– Вот как? – сквозь зубы процедил Санчес.
Он извлек из-за пояса револьвер, подошел к нищему и приставил дуло к его голове. Слепой, однако, продолжал как ни в чем не бывало ползти по дороге, напевая себе под нос одну и ту же заунывную песенку.
– Эй, ты! – крикнул Санчес.
Слепой вздрогнул и остановился.
– Спасибо, не надо больше, сеньор, – промолвил он горько. – Я уже понял, какова ваша благодарность. Оставьте ваше дерьмо себе.
Мигель сбежал с крыльца.
– Все готовы, сеньор. Должен ли я…
– Бери половину людей, – хмуро распорядился Санчес, – и дуй на перекресток. Если никого там не обнаружишь, сразу же возвращайся.
Мигель кивнул, сделал знак своим людям, и все засуетились у лошадей. Через пару минут кавалькада, вздымая тучи пыли, покинула городок Санта-Валерия.
– Как тебя зовут? – спросил Санчес у слепого, нервно облизывая губы кончиком языка.
– Меня? – дернул головой нищий. – Хосе.
– Откуда ты родом, Хосе?
– Из Альбукерка.
– Альбукерк далеко, – заметил Санчес, пытливо глядя на него.
– В самом деле? – удивился нищий. – Я не знаю, сеньор. Такие, как я, не различают мест.
Оставшиеся люди Санчеса обступили калеку, с интересом разглядывая его.
– Да нет, он точно слепой, – буркнул один из них другому, указывая на незрячие неподвижные глаза Хосе. – Ты, наверное, просто где-то видел его прежде, вот он и кажется тебе подозрительным, Хорхе.
– Какого цвета дерево? – спросил Санчес неожиданно.
Слепой медленно повернул голову в его сторону.
– Дерево? Дерево корявое.
– А какого оно цвета? – настаивал Санчес.
– Мне говорили, – несмело пробормотал нищий, – что красного.
Люди Санчеса засмеялись.
– А иногда оно бывает синее, – продолжал нищий. Хохот окружающих стал еще громче.
– Да нет, он просто слепой, – проворчал кто-то, у которого было чуть больше совести, чем у остальных. – Vaya con Dios, amigo. Иди себе с миром.
– Спасибо, – сказал нищий и стукнул посохом по дороге, желая уйти. Однако тут Санчеса осенило.
– Хосе, – сказал он, – хочешь получить немного денег?
Голова слепого качнулась в его сторону.
– Нет, – сказал он. – Хочу в Сан-Антонио. Люди в городах не так злы, как вы, и не обижают калеку только потому, что он калека.
– Ну ладно, ладно, – пробурчал Санчес, – я пошутил. – Он вынул из кармана серебряную монету, которую раньше отобрал у слепого, и вложил ему в ладонь. – На этот раз, амиго, все будет по-честному.
Нищий разжал пальцы и бросил доллар в пыль.
– Ты чего? – удивился кто-то.
– Я ее узнал, – мрачно сказал нищий. – Это та самая оловянная монета. У нее еще была царапина на одной стороне. Вам все еще мало, сеньоры? – Он отвернулся и сделал несколько шагов по дороге, постукивая палкой перед собой.
– Не нравится мне все это, – проворчал Хорхе. – Честное слово, хозяин, я уже слышал раньше его голос, и мне кажется… мне кажется…
– Остановите его, – коротко приказал Санчес, дернув подбородком. – И тащите сюда гринго.
Двое человек двинулись в дом, другие двое схватили нищего и поволокли его к крыльцу. Он завизжал, как маленькое животное, которое мучают, но его все же притащили и бросили перед Санчесом.
– Невежливо уходить, когда с тобой не прощались, амиго, – сказал Санчес почти ласково.
Мальчишка молчал и только дышал часто-часто. Ноздри его маленького носа раздувались.
– Сейчас проверим, заодно ли он с теми, кто его будто бы послал, – сказал вполголоса Санчес, оборачиваясь к своим. Он незаметно разрядил «кольт» и сунул его в руки нищему.
– Это что? – с испугом спросил тот.
– То, что имеют при себе все мужчины, если только они не слепые ублюдки вроде тебя, – с ожесточением ответил Санчес.
Двое его приспешников сволокли Стива Холидея вниз по ступенькам крыльца и бросили его перед нищим. Глаза Стива засверкали, когда он увидел Санчеса. Гробовщик стал извиваться и кричать всякие похабные слова, испанские и английские. Только удар ногой по почкам заставил его замолчать.
– Знаешь его? – спокойно спросил Санчес, указывая на нищего, неловко сжимавшего в руках револьвер.
Стив вытаращил глаза.
– Откуда? – прохрипел он, отдышавшись.
– Действительно, откуда, – согласился Санчес, подошел к нищему и собственноручно поправил оружие в руках слепого так, чтобы дуло смотрело гробовщику прямо в лоб. – Слушай меня внимательно, Хосе. Перед тобой сейчас находится один мой старый знакомый. Он когда-то совершал налеты на поезда и стал очень много о себе воображать. Так вот, сейчас ты его убьешь.
– Как? – пробормотал нищий.
– Вот так. – Санчес оттянул курок и положил палец слепого на спусковой крючок. – Стреляй!
Если нищий солгал им, думал владелец борделя, и если мальчишка принадлежит к числу друзей проклятой девицы и Сида Бомонта, то, вне всяких сомнений, почуяв в руках оружие, он попытается освободить Стива и откроет огонь по людям Санчеса. Поэтому предусмотрительный владелец борделя разрядил револьвер.
Однако нищий глубоко вздохнул, пробормотал нечто вроде короткой молитвы и без всяких колебаний нажал на спусковой крючок.
7
Как и следовало ожидать, послышался лишь сухой щелчок.
– Я его убил? – несмело спросил нищий.
Санчес досадливо поморщился. Хорхе не знал, куда девать глаза.
– Да, убил. – Санчес взял свой револьвер из рук слепого. – Можешь идти, compadre
[35]
. Отдайте ему его палку.
Слепой медленно кивнул, покрепче сжал свой посох и вытянул руку, ощупывая землю концом палки. Левую руку он поднес к глазам и сделал такое движение, словно хотел вытащить из-за века попавшую туда соринку.
В следующее мгновение фальшивые бельма слепца оказались у него в руке, а из-под черных ресниц глянули дерзкие, беспокойные карие глаза. Билли Мэллоун (ибо это был именно он) ударил палкой по ногам стоявшего поблизости кабальеро. Пока тот, воя от боли, скакал на месте, Билли завладел его револьвером и открыл огонь. С каждым его выстрелом падал один из людей Санчеса. Вдобавок из повозки, которая появилась на площади, пока лжеслепец заговаривал зубы окружающим, тоже начали стрельбу, прикрывая Билли и гробовщика. Риджуэй Стил в балахоне возницы спрыгнул на землю, перерезал ножом путы Стива и потащил его к повозке. На каждом шагу гробовщик спотыкался и едва не падал – ему здорово досталось от врагов.
