Если говорить об утреннем причесывании, то в комнате может найтись даже зеркало – либо маленькое и круглое, висящее на стене, либо прямоугольное в регулируемой серебряной рамке, которое ставят на стол (именно его в шестой главе упоминала леди Ри-Мелейн). Еще можно попросить хозяина одолжить маленькое ручное зеркало: их в хороших домах много На втором столе или высоком шкафу стоит медный или серебряный кувшин и тазик; вытереться можно льняными полотенцами. Что же касается уборной, в комнате вы найдете либо латунный или оловянный ночной горшок, либо стульчак, а может быть – даже стеклянный писсуар (если вы хотите сдать анализ мочи для врача). По выражению Гормана, «убедитесь, что рядом с моей постелью стоит стул для облегчения с сосудом внизу и писсуаром рядом». Свою «нижнюю оконечность» вы сможете вытереть салфеткой, «хлопком» (мягкой шерстью), льном, а кое-где специально для этой цели даже покупают бумагу.
В каждом богатом доме должна быть своя piece de resistance, некая чудесная достопримечательность, о которой, однажды увидев, еще долго говорят. В Воллатон-холле это обзорная комната: большая светлая комната, построенная над холлом, из которой видны и башни самого здания, и окружающий его парк. Причем ею пользуются не только днем в ясную погоду: сэр Фрэнсис интересуется астрономией и приглашает гостей на крышу, чтобы посмотреть на звезды. В других домах самое впечатляющее зрелище – сторожка у ворот. В Тиксалле, графство Стаффордшир, сэр Уолтер Астон пристроил к отцовской каркасной усадьбе элегантный трехэтажный сторожевой дом (где, кстати, я сейчас пишу эту главу) с дорическими, ионическими и коринфскими колоннами с каждой стороны, большими и широкими окнами и площадкой на крыше. В Лонгфордском замке больше всего обсуждают его треугольную форму; в Раштоне такое же внимание привлекает треугольный домик. В других местах можно найти необычные банкетные залы, построенные специально для того, чтобы развлечь и впечатлить гостей.
У этих новых больших домов есть и еще одна черта, которой не хватало их средневековым предшественникам: «формальный» сад. В средневековый сад ходили в основном женщины, чтобы читать, собирать цветы или просто укрыться от шума и суеты, царящих дома, а вот елизаветинский сад – это место для обоих полов, в котором соединяются эпоха Возрождения и эстетические идеи об архитектуре, природе и порядке. Сады Генриха VIII в Хэмптон-Корте, Несравненном дворце и Уайтхолле стали образцами для английского сада удовольствий. Еще одна причина, по которой сады удовольствий так быстро стали популярны, – стеклянные окна; в старинном замке из маленького окошка, откуда постоянно дует, выглянуть довольно сложно, а вот сидя у большого застекленного окна нового дома, можно регулярно наслаждаться видом. В этих садах часто размещают геральдические символы, солнечные часы и скульптуры, но самый популярный элемент в саду – квадрат. Квадрат можно найти в любом большом саду, ограниченный камнями, водой или изгородью из самшита. Внутри каждого квадрата – узор в виде сложного узла (отсюда knot gardens – «узловые сады»), «Открытые узлы» – узоры из розмарина, тимьяна, иссопа и других трав, пространство между которыми заполнено песком, битым кирпичом или землей разного цвета; в «закрытых узлах» это пространство заполняется разноцветными цветами. Грани этих квадратов образованы кустами и изгородями, в том числе из боярышника, карликовой пихты, плюща, шиповника, можжевельника, падуба, ильма или самшита. В некоторых местах розмарин, тис и самшит фигурно подстригают. В садах Уайтхолла можно увидеть фигуры мужчин и женщин, кентавров, сирен и служанок с корзинами, созданные переплетением сухих ветвей с растущими кустами.
Сады удовольствий поспешно разбивают у себя владельцы богатых домов, которые надеются – или боятся, – что к ним приедет Елизавета. В Кенилворте Роберт Дадли сажает восемь узловых садов близ внешней стены, добавляя к этому фонтан по центру территории и террасу, с которой все это особенно удобно рассматривать. Лорд Ламли переделывает сады Несравненного дворца: квадратные узловые сады, фигурно обстриженные кусты, обелиски, мраморные бассейны, скульптурные фонтаны. Вы увидите там пеликана, который, изливая воду в широкое каменное блюдо, восхищенно смотрит на мраморную Венеру, из чьих сосков вода бьет тугими струйками. В Воллатоне сэр Фрэнсис Уиллоуби и его архитектор Роберт Смитсон вывели увлечение квадратными садами на новую высоту, считая весь дом центральным из девяти квадратов: вокруг жилища разбили восемь больших квадратных садов, разделенных, в свою очередь, на маленькие квадратные узловые сады.
Возможно, самый интересный набор садов – в Теобальдсе. Не считая многочисленных должностей и хобби, сэр Вильям Сесил еще и увлекается садоводством и «ландшафтным дизайном». Немецкий гость Теобальдса, восхищавшийся холлом дома, где по каждую сторону стоит по шесть деревьев, просто изумляется, когда дворецкий открывает окна, выходящие в сад, в холл залетают птицы, садятся на искусственные деревья и начинают петь. Сад сэра Вильяма на самом деле разделен на приватный и большой сады. Приватный сад – большой квадрат, огороженный стеной. Внутри него проходит песчаная дорожка, окруженная фигурно подстриженной живой изгородью, внутри которой посажены вишневые деревья. Ступеньки ведут вниз, к травяной дорожке, где посажена еще одна изгородь; за ней – еще один, внутренний квадрат. В сердце этой конструкции вы найдете узловой сад с тюльпанами, лилиями и пионами, посаженными на склонах. Большой сад занимает площадь в семь акров и содержит в себе девять квадратных узловых садов, объединенных в один большой квадрат. Площадь каждого из этих садов – 70 на 70 футов (21x21 м), между ними – дорожки шириной в 22 фута (6,7 м). В середине центрального узла – белый мраморный фонтан. В других узлах – скульптуры и обелиски, и даже небольшой насыпной холм внутри лабиринта, посвященного Венере. Еще в саду стоит летний домик с бюстами первых 12 римских императоров.
Вам, конечно, очень повезет, если вас пригласят погостить в роскошной резиденции вроде Воллатона или Теобальдса. Сэр Фрэнсис Уиллоуби оставляет своему дворецкому совершенно четкие указания по поводу случайных посетителей: пускать в холл любого, у кого есть оправданная причина повидаться с хозяином, и накормить его; но праздного или безнравственного человека нужно тут же изгнать. Даже если вас посчитают достаточно респектабельным, чтобы позволить задержаться, это еще не значит, что вас пригласят посмотреть комнаты, особенно великолепную обзорную комнату. Но если вам все же удастся переночевать в одном из новых роскошных домов, с их элегантными классическими пропорциями, высокими потолками, целыми акрами оконных стекол, яркими гобеленами и огромными квадратными садами, то вы надолго это запомните.
Деревенские дома
Современному человеку некоторые небольшие усадьбы времен Елизаветы покажутся не менее эстетически приятными, чем новые богатые дома. Сотни из них только строятся. Вильям Еаррисон в 1577 году пишет, что «практически каждый человек – строитель; если кто-то купил хоть небольшой клочок земли, он не успокоится, пока не снесет старый дом (если он там стоял) и построит новый, по собственному проекту». Сейчас для улучшения жилищных условий люди переезжают; в елизаветинские времена для этого строили новый дом. Огромное количество средневековых зальных домов превращают в резиденции высотой в два-три этажа – в одном Девоне их строят не меньше тысячи. По всей стране многие монастыри переоборудуют в жилые дома: Байроны из Ноттингемшира перестроили бывшее аббатство Ньюстед, а Еренвилли из Девона – аббатство Бакленд. Старые каркасные усадьбы тоже расширяют – например, Литтл-Мортон-холл, Еосворт-холл и Гаслингтон (все – в графстве Чешир). Их деревянные украшения не менее богаты и поразительны, чем каменные. До сих пор строят даже совершенно новые каркасные усадьбы, в частности Тиксалл-мэнор и Оук-хаус (оба в Стаффордшире) и усадьбу Черча (в Чешире).
