– Бежим, болван, сейчас поднимутся! – крикнула она.
– Да не побегу я никуда, – сказал юноша отважно, – пусть поднимаются.
Ксюша посмотрела на него, поняла, что тот и в самом деле никуда не побежит, характер, видно, показывает, стрельнула на него глазами, попала, и сказала, как бы пообещала:
– Поцелую.
Юноша схватил её за руку, и они вместе рванули галопом на длинную деревянную лестницу, что шла в город. Когда уже почти поднялись наверх, парни только-только начали вставать, с воплями и проклятьями, потом старший отвесил пару оплеух своим друзьям за то, что они кого-то там упустили.
Уже оказавшись на первой улице, на асфальте тротуара, Ксюша заметила, что идёт босая, босоножки болтались в руке. Она, тяжело дыша, сказала:
– Подожди. Кажется, оторвались, обуться надо.
Прямо на тротуаре улицы, среди прохожих, быстро поставила босоножки перед собой, тут же согнула ногу, стряхнула песок с ноги, вставила её в обувь, потом повторила то же самое с другой ногой. Зрелище было приятное для проходящего мимо мужского персонала – короткое платье, когда девушка стряхивала песок, съезжало по поднятой ноге вверх, задиралось, и было так… так… так хорошо на душе у смотревших на неё мужчин и парней. Спасённый юноша не смотрел. Он независимо смотрел в сторону. А может, воспитанный был?
Обувшись, она, как ни в чём не бывало, довольно весело, но без особого интереса, спросила:
– Тебе в какую сторону?
– Не знаю, – тревожно ответил он дрогнувшим голосом, – мне ни в какую, я так… гуляю.
Прозвучало это и как просьба, и как предложение взрослого человека.
– Ну, хорошо, – покладисто согласилась Ксюша, – мне в ту сторону. Идём со мной?
Сейчас Ксюша только сумела разглядеть юношу. Парень был как парень, симпатичный, лет двадцати, высокий довольно, с хорошими руками, явно сильными руками. Он быстро пришёл в себя и что-то плёл про их нелепый случай, потом спросил осторожно:
– И часто ты так вот?..
– Первый раз, – улыбнулась она открыто, – а что?
– Отчаянная такая, – вроде как похвалил он, – меня Андрей зовут.
– Оксана.
– Правда… – он будто засомневался: говорить, не говорить, – я не совсем такой уж слабый… мог бы за себя постоять.
– Ты проверить хотел? – даже остановилась она и посмотрела на него с театральным ужасом в глазах.
– Просто не отступить, я ещё и специально из себя маменькиного сынка корчил…
Ксюша не удержалась и рассмеялась столь громко, что на них стали обращать внимание прохожие. Смех девчонки был заливист, рассыпчат, звонок… да ладно, что там – обычный смех здоровой девушки. Потом она сказала весело:
– Ну, извини? Испортила тебе представление.
Ещё пару секунд она его рассматривала, явно понимая, что нравится ему, вновь улыбнулась.
– Идём, – совсем уже положительно, одобрительно и простительно, взяв его под руку, сказала она.
Они пошли дальше, быстрый шаг Ксюши замедлился, вроде как перестала торопиться по делам.
– А скажи мне, Андрей, что такое «Роллекс»?
– Часы, – ответил он, – швейцарские, очень хорошие часы.
– Купить не могут? – посетовала она, – Странно как-то, смартфон им не нужен, а вот часы… а может, они дорогие очень? – кивнула она на его запястье.
– А может, они какие-то интеллигентные хулиганы? – предположил он.
Она вновь остановилась, посмотрела ему в глаза, тут же поняла: он хочет её занимать, ему нравится её занимать, ему нравится её смешить, развлекать, ему доставляет удовольствие её смех… Ксюша вновь закатилась от смеха. Смеялась ровно столько, сколько было прилично. Когда остановилась, то сказала:
– Прямо я не знаю… – и тут же, совершенно внезапно, – сколько тебе лет?
– Двадцать.
Она пронзительно смотрела ему в глаза, словно прикидывая, хватит ей двадцати его лет, или всё-таки это несколько маловато? Он выдержал. Глаза Ксюши светились. Насмотревшись, она молча повернулась и пошла дальше. Получилось так, что теперь она шла первой, а он шёл за ней. Андрей спросил ей в спину:
– А мы просто так гуляем или куда-то идём?
– А ты по жизни кто? – на мгновение повернулась она прямо на ходу всем корпусом, обернувшись полностью вокруг себя, и тут же пошла дальше.
– Я после армии, пока думаю.
– Да? – в голосе Ксюши промелькнуло удивление, с этим удивлением в глазах она на мгновение глянула на него через плечо, – И где служили?
– В пехоте.
– В какой пехоте? – попросила она рассказать, повернувшись уже спиной к нему.
– Морской.
– Ага, – Ксюша представила себе морскую пехоту. Представила в виде бравых парней, выходящих, как тридцать три богатыря, из воды. Голос её, ровный, без особого выражения, может, только с небольшой иронией, произнёс, – Строем по морю пошли?
– Где-то так.
Она повернулась и попросила:
– Ты рядом иди? Место есть, а то на каждое слово крутиться – все калории потеряешь.
Андрей сделал два шага и пошёл рядом.
– И куда теперь собираешься?
– Не решил пока. Наверное, дворником… если на ассенизаторскую машину не возьмут… но мне обещали, – с какой-то затаённой молодой гордостью доложил он.
Ксюша глянула на него и вновь сорвалась на смех. Они проходили мимо сквера. Андрей предложил посидеть на лавочке. Ксюша только на лавочку глянула, тут же помотала головой:
– Нет у меня времени в скверах просиживать, тороплюсь. Домой надо.
Шаг ускорила и уже пошла целенаправленно. Они перешли улицу, через минут пять стояли у подъезда обычного брусового двухподъездного двухэтажного дома, обшитого евровагонкой.
– Здесь живёшь? – спросил Андрей.
– Ну да, – кивнула она, смотря на него вновь пронзительно и пристально, – вон там.
И кивнула на второй этаж. Он задрал голову вверх, глянул на окна.
– Будешь камешки кидать? – улыбнулась она хитро.
– Не, – как-то по-деревенски мотнул головой он, – свистеть буду. И орать.
Её глаза опять остановились, она просто била его глазами. Похоже было на проверку: что там хочет от неё этот парень? Андрей вначале смотрел тоже ей в глаза, но чуть погодя взгляда не выдержал, глаза увёл вниз и попросил откровенно:
– У нас с телефоном как?..
Ксюша от него так и не отрывалась. Ксюша то ли оценивала парня, то ли раздумывала, то ли взвешивала – надо ли продолжать знакомство, то ли играла, то ли… Затем быстро взяла свой крошечный телефон, висевший у неё на шее, сказала серьёзно:
