаждается каждым мгновением, проведенным без рабского ошейника. – Черт… даже ноги подкашиваются от счастья! Какие там еще, к Архитектору, утраченные радости жизни?! Я уже забыл, какое это наслаждение – когда по твоим чакрам струятся потоки Силы! Вот что на самом деле было утрачено!..
