– И все-таки, – вмешался полковник, – кто же мог это сделать?
Шериф поскреб пальцем подбородок.
– Ножом обычно ловко орудуют мексиканцы, знаете… Может, он соблазнил какую-нибудь сеньориту, а ее папаша прикончил его?
Полковник и Роберт переглянулись.
– Когда он был здесь в последний раз, – нехотя признался Роберт, – мы поругались из-за… из-за леди.
– Вот видите, – обрадовался шериф. – Он ни о чем таком не упоминал при вас?
– В основном разговаривал с ним я, – сказал полковник. – У меня создалось впечатление, что у него неприятности.
– Какие именно? – Шериф сощурился, шевельнул желтыми усами. – Это очень важно.
– Он не говорил. Собирался уехать сегодня утром.
– Да, поездка ему точно предстоит, – согласился шериф. – Надо будет дать знать Стиву Холидею, чтобы сделал для него гроб.
11
Глен вернулся примерно через час и сообщил, что лошадь убийцы свернула на большую дорогу, где ее следы затерялись среди других. Шериф вышел из себя, наорал на «индейского следопыта» и, немного успокоившись, заверил Ричардсонов, что сделает все, чтобы убийцу Перси Белла поймали и судили.
Две служанки убрали комнату, Стив Холидей доставил гроб, и друзья Ричардсонов потянулись прощаться с убитым. Большинство явилось лишь из уважения к хозяевам, ибо Перси был, в сущности, почти неизвестен в этих краях. Тем не менее проститься с ним пришли Фрэнсис Грант, мэр, и его сын Пирс, аптекарь Монтеро, Арабелла Хэрмони с матерью, какая-то миссис Прескотт из Арчера, доктор Хейли, Джек Донован (его брат Рассел был занят и не мог отлучиться с ранчо), почтмейстер Хуарес и другие. На следующий день после службы в церкви Перси был похоронен на маленьком кладбище Арчера. Когда Стив Холидей забрасывал гроб землей, начал накрапывать дождь, и толпа мало-помалу рассеялась. Ричардсоны и Амалия возвратились на ранчо уже под проливным дождем.
– Я был ему плохим братом, – неожиданно сказал Роберт.
– Ты о чем? – удивленно спросил полковник.
– О Перси. Что я сделал для него, когда он был жив? Да ничего. И теперь его убили в моем доме, под самым моим носом, а я и знать не знаю, что произошло.
– Брось! – горячо воскликнул полковник. – Ты ни в чем не виноват. Перси был лодырь, мот и повеса. Он всегда искал легких путей, да только не понимал, что за все надо расплачиваться.
– Я не смог ему помочь. Я должен был хотя бы попытаться.
По-видимому, эта мысль грызла Роберта весь день.
Вечером Чикита, как всегда, пришла к Амалии расчесывать ее волосы.
– Скажи, – спросила Амалия, – ты наверняка все знаешь… Шериф кого-нибудь нашел?
– Нет, – сказала Чикита, качая головой. – И вряд ли будет искать.
– Почему ты так думаешь? – живо спросила Амалия.
– В городке говорят…
Девочка замолчала, и Амалии пришлось приободрить ее.
– Говорят, что это хозяин убил своего кузена.
– Роберт? – поразилась Амалия. – Но ему-то это зачем?
– О, – сказала Чикита важно, – прошлый раз они крупно поссорились из-за мисс Арабеллы. Сеньор Белл назвал ее вертихвосткой, а хозяин… то есть сеньор Ричардсон едва не вздул его и велел ему убираться.
Следующий день, 19 декабря, был воскресеньем. Амалия находилась в своей комнате, когда вдруг снизу донесся шум, она прибежала и увидела красного, как рак, Роберта, сосредоточенно натягивающего сапоги для верховой езды, и Джона, у которого тряслись губы. Вошел полковник – он ездил в ковбойский лагерь – и швырнул хлыст в угол. Ричардсон-младший даже не заметил его.
– В чем дело, Боб? – спросил дядя Чарли.
– В чем дело? – Роберт поднял голову. – А в том, что этот… эта сволочь Бандит Пит думает, что виновен я!
Он выбежал из комнаты, грохнув дверью.
– Боб! – крикнул полковник.
– Я его остановлю! – быстро сказала Амалия и бросилась вон из комнаты. Она видела, что тот захватил с собой револьвер.
Шериф сидел в салуне «У Джо» и разговаривал со своими подручными. За другими столами расположились ковбои и местные забулдыги, болтая и смеясь. Фрезер, сдвинув шляпу на затылок, непринужденно держал банк в углу. Когда вошел Роберт, разговоры стихли и наступила внезапная тишина.
– Знаешь, кто ты, Пит? – спросил Ричардсон, останавливаясь у стола шерифа. – Ты мерзавец!
Бандит Пит побагровел и поднялся.
– Знаете, сэр, я никому не позволяю себя оскорблять безнаказанно. Может, вы объясните, в чем дело?
– Это ты распускаешь слухи, что я перерезал глотку Перси? – крикнул Роберт, наступая на шерифа.
Он хотел выхватить «кольт», но братья Донованы, по счастью, оказавшиеся поблизости, схватили его за руки и оттащили назад. В дверь вбежала Амалия. Она переодевалась в костюм для верховой езды и только поэтому отстала от Роберта.
– Спокойно, Боб, спокойно! – проговорил Джек, отнимая у Роберта револьвер.
– Боб, – сказала Амалия, подходя к ним, – так мы ничего не докажем.
– Этот ублюдок смеет обвинять меня! – заорал Роберт. – Этот вонючий бандюга, который отмылся, предав всех, кого только мог, и которого давно пора повесить… Чего уставился, Пит? Я все о тебе знаю, понял! О всех твоих грязных делишках! Я этого так не оставлю!
Шериф побледнел и потянулся к «кольту», но раздумал, пожал плечами и сел за стол.
– Малый не в себе, – сказал он Глену, который важно кивнул.
Донованы вытащили Роберта за дверь.
– Боб, да что это с тобой? Опомнись! – увещевал его Рассел. – Из-за того, что какие-то сплетники…
– Да отпустите вы меня наконец! – рявкнул Роберт, отпихивая друзей.
– Ты пьян, – заявил Рассел авторитетно.
– И капли в рот не брал! – воскликнул Роберт с вызовом. – Отдай мне мой «кольт»!
– Вы за ним присмотрите, хорошо? – обратился Джек к Амалии. – Он никогда таким не был.
– Я за ним присмотрю, – сказала она почти беззвучно. – Пойдемте, Роберт.
Джек Донован отдал «кольт» Роберту. Ричардсон хмуро посмотрел на оружие и сунул его в кобуру.
– Ладно, – пробормотал он.
Амалия взяла его за руку и решительно повела прочь. Он ступал тяжело, как человек, раздавленный непосильным горем.
– Они подумали на меня, Эмили! – пожаловался он. – Боже мой! Надо было все же врезать шерифу как следует. Зря я так расклеился.
Кулаки – не лучший способ доказывать свою невиновность, подумала Амалия, но ничего не сказала.
– Самое противное, что его убили в моем доме, – продолжал Роберт, угрюмо глядя себе под ноги. – Какой-то сукин сын просто вошел и…
