Стив осушил свой стакан, поставил его на деревянный стол и полез в карман.
– На, – сказал он Перси, протягивая две золотые монеты по пять долларов. – Уверен, все твои проблемы от отсутствия денег.
Перси решительно покачал головой, но деньги взял.
– Я верну, – заверил он, – ты не пожалеешь об этом, Стив. Честное слово.
– Ты можешь пока побыть у меня, – предложил Стив. – Если тебе нужно спрятаться.
– Спасибо за предложение, Стив, – сказал Перси искренне. – Но, честно говоря, я не люблю гробы.
Мисс Арабелла Хэрмони встретила Амалию изъявлениями восторга, которые казались бы искренними, если не были бы фальшивы от первого до последнего слова, от первой до последней интонации. С хорошо рассчитанной скромностью выдерживая взгляды мисс Арабеллы, Амалия мысленно возносила хвалу богу, что он создал ее с двумя глазами, а не с тремя, как, по-видимому, хотелось бы хозяйке дома. Тем не менее последняя поборола себя, чтобы представить гостье судью Рафферти, доктора Хейли, мистера Гранта-старшего, мэра и владельца ранчо «Надежда», мистера Гранта-младшего, его сына, священника Тристрама Хайгрейва, мистера Джошуа Фрезера и других явившихся на ее soiree. У судьи был такой вид, словно он заочно осудил весь мир и нашел, что тот достоин виселицы. У потрепанного жизнью доктора вообще не было никакого вида. Младшему Гранту было лет двадцать, старшему – около пятидесяти. В молодости старший, вероятно, был хорош, но теперь его лицо пересекали резкие морщины, а кожа загрубела и сделалась похожей цветом на орех. Тем не менее он производил впечатление, тогда как сын его напоминал сильно разведенный лимонад – пресный, бесцветный и ничем не выдающийся.
Мистер Джошуа Фрезер, к удивлению Амалии, оказался тем самым элегантно одетым игроком, которого она заметила на улице. У него были изысканные и небрежные манеры, и ей было приятно с ним разговаривать, хотя потом она не смогла ни слова вспомнить из того, о чем они беседовали.
Вечеринка шла своим чередом. В девятнадцатом веке, когда не было ни кино, ни телевидения, ни радио, ни граммофонов, люди поневоле находили отдушину в болтовне. Мы, живущие в веке двадцать первом, давным-давно разучились по-настоящему злословить, и даже сплетни нам поставляют таблоиды – уже готовыми, так что нам не понять того азарта, с каким наши предки могли обсуждать самые незначительные детали, находя в этом большое удовольствие. В то время беседа была целым искусством, и мисс Хэрмони, несомненно, им владела.
Для начала она позаботилась о том, чтобы отсечь от общего разговора Амалию, принявшись обсуждать местные дела, о которых та, конечно же, не имела ни малейшего понятия. Затем Арабелла тонко польстила Ричардсону, похвалила молодого Пирса Гранта, который определенно был от нее без ума, осведомилась, как идут дела у Донованов. Братья только что вошли, а вслед за ними в гостиной возник и тот нелюдимый тип, что строгал ящики для своих ближних. При виде его миссис Хэрмони вздрогнула и едва не пролила кофе из чашки себе на платье.
Арабелла пожелала тотчас представить Донованов Амалии, но оказалось, что те уже знакомы. Зато гробовщик отличился: пожав руку новой гостье, он пробормотал:
– Пять футов семь дюймов.
– Простите?
– Ваш рост, – грустно объяснил гробовщик. – Определять его – профессиональная привычка.
– Я, собственно, пока не собираюсь становиться вашей клиенткой, – сказала Амалия, подавив невольно возникшую внутреннюю дрожь.
Гробовщик испустил тяжелый вздох.
– Все так говорят, – сказал он. – Просто прискорбно, до чего люди склонны ошибаться. Помню, выпивали мы как-то с шерифом Отисом…
– Надо же, как вы серьезно относитесь к своему ремеслу, – заметила Амалия. – А мистер Шекспир утверждал, что все могильщики – люди беззаботные.
– Мистер Шекспир? – переспросил Холидей озадаченно.
– Вы его вряд ли знаете. – Амалия подавила усмешку и с легкой скукой во взоре оглянулась – в другом конце комнаты Арабелла вовсю дурачилась с Пирсом Грантом, Робертом и Донованами, которые наперебой стремились угодить ей. И вдруг услышала…
– Вы случайно не автора «Гамлета» имеете в виду? – осведомился Стив невинно, и взгляд его пронизывающих глаз стал при этом чуть ли не ангельским.
Амалия прикусила язык. Она позволила себе увлечься и забыла хорошее правило: не умничай, если не хочешь остаться в дураках. Тем не менее сложившаяся ситуация ее начала скорее забавлять, чем наоборот.
– Вы читали Шекспира? – спросила она несколько удивленно.
– И не только, – хмыкнул гробовщик. – Изучая книги, я узнал для себя массу интересного. Раньше, например, я не подозревал, что Земля вертится вокруг Солнца. – Он обернулся и поглядел на Фрезера. – А это кто?
– Игрок, кажется, – сказала Амалия.
– Пять футов девять дюймов, – меланхолически сообщил гробовщик, и Амалия поспешила покинуть его.
Подошли запоздавшие гости: мистер Луис Монтеро – аптекарь, маленький живой человечек, почтмейстер Армандо Хуарес, две старые дамы, знавшие Арабеллу с детства, и наконец шериф Гамильтон, он же Бандит Пит. Было похоже, что вечер удался на славу. Мисс Арабелла спела под аккомпанемент фортепьяно, и ее поклонники бурно выразили свои восторги, причем братья Донованы, казалось, соревновались, кто перехлопает друг друга. От Роберта потребовали отчета в его приключениях, и Роберт не обманул ожиданий собравшихся. Судья Рафферти и мэр Фрэнсис Грант обсудили положение дел в округе.
– Забыл вам сказать, – внезапно вмешался Гамильтон. – Мы нашли его.
Мисс Арабелла испустила легкое восклицание.
– Билли Мэллоуна?
Амалия заметила, что при упоминании этого имени короткая шея шерифа побагровела.
– Нет. Члена банды, которому удалось уйти.
– О!
– Так что это была за банда такая? – спросил маленький аптекарь с любопытством. – Откуда она вообще взялась? Ведь, сколько я себя помню, здесь отродясь не водилось ничего подобного. Бывало, угоняли скот, семьи сводили счеты, но чтобы такое…
– Говорят, эти молодчики прибыли с Западного побережья, – отозвался шериф. – Вообще-то ими занимаются ребята из Сан-Антонио. Меня они не особо посвящают.
– Ничего, – сказал судья, наливая себе виски. – Теперь, когда вы отыскали этого парня, он точно заговорит. История с алмазами наделала много шуму. Насколько мне известно, даже губернатор…
– Вряд ли он заговорит, сэр, – прервал Пит его излияния. – Этот парень был мертв, когда мы его нашли. Он истек кровью.
Миссис Хэрмони издала тихий протестующий возглас.
– От таких подробностей у меня начинается мигрень, – пожаловалась она полковнику.
Полковник кашлянул и на всякий случай слегка отодвинулся. Миссис Хэрмони была вдовой, а вдовы, был убежден доблестный вояка, мечтают только об одном: как бы поскорее снова выскочить замуж.
