– Девочки, случилось что? – прошла к своей кровати Еся, – Люся, у тебя глаз дёргается, – кивнула она той, потом перевела взгляд на вторую, сказала, чуть усмехнувшись, – Маша, не пили меня, мы с ним только познакомились.
– Как это – познакомились? – почти гневно удивилась Маша и глазами заморгала.
– А как же наш уговор – не знакомиться ни с кем в одиночку?.. – требовательно спросила Люся.
– Да, да, – поддакнула Маша, – наше тройственное соглашение?..
– Ну так, – Еся открыла тумбочку возле кровати, достала яблоко, сразу предложила подружкам, протянув им яблоко, но те, обе разом, мотнули головами и ждали ответа, – я не могла в такой ситуации с вами советоваться… не побегу же я из тундры в город вас звать?
– Ты что, в тундре с ним познакомилась? Он на тебя так смотрел! – завистливо протянула Люся.
– Вот ты с третьего этажа заметила! – не поверила Еся.
– Я это увидела, Еська, через его башку, ровно через темя! Он та-ак на тебя смотрел! Вслед! Как пёс!.. Ка-ак пёс!..
– Чуть со своего мотоцикла не упал, – поддакнула опять Маша.
– Нет, – Еся, вроде как, согласилась, – он так ничего. Только он старше. Ему уже двадцать один год.
– Муж-жчина! – сказала восторженно Люся.
– И шея благородная! Длин-ная! А мощ-щная какая! – сказала Маша и тут же мечтательно, – Во бы на такой повисеть немножко?.. Руками так обхватить… – стала фантазировать она, вытягивая руки вверх.
– Да как ты шею увидела? – Еся чуть не рассмеялась, – Сверху шею не видно.
– Он поехал, я и увидела! – отбрехалась Маша.
– Ладно, хорошо, – Еся отгрызла кусок яблока побольше и с набитым ртом сказала: – он у костра сидел, дичь на огне жарил, а я косынку уронила в отстойник, (отстойник – небольшое углубление во мху или глине, где очень долго может находиться дождевая вода, пригодная к питью) когда ехала на нарте. Решила просушить… Он и пригласил к огню.
Девчонки разом сделали глубокий, шумный вдох и попытались выдать какое-то восклицание, получилось хрипящее:
– А-а-а?..
Еся улыбнулась подружкам, откинулась на спину, упёрлась головой в стену, подняла лицо вверх, глаза в потолок, сказала мечтательно:
– И сушил мою косынку на руках своих! Какие слова говорил, какие эпитеты – принцесса тундры!.. Потом попробовал песню спеть… русскую, народную, без музыкального сопровождения…
– Еська, он на тебе решил жениться! – воскликнула Люся.
– Лишь бы только не на один день! – предупредила Маша.
Еся выпрямилась и села на кровати.
– Что – не на один день?
– Ну-у… так это? – Маша глаза округлила, – Чтоб женился не на один день?.. Вечер. Что непонятно?
– Дура! – сказала Еся трезво, – Я тебе что?..
– Да мне-то что? – удивилась в который раз Маша непосредственно, – Мне всё фиолетово… на тебе же женятся?
– Да, да, Еська, – тут же вступила Люся, – раз решил жениться – будь начеку! Мужики, они знаешь какие?.. О-о! – голосом бывалой, обманутой и полностью одураченной мужиками барышни проговорила Люся, – Такие сво-олочи!.. Вот!
– Вы, девчонки, без парней точно скоро чокнетесь, – сказала им на это Еся, – пора идти знакомиться.
Юрий приехал домой, оставил мотоцикл во дворе двухэтажного деревянного дома, поднялся к себе на второй этаж и, едва в двери войдя, крикнул в прихожей:
– Мам! Я живой!
В прихожей появилась мама с кухонным полотенцем в руках. Мама как мама, женщина с проседью, за сорок лет, средней полноты и невероятной любви к сыну.
– Почему не позвонил? – тут же спросила она.
– Телефон замочил, – тут же профессионально, по-сыновьи, начал врать Юрий, – За уткой побежал, споткнулся на ровном месте, телефон и выскочил из кармана, да в лужу сразу…
– Ты что – мокрый весь? – рассмотрела она его непросушенную одежду.
– Так я и говорю – побежал за уткой, споткнулся, телефон вылетел, я тут – бах!!! С обоих стволов! Утка вниз, за ручьём! Я в ручей, форсировать!..
– Какой ручей? – удивилась мама, – Ты же говорил на запад поедешь, какие там ручьи?
– Так передумал я, стаю уток увидел и махнул в другую сторону, на юг, сорок километров! Там ручей Хорота, знаешь? – придумал на ходу он и ручей, – Ну вот, пока через него перебирался…
– Снимай быстрее всё! – чуть не прикрикнула мама, – Простынешь, будет потом…
– Да это так, я у костра просушился весь… в основном.
Он ушёл в свою комнату, оттуда поведал:
– Представляешь, в тундре девчонку встретил… ненку… на оле-енях, понимаешь! А ездит по дороге тундровой быстрее мотоцикла. Я «сорок» шёл, едва успевал.
– Так вы вместе в город возвращались? – очень понимающим голосом из-за дверей спросила мама.
– Ну да, – он переоделся в сухое домашнее, вышел из комнаты, в руках держал мокрую одежду, – поговорили немного, она говорит: «Мне в город», ну так и мне в город, так и поехали… потом её брат встретил на окраине, он на оленях уехал, а я её довёз до общаги… в колледже.
– Хорошая девочка? – с явной надеждой спросила мама, забирая у него мокрое.
– Ненка.
– Так я поняла, что не русская, раз на оленях ездит да ещё брат её встречает на окраине и уезжает на оленях.
– Да как хорошая? – смущённо улыбнулся матери Юрий, потом, словно оправдываясь, сказал: – Красивая. Такая… принцесса тундры.
– Сколько ей лет?
– Она сказала – сорок. Да разве в этом дело?
– Согласна, но хорошо бы, чтоб была совершеннолетняя.
– А сейчас у девчонок совершеннолетие начинается в шестнадцать! – задорно сказал он, ухмыльнувшись хитро, и ушёл к себе в комнату.
– Юра! – крикнула вслед мама.
– А что? Это не я, это Госдума Российской Федерации!
Около восьми вечера Юрий прилёг на диван у себя в комнате с телефоном в руках. Найдя на странице «Контакты» телефон Еси, некоторое время смотрел на цифры, о чем-то думал, в чём-то сомневался, потом решительно нажал кнопку «Соединение» и стал ждать. Еся ответила не быстро, не долго. Прогудело в ухо Юрию раза четыре, да и щёлкнул наушник соединением…
– Алло, – сказал он.
– Да, я слушаю? – мягко прозвучал её голос.
– Алло! – вновь сказал он. Тут что-то мелькнуло у него в голове, и он спросил: – Северное Сияние?
Несколько секунд Еся молчала. Юрий ждал ответа. Тишина стояла в телефонах недолго, Еся совсем тихо, как говорят женщины, когда им что-то очень нравится, произнесла, стараясь говорить отчётливо, чтобы потом не повторять, ибо такие слова не повторяют:
